- Знаешь,- сказала Нина, когда мы уселись с ней за столик в буфете нашего проектного института с двумя чашечками кофе, - а ведь Николай женился на тебе назло.
- Как это - назло? Кому?, - с недоумением спросила я.
- Понимаешь, у него была любовь. Большая любовь. Кстати, она была твоя тёзка, это, наверно, тоже сыграло свою роль. Ну вот, так он застал её в весьма недвусмысленной ситуации с другим мужчиной. На следующий день, придя на работу, он мне об этом рассказал, и заявил, что, мол,теперь женится на первой попавшейся девушке. Вот ты ему и попалась.
Нина пришла работать к нам в институт года два спустя, после того, как мы с Николаем расстались. Она, услышав мою фамилию, спросила не имею ли я отношения к её бывшему сотруднику Николаю. Узнав, что имею, она и открыла мне глаза на произошедшее.
Осень 1953 года выдалась необычно тёплой и солнечной - было настоящее бабье лето. Меня, в составе бригады из десяти человек, послали в колхоз на картошку. Было совсем не трудно и необычайно весело. Кроме сбора картошки, мы ещё развозили сено с полей на возах, запряжённых лошадьми, по сараям. Мне доверили одну смирную лошадку, и я гордо восседала на возу с сеном, с возжами в руках.
По возвращении в город оказалось, что у меня на лице заново высыпали ненавистные веснушки. Когда мне было лет пять, зная мою слабость и желая меня поддразнить, мой папа как-то мне сказал: «Веруша, у тебя же на лице всего одна веснушка!» А когда я прямо-таки зарделась от счастья, добавил: « На всё лицо.» Рёву было! До сих пор помню. Но я отвлеклась.
Когда мы вернулись и вышли на работу, оказалось, что в нашем коллективе появился новый сотрудник. Это был бывший фронтовик, тридцати лет от роду. Довольно симпатичный стройный блондин. У нас в фойе института рядом с гардеробом стоял столик с радиолой. И в обеденный перерыв, наскоро перекусив, мы - я имею ввиду молодёжь - шли туда потанцевать.
Так я познакомилась с Николаем. Он стал усиленно за мной ухаживать. Мы стали встречаться после работы и гулять по чудесным Рижским паркам, ходили в кино. Как-то мы проходили мимо ЗАГСа.
- У тебя паспорт с собой, - спросил Николай.
- С собой. - ответила я с удивлением, - а что?
- Давай зайдём сюда.
Так мы подали заявление в ЗАГС, а через две недели расписались.
Любила ли его - не знаю. Я над этим не успела задуматься. Но мне, безусловно, импонировало, что такой взрослый человек, герой войны, да ещё и приятной наружности, ухаживает за мной, восемнадцатилетней девчонкой.
Кроме того, я ведь жила совершенно одна: родители мои погибли в войну, бабушку я похоронила немного более года тому назад. Родственники не в счёт - у них у всех была своя жизнь, которая не пересекалась с моей. Хотелось семьи. И это решило всё.
Через положенные девять месяцев родился мой сынок Саша.
У меня ещё в роддоме совершенно пропал аппетит, было какое-то затуманенное состояние. Ничего не хотелось. Намного позже я узнала, что это называется - послеродовая депрессия. Видимо, тогда у меня и пропало молоко. А может быть, оно и вовсе не появлялось. Врачи ничего не замечали. В детской поликлинике весы показывали, что ребёнок прибавляет в весе нормально.
У груди он, пососав, засыпал. Не кричал. И я не понимала, что это - от слабости. Я вообще жила в каком-то оцепенении.
Через какое-то время что-то всё же начало проясняться в моей голове. Меня что-то насторожило в поведении ребёнка, и я поделилась с соседкой. Она порекомендовала мне одного старого врача, который уже на пенсии, но в особых случаях принимает на дому. Я отправилась с Сашей к нему. Встретил он меня поначалу неприветливо, стоял в дверях, не собираясь пропускать в квартиру. Когда я разревелась, он смилостивился и принял нас.
Взвесив ребёнка и осмотрев мою грудь, он произнёс:
- Мамаша, у Вас же нет молока, а ребёнок весит меньше, чем при рождении.
И продиктовал мне рецепты смесей, которые я должна варить для кормления ребёнка.
Дела пошли на поправку. Но! В те далёкие годы дородовой декретный отпуск составлял пять недель, послеродовой - семь. Я использовала его и, причитавшийся мне, очередной отпуск, и мне надо было выходить на работу.
Брать отпуск за свой счёт не было возможности - денег катастрофически нехватало. Решили отдать Сашу в ясли. Смеси для кормления на весь день я приносила с собой.
