Есть кладбище в глухом углу Москвы.
Там летом плиты в зарослях травы.
Зимою снег никто не обметёт,
в день поминанья плакать не придёт.
Там, с глаз долой, под звуки крыл,
однажды утром я себя зарыл.
Зарыл надёжно, вместе с дневником,
потяжелее выбрал первый ком,
лопатой потрудился, торопясь,
чтоб оборвать вернее нашу связь.
Пусть там лежит – читатель мудрых книг.
Ни женщина, ни друг, ни ученик
не смогут, вспоминая, пожалеть.
Он никого не создал на Земле.
Он лишь себя в себе определял,
вокруг него вращалася Земля,
а он строчил, как по черновику,
свою почти случайную строку.
Он думал: всё покамест не всерьёз,
судьба ещё задаст ему вопрос…
Но не спешила спрашивать с него
небрежная эпоха ничего…
А я живу. На солнышко гляжу,
по городу великому хожу
и взгляды, и дыхание ловлю
той женщины, которую люблю.
Из снега я леплю свои снежки.
В узоре века есть мои стежки.
Разинув рот, глядят ученики,
и спрятаны в столу черновики.
Но иногда, и счастлив, и любим,
иду украдкой на свиданье с ним.
«Что нового?» – «Живу». А он: «Враньё!»
И спорит над могилой вороньё.
1986
| 
Можно его отключить (чтобы посмотреть, "что там делается"), и тогда легче будет поправить, видно будет, где какие пробелы, отступы и т.д.