Кавказское небо, уткнувшись в конечности гор,
Сосёт из грудей не молочные соки, а снежность.
И, вдоволь напившись, гюрзой уходя от врагов,
Холодную влагу протиснуть пытается между
Камней молчаливых, всегдашнего эха и мхов
Речною дорогой вблизи умирающих башен,
Хранящих в сознании сотни старинных грехов,
Что здесь совершались в неравных боях рукопашных.
Настенные тени от кладбища правых десниц
К отмщению кровно, призывно, гортанно взывают.
И слёзные реки с вершин устремляются ниц.
И плач не уймётся, пока ледники не растают.
Но лавой весенней спускается с гор изумруд.
Отборную зелень повсюду возводят на царство.
И овцы тучнеют, и птицы любовней поют,
И воздух становится самым надёжным лекарством.
Озёрными красками выкрашен бег Теберды
Чуть-чуть плутоватой, настойчивой и оголтелой.
Которая кровью своей ледниковой воды
Спасает от жажды Кубани растущее тело.
Ты точно такой же, горячий и сочный Кавказ.
Край песен и танцев никем ещё неповторимых.
Для уха услада. Свеченье и радость для глаз.
С обилием тостов и с мудростью притчи старинной.
|