Летят с небес воздушные опилки.
На елке серебрятся буратины.
Хозяйка разложила ложки-вилки,
Закончив живописную картину,
Которую, едва пробьет двенадцать,
Разрушат заполярные мулаты,
Желая досконально разобраться
В ингредиентах «зимнего» салата,
В составе охлажденной русской водки
(«Stol-itch-naya» - блаженно шепчут губы...),
В навечно зарифмованной селедке
В мехах свекольно-майонезной шубы.
Все на мази. На шеи и на плечи
Уже надеты галстуки и блузки,
Горят ароматические свечи,
Из кухни пахнет мясом по-французски.
В руках мужчин стеклянные снаряды,
И дамы пригибаются с опаской,
Желая уберечь свои наряды
От пенного крещения шампанским.
В мозгу телеграфирует морзянка:
«Надолго ли позволят здесь остаться?
И как отреагирует хозяйка
На легкий поцелуй во время танца?»
Все будет хорошо, мой юный мачо.
Не суетись и не грусти напрасно.
Тебя хозяйка поцелует смачно
И увлечет в опочивальню страстно.
Раскроются уста, скрестятся длани,
Закружит снег в немом кордебалете...
Сбываются любые пожеланья
На зыбком рубеже тысячелетий.
Возможно все в волшебном мире тонком,
Но ты свой выбор сделал не жалея.
А мог бы посадить оранжерею,
Построить дом и вырастить ребенка.
Ты мог бы стать лирическим героем,
Стахановцем на стройке коммунизма,
Тузом червей, носителем харизмы...
Ты мог бы мир спасти от геморроя!
Трудись, мулат. Тебе не до камелий,
Покуда не пришла вторая смена,
А череда запоев и похмелий
Ритмична, как дыхание спортсмена.
Да что уж, коли чаянья и грезы
Не тянут выше бабы и бутылки...
Морзянкой посылай свои вопросы
Туда, откуда сыплются опилки. |