Поэма-быль
Спасибо
История далёких дней,
Но помню, как сейчас, о ней…
*
Утром ноябрьским, стылым
На стол опрокинулся сок.
Господи Боже, дай силы –
Междугородний звонок.
Спал даже колокол храма.
К мечети не вышел народ.
Может звонить только мама,
Братишка, что с нею живёт.
Сжалось от ужаса сердце:
Наверно, случилась беда.
Я пересыпала перца,
Котлеты готовя тогда.
Солнце вздымало корону,
Рассвет замалинил звезду.
Кинулась я к телефону,
Роняя платок на ходу.
Вызов настойчиво резкий,
В Джамбул из Ташкента набат.
Трески …на линии трески…
Не слышно… А кто виноват?
Ветки стучали о рамы,
По дому прошёлся аврал.
Голос напуганной мамы
Надрывно вдали зазвучал:
– Люба,
Гене
Плохо…
Даже сделать вздоха
он уже не может.
– Мама, будь с ним строже…
Скорую…
– Не хочет. Спазмы всё жесточе. Стонет. Боль в желудке….
Рвота в промежутке.
– Скорой дал расписку,
что готов он к риску, только будет дома.
– Мама, если кома…
Оборвался разговор
Глупо, резко, дико.
Брат себе устроил мор.
Есть теперь улика:
«Отказную» дал врачам,
Нет гарантий, значит.
Пламя хлопнул по плечам
И никак иначе.
А в ответ гудки… гудки,
Нет соединенья.
Сердце рвётся на куски…
Принято решенье!
Выезжаю! Есть два дня
До рабочей смены.
Это долг ведь для меня
И спасенье Гены.
Отъезд
Наспех собрана сумка.
Я стою у дверей.
И одна только думка:
«Поскорей, поскорей».
Мы садимся в машину,
Муж везёт на вокзал.
Вижу, ветер калину
У дороги сломал.
Рвёт он ягодный опус,
С веток листья крадя.
Я садилась в автобус
Под стенанья дождя.
Гулко двигатель «окнул»,
Закачался салон.
Тарабанил по окнам
Пульсу дождь в унисон.
Замаячили дали
То светлей, то темней.
Для меня побежали
Кадры жизни моей…
Детство
Ташкент. Базары пахнут шашлыками.
Арбузов горы. Дыни на земле.
И дервиши проходят с бурдюками
И баурсаки жарятся в котле.
В тандыре разрумянились лепёшки.
На свадьбу махаля готовит плов.
Звучит карнай, в ушах звенят серёжки.
Приветствуют старейшин и волхвов.
Жжёт ноги ребятни горячий щебень.
Над городом волшебствует намаз.
Ни одного нет облачка на небе.
Хохочет солнце, плавя в пекле нас.
Вот мы уже плескаемся в фонтане,
И брызги радуги взмывают вверх.
Смеется колокольчик на баране.
А над Бахором взвился фейерверк.
Вот с братиком вышагиваем гулко
По знаменитой площади Чорсу.
Довольные весёлою прогулкой,
Едим наивкуснейшую самсу.
Идём домой, где мама ждёт и папа,
В жилой массив, родимый Ак-тепе.
Доносится шурпы горячий запах,
И к чаю приготовлен канапе.
Купаются шпаки в весенней луже.
Экзамены у Гены, выпускной.
А я в Джамбул уехала за мужем,
Хозяйкой стала, матерью, женой.
Альбом листаем. В армии наш Гена.
Всех меньше ростом и худее всех…
И автомат он держит, как полено.
Вояка – для врага весёлый смех.
Любил мой брат покушать поплотнее,
На построение не успевал.
И командиру вдруг пришла идея,
Как сделать, чтоб порядок соблюдал.
Очередное видя опозданье,
На возмущенье не имея сил,
Без наставлений, криков и дознанья,
Торжественно вояке хлеб вручил.
Во время переклички спозаранку,
Посередине строя на плацу,
Наш Гена грыз огромную буханку,
И пот его катился по лицу.
С тех пор солдатик стал служить примерно,
Открылась просто новая глава,
В народе говорится очень верно,
Запомните: «Всему хлеб голова!»
Прошла весна. За ней прошла другая.
Настал великолепный выходной:
Распили мы бутылочку «Токая»
За возвращенье воина домой.
Прошёл салютом день желанной свадьбы,
И жизнь, казалось, будет словно мёд.
Ах, если б можно всё предвидеть, знать бы,
Что брат в разводе счастье обретёт.
Он с мамой жить остался в тихом доме.
Иные папу встретили миры.
И никого на целом свете, кроме
Любимой мамы и меня, сестры.