То ли в яслях перепутали что-то с кормлением, то ли по причине того, что ребёнок всё-таки был ослабленный, но вскоре у него началась диспепсия. Положили в больницу. К диспепсии присоедилось ещё и воспаление лёгких. Меня,как не кормящую мать, не положили вместе с Сашей. Да ещё, по причине карантина, вообще не пускали к ребёнку. Я только каждый день подходила к окошку инфомации и справлялась, как здоровье моего малыша.
В этот предновогодний день, 31 декабря 1954 года, меня пустили к Саше. Я не поняла, что пустили меня потому, что мой малыш умирает. И никто мне об этом не сказал. Я носила его на руках по палате, укачивала, а потом, уже ночью, спящего, положила в кроватку, села рядом и задремала. Проснулась, словно от удара: ребёнок мой судорожно вдыхал воздух, губки у него посинели, потом судороги прошли по всему его тельцу, и он затих. Я закричала, прибежали дежурный врач и медсестра. Меня увели. Что было дальше, я плохо помню.
Потом были похороны. Это я тоже плохо помню. Всё было, как в тумане.
Но через три недели мой муж заявил мне, что в Риге жить он больше не хочет, и уезжает в Москву. В Москву, так в Москву. На фоне всех предыдущих событий это меня не особенно-то и тронуло. И он уехал...
А у меня началась новая жизнь, в которой нашлось место многим счастливым минутам, дням и годам.
Мне воздалось... Но это, как принято говорить, "уже совсем другая история".
Да-а уж!.. Досталось Вам.
И все же, чувствую, о многом, очень многом Вы умалчиваете. Такая концентрация на «женской», а еще точнее, на «материнской» составляющей Вашей жизни – это умышленный ход или результат случайного выбора? А, может, это только выдержки из мемуаров? Последнее могло бы многое объяснить.
Честно говоря, я несколько обманулся в ожиданиях. Я думал, что Вы расскажете не только о себе-женщине, но и о себе-человеке той поры, которой больше нет и, возможно, не будет (по крайней мере, на нашем веку). Это как у Маяковского: «Я сам расскажу вам о времени и о себе».
Полагаю, что человек, пишущий мемуары, стремиться быть понятым. Но из представленных Вами обрывочных рассказов Ваш образ не проясняется.
Вы толком ничего не рассказываете о той семье, в которой Вы родились. А ведь это очень важно. Откуда у советского инженера такая литподготовка? Вы бегло упоминаете мать и отца, а ведь Ваше впечатление о них очень интересно! Ваши родители, дедушки и бабушки – современники русских революций, Первой мировой и гражданской войны, может, что-то рассказывали.
И самое главное! Вы родились в Риге! А Латвия в то время не входила в состав СССР! Вы 7 лет прожили сопредельном демократическом государстве... А потом... ввод советских войск... Это же потрясающе ценная информация - впечатления ребенка!
В любом случае, я думаю, что довоенный быт Вашей семьи – это ОПРЕДЕЛЯЮЩАЯ часть Вашей жизни.
Я имею о Вас самое поверхностное впечатление, но уверен, что сами Вы, встречались и общались с очень интересными людьми, может быть, и малоизвестными, но достойными того, чтобы выйти из небытия и отнюдь не такими схематичными образами как оба Ваших мужа, а живыми людьми, с большими и (главное!) маленькими достоинствами и недостатками.
Вы читали мемуары Ирины Одоевцевой «первой ученицы Гумилёва»? Если нет, то очень советую («На берегах Невы» и «На берегах Сены»). Кстати, она тоже бывала в Риге (до 1940), там постоянно проживал ее отец.
А так... читается легко и живо! Мне понравилось.
Теперь о технике.
Часть 1
1.«…когда мы уселись с ней за столик в буфете нашего проектного института с двумя чашечками кофе…» Лучше про две чашечки кофе вставить после слова уселись, а то получается, что они неотъемлемая деталь Вашего проектного института. (Кстати, что Вы проектировали, если не секрет? А если секрет, то особенно интересно!)
2.Абзац про Нину, открывшую глаза, лучше вставить после «с недоумением спросила я», чтобы не разбивать построение образа (но собственно про открытие глаз. Разумеется опустить).
3.«Кроме сбора картошки, мы ещё развозили сено с полей на возах, запряжённых лошадьми, по сараям». «по сараям» лучше поставить после слова «полей».
4.«Мне доверили одну смирную лошадку, и я гордо восседала на возу с сеном, с возжами в руках». Лучше: «держа вожжи в руках».
5. «Он стал усиленно за мной ухаживать.» Лучше: «активно ухаживать».
6.«за мной, восемнадцатилетней девчонкой». Лучше: «девочкой» (стоит уйти от отрицательного эмоционально-оценочного значения).
Всё, что Вы пишете в своём отзыве, очень справедливо. Но я Вас предупреждала, что Вы будете разочарованы: я совершенно не владею таким жанром, как проза и мемуаристика. У меня нет желания перерабатывать эти вещи, т.к. это ни к чему путному не приведёт: что не моё, то не моё, и с этим приходