ЭПИЛОГ
Роберт Браунинг, 1812 – 1889
В полночной тишине, в провале сна,
Когда предела нет мечтам твоим,
Они потянутся вослед – чрез смерти плен:
Вот он лежит – тот, кто любил тебя, кого любила ты.
Не жаль меня?
Как я любил, как был любим, как ошибался!
Какое дело мне до них -
Ленивых всех, слащавых и беспечных?
Среди беспомощных, бесцельных, бесцельных пускал ли слюни я -
Быть чтобы чем?
Нет, никогда не пятился назад, всегда вперёд – грудь колесом,
Не сомневался в том, что ветер все разгонит тучи,
Не увлекался я тщетой, хоть попрано добро вокруг и злоба торжествует,
Пусть спотыкаясь, шёл в борьбе за лучший мир,
Который только спит, чтобы проснуться.
И в полдень, средь суеты людской,
Невиданное ранее приветствуй!
За шиворот тащи, их в спину подгоняй,
Кричи: «Стремись и процветай! Сражайтесь дальше
Отныне и везде!»
Подстрочник: 3 октября 2017 года
In 1833, Browning anonymously published his first major published work, Pauline, and in 1840 he published Sordello, which was widely regarded as a failure. He also tried his hand at drama, but his plays, including Strafford, which ran for five nights in 1837, and the Bells and Pomegranates series, were for the most part unsuccessful. Nevertheless, the techniques he developed through his dramatic monologues—especially his use of diction, rhythm, and symbol—are regarded as his most important contribution to poetry, influencing such major poets of the twentieth century as Ezra Pound, T. S. Eliot, and Robert Frost.
EPILOGUE
Robert Browning, 1812 - 1889
At the midnight in the silence of the sleep-time,
When you set your fancies free,
Will they pass to where—by death, fools think, imprisoned—
Low he lies who once so loved you, whom you loved so,
—Pity me?
Oh to love so, be so loved, yet so mistaken!
What had I on earth to do
With the slothful, with the mawkish, the unmanly?
Like the aimless, helpless, hopeless, did I drivel
—Being—who?
One who never turned his back but marched breast forward,
Never doubted clouds would break,
Never dreamed, though right were worsted, wrong would triumph,
Held we fall to rise, are baffled to fight better,
Sleep to wake.
No, at noonday in the bustle of man’s work-time
Greet the unseen with a cheer!
Bid him forward, breast and back as either should be,
“Strive and thrive!” cry “Speed,—fight on, fare ever
There as here!”
|