Шымкент
Быстро прошли часы.
Автовокзал Шымкента.
Небо…. «Худо холаса».
Плещет заката лента.
Это ещё Казахстан.
Всем до границы нужно.
Дервиш читает Коран,
Чистит ага чапан,
Дети играют дружно.
Тихий, пустой вокзал,
А до Черняевки ехать.
Старый мулла сказал:
«Будет нам всем не до смеха.
По расписанию
Двинемся в путь лишь утром
И с опозданием
Всюду…Как сделать мудро?»
Ропот прошёл волной.
Кыз уронила глобус.
Кинулись мы толпой
С просьбою дать автобус.
Сонный начальник встал,
Вспомнил, что на работе:
«Это какой нахал
В двери мои колотит?»
Чинно вошёл мулла:
«За доброту награда!
Небу, Аллаху хвала,
Пусть будет жизнь светла!
Рейс дополнительный надо.
Клиник эже … Стамбул.
Женщина здесь беремен.
Врач едет в наш аул.
Этому срочно в Йемен.
С нами больной бола.
Их самолёт в три ночи.
Мен в Самарканд – дела…
Ждать, менин бас, нет мочи».
Вечер был мокр и стыл.
Все находились в трансе.
Глухо мотор завыл,
Выдали старый транспорт.
В Черняевку
Но тем не менее дорога замелькала,
И уменьшался позади большой Шымкент.
И хоть пути, казалось, оставалось мало –
Навстречу знак 125 км. Ташкент.
И за проезд была вся собрана оплата.
Недосчитались с пассажира одного.
Последний, мелочь вытрясая из халата,
Наскреб тиинов 5 иль 6 всего.
Автобус встал. Водитель ехать отказался,
Пока не будет полной платы за проезд.
А старый дед халатом тряс, костями клялся:
Заплатит дома, ведь он житель этих мест.
Водитель строг и не ведётся на посулы,
Не зря мешками на спине лежат года.
«И не такие попадались мне акулы.
Не выйдешь если, я не тронусь никуда».
Молчание повисло. Кто-то сзади
Плеча коснулся, затмевая лампы свет:
«Вот…передайте хоть немного, Бога ради» –
В мою ладонь упало несколько монет.
Мужчина кейс открыл, нашёл в бумажной груде
Купюру. С проходившим дал послом.
Дед, съежившись в комок, шептал: «Спасибо, люди…»
И по худым щекам вёл грязным рукавом.
Напротив дервиш зашуршал своей сумою:
Достал тиины и соседу передал.
И весь автобус деньги собирал гурьбою,
Остановить чтоб назревающий скандал.
По нитки с миру и для голого – рубаха.
Собрали полностью оплату за проезд.
Подумал каждый: «Эх, шофёрская ты ряха…».
А на водителе болтался медный крест…
Пошли за окнами в огнях домов фасады,
Дорога очень под колёсами гладка.
И в тишине, нависшей с привкусом досады,
Слышнее были только всхлипы старика.
Черняевка (граница)
Въезжаем под арку на мост:
Досмотр багажа, документов.
Граница, таможенный пост.
Таксисты ждут новых клиентов.
Мне нужен район Чилонзор ,
Таксист завышает мне цену.
Нет смысла вступать в глупый спор,
Успеть бы обратно на смену.
И я за ценой не стою,
Готова тотчас расплатиться.
Вдруг руку хватает мою:
«Да что это за бунтовщица?»
А это старушка-апа,
В платке, скособоченном на бок:
– Ты что? За углом их толпа!
Такую нам цену не надо.
– Поймите, апа, я спешу,
Мой брат заболел, очень плохо.
– Чего потакать барышу?
Не видишь, он полный пройдоха!
Совсем бестолковый «русча»,
Таких не видала и в книгах!
И, что-то ещё бормоча,
Клюкой по асфальту стуча,
Шагала в помятых ичигах.
Я чуть поспевала за ней,
Она торопилась к «Матизу»:
– Вот эта домчит поскорей,
Без всякой наживы капризу.
*
Нас город проспектом обнял:
Просторным, цветущим, шумливым.
Напротив цирк, слева канал,
И слышим намаз переливом.
Свернули. Проспект Навои,
Аллайский базар, магазины.
И люди родные, свои,
И полные фруктов корзины.
Разросся любимый Ташкент,
С годами он краше и краше.
Нарядный от праздничных лент,
Горят огоньки телебашни.
Восток дело тонкое, да!
Пусть мало… но дать за заботу.
Потом не минуешь стыда,
Причислят тебя если к жмоту.
И вот Чилонзор, наш массив,
Деревьями голыми встретил.
