Прославленный средь греческих царей
Царь Перифой, Фессалии правитель
Собрал на свадьбу всех своих друзей,
Меж них Тирон – кентавров предводитель.
С ним вместе всю его родню,
Кентавров диких небольшое стадо,
Но царь забыл, за что его виню:
Вино кентаврам наливать не надо.
А виночерпий этого не знал,
(Вина на свадьбе греки не жалели),
Его кентаврам щедро подливал,
Пока они совсем не захмелели.
И, как бывает, в пьяных мужиках
Вдруг похоть неуемная проснулась,
Забыв о том, что здесь они в гостях,
Толпа кентавров к женщинам рванулась.
Приличья и порядки все презрев,
Хватали женщин жадными руками,
Чтоб поскорее отнести в свой хлев,
И нету сладу с пьяными конями.
Лапифы оторвались от стола,
В их жилах кровь, а не вода струилась.
И битва столь великая была,
Что в камне и сказаньях сохранилась.
Задумавшись перед красой былой,
Стою перед обломками фронтона,
И битва оживает предо мной,
И словно слышу крики, топот, стоны
Секиру в руки взял один Тесей,
Лапифы бьются голыми руками
Хотят изгнать зарвавшихся гостей,
Что так внезапно стали им врагами.
Спасая жизнь, в неистовстве кентавр
Лапифа сильно за руку кусает,
Противник же, как знаменитый мавр,
На горле пальцы лишь сильней сжимает.
Остались от фигуры силача,
Что бьет кентавра в челюсть со всей силы,
Лишь кисти рук, ещё кусок плеча,
Но мощь удара все дефекты скрыла.
А в центре поднял руку Аполлон,
Дерущимся дал знак остановиться,
Но ничего не может сделать он,
Никто с врагом не хочет примириться.
А барельеф лишь чудом пережил
На Зевса христианские гоненья.
Аид его крушенье завершил,
Наслав сильнейших два землетрясенья.
Обломки старины давно седой
Волнуют больше нынешних творений.
Того, что есть в Олимпии святой,
Не знаю в наше время повторений.
Не скроют скульптора природный дар
Ни сколы, ни пропавшие детали.
Да за один лапифовский удар
Его бы в академики избрали.
Я стих закончу выводом простым:
Гостей к себе зови всегда с разбором,
Сидят пусть люди за столом твоим,
А сядет скот – не избежать раздора.
| 