И я, кошелёк свой открыв:
– Возьмите, апа, внукам, детям.
Вздохнула, махнула рукой:
– Отдашь суммы доктору либо
Потом пригодятся самой.
Скажи, дочка, просто «спасибо»!
– Конечно, спасибо, рахмат!.. –
И голос сорвался от дрожи.
Апа подоткнула халат,
Ступив на проспект осторожно.
Она вперевалку пошла,
Держась за клюку и Аллаха.
Глазета цветная пола
Взвилась от прощального взмаха.
У мамы
Я двор стремглав пересекла,
В подъезд влетела, как стрела.
Хоть покидала сила,
Хватаясь за перила,
Взбежала на этаж.
Звоню, звоню, ещё звонок,
Как будто палец на курок.
Дверь открывает мама,
В руках бокал, пижама,
Коричневый бандаж.
Стоит в квартире полумрак
– Скажи, мамуля, Гена как?
– Он после операции
Сейчас в реанимации,
Прорвал перитонит.
Я молча маму обняла,
Она сквозь слёзы:
– Эх, дела,
Вот вещи собираю,
Потом пойдём к трамваю,
А сердце как щемит…
– Какой трамвай? Возьмём такси!
Ну, что ты, мам? Не голоси!
Наш Гена…он не брошен,
За ним уход хороший,
Не ройся ты в тряпье!
Дорогу снова шины рвут,
Осталось несколько минут.
Вот здание больницы.
Врачей различных лица,
И мы сидим в фойе.
Больница
Маревом нависла тишина.
Секундная бежит по телу дрожью.
И кажется, меня по бездорожью
Прогнали и всю вытрясли до дна.
Начищенный до зеркала паркет.
В нём, искажаясь, наше отраженье
Трепещет в ожиданье нетерпеньем,
А лечащего доктора всё нет.
Вот вышел из палаты пациент,
В домашних тапках до окна прошаркал.
Другого и не надобно подарка.
Живой! На это ставлю я акцент.
Что с братом – неизвестно до сих пор.
В каком его увидим состоянье?
Застряло в горле горькое стенанье:
Судьба какой озвучит приговор?
Бежит по коридору медсестра.
Я поднялась, пошатываясь, с места:
«Сестричка, что?» Она махнула резко…
Наверное, знать правду не пора.
И вновь тягуче время потекло.
От света лампы веки я сомкнула.
Картинки детства: кони, саксаулы…
По сердцу разливается тепло…
Через скакалку прыгает циркач…
Ещё чуть-чуть – упала бы со стула,
Но вовремя сознание вернулось.
Идёт, с лица снимая маску, врач.
Врач
Мы с мамой подошли,
Задать вопрос боялись.
А доктор бледнолиц
И сдержан, и лоялен.
Сказал, потупив взгляд,
Со лба пот вытирая:
«Никто не виноват.
Был пациент у края.
Пока что он живой,
Но скоро кризис будет.
Езжайте вы домой,
Просите там о чуде».
Достала портмоне
И протянула пачку,
Но врач оцепенел:
«Ты убери заначку.
Боролись мы за жизнь.
Сейчас Аллаха выбор.
Спрячь деньги и молись,
А мне скажи спасибо!»
– Поклон вам до земли!
Катта рахмат, конечно!
– Старались, как могли!..
И он пошёл неспешно.
Расставание
На такси поехали домой.
Вместе с днём окончен выходной.
На работу завтра мне пора.
Я простилась с мамой у двора:
«Как приеду, сразу позвоню.
Не подложит нам судьба свинью.
Наш Генуля будет жив-здоров.
Молим Бога, верим в докторов».
Мы обнялись, вытерли слезу.
Крикнул мне таксист: «Тебя везу?»
Маму в щёчку – чмок, скорей в авто.
Вот и всё. Обратный путь готов.
Возвращение
До Черняевки таксист довёз.
Не пустили до поста границы.
Дальше добираться без колёс,
И желательно поторопиться.
Рейс последний отбывает в семь,
А ещё таможня и расспросы.
Видно, не успею я совсем
На работе быть на смене в восемь.
Начинаю двигаться вперёд,
Словно ледоход через торосы,
И никак не набираю ход…
Нет, не для меня такие кроссы!
Стресс, бессонница и силы нет,
Боль в спине, едва шагают ноги.
Мне сегодня не купить билет.
Не прошла ещё и полдороги.
Оперлась о столб я отдохнуть.
Красная «Ока» притормозила.
– Далеко ли, тётя, держишь путь?» –
За рулём спросил меня верзила.
– До границы.
– Падай, довезу!
На сиденье шлепнулась устало.
Мимо протащил старик козу.
Бабка на узбекском прокричала.
Медленно проехал сквозь толпу,
Напевая что-то, балагуря.
В благодарность, чтоб не быть в долгу,
Протянула за проезд купюру.
Удивлённо парень посмотрел,
Будто на невиданную прибыль.
– Я, конечно, тот ещё пострел!
Но скажи мне, тётенька, спасибо!
– Да, катта рахмат…рахмат… катта…
Чтоб его уважить, по-узбекски
Лишь одно могла я бормотать
Голосом срывающимся, детским.
Он уехал, мне махнув рукой.
Я пошла и вспомнила сначала:
Сколько раз с людскою добротой
За поездку эту повстречалась!
Нервы сдали, слёзы не унять,
Разревелась от души и вволю.
Брат в больнице, дома плачет мать,
Мне к ребёнку ехать, к мужу Толе.
Тщательно – листочек за листком –
Проверяли паспорт по старинке
И пока сказали «всё путём»,
Рейсовый последний скрылся в дымке.
На такси
В плечах лосист
Стоит таксист,
Зовёт своих клиентов:
– Кому Джамбул?
Какой аул?
Доставка документов!
– А денег нет,
Лишь на билет
В суме осталась сумма.
Как ехать мне?
Хоть на осле!
Сиди теперь и думай.
– Не нужен мул,
Двоих возьму,
Садись, поедем вместе.
Доем самсу.
Как довезу,
Расплатишься на месте.
Гляжу в окно:
Темным-темно.
Огни Чимкента скрылись.
Сплошная степь…
Преодолеть
Волнение нет силы.
Как ночи взмах,
Нахлынул страх:
Три мужика в салоне.
О чем их речь?
Себя б сберечь,
И жизнь не проворонить.
Язык знаком.
И я тайком
Прислушиваться стала:
Уй – дом, жыл – путь.
Смогла вздохнуть:
Не обо мне. Устала…
Под шум колёс
Морфей унёс.
Проснулась. Подъезжаем.
А город спит,
Луна блестит.
Но дома ожидают.
Мотор замолк.
– Верну вам долг.
Пока возьмите столько.
– Жаксы, мамаш,
Ну, сколько дашь,
Скажи спасибо только.
И я рыдать…
– Ну, что ты мать?...
Помочь дойти до дома?
И нет уж сил,
И проводил
Водитель незнакомый.
Дома
Двери Толя-муж открыл.
– Как устала я, мой милый!
Муж и дочь – две пара крыл,
Что дают мне в жизни силы.
Просидели до утра,
О поездке рассказала.
Муж сказал: – Всё, спать пора,
Ты пережила не мало.
Снова я звоню в Ташкент:
Надо справиться о брате.
Трубку мать взяла в момент.
– Гена что?
– Уже в палате!
Он очнулся! Он живой!
Кризис миновал успешно.
Мы обласканы судьбой.
Будем дальше жить неспешно!
Вышла в город, поутру
Полный солнечных улыбок.
Вся поездка – гимн добру.
Господи спаси. Спасибо!
[1] мусульманский прототип монаха, и странствующий нищий, и факир, лекарь, прорицатель для беднейших слоев населения стран исповедывающих ислам.
[2] кожаный мешок из цельной шкуры животного (козы, лошади, овцы и др.), предназначен для хранения вина, кумыса и других жидкостей. Бурдюки распространены в странах Востока, у некоторых народов Сибири и Средней Азии.
[3] национальное блюдо тюрков. По форме - круглые или прямоугольные, из пресного или дрожжевого теста, жаренные во фритюре пончики
[4] керамическая печь
[5] в исламских странах означает часть города
[ 6] узбекский народный духовой медный музыкальный инструмент
[7] наиболее старые и опытные члены родов. Их власть обеспечивается их жизненным опытом, знанием традиций и обычаев
[8]древнерусские языческие жрецы
[9] каноническая молитва, один из пяти столпов ислама.
[10] река
[11] суп в Средней.Азии
[12] если Бог даст
[13] дядя
[14] стеганый халат, незаменимая часть мужской и женской одежды, применяемая как правило, в течение холодного зимнего периода. Он необыкновенно популярен в среднеазиатском регионе, включая Узбекистан
[15] служитель мусульманского культа
[16] девочка
[17] бабушка
[18] мальчик
[19] я
[20] мой начальник
[21] копейки
[22] сумка нищего
[23] уважительное обращение к женщине
[24] парча с шелковою основой и гладким серебряным или золотым личным утоком
[25] Большое спасибо
[26] разновидность пирожка с начинкой. Популярное блюдо в Центральной и Юго-Западной Азии
[27] хорошо |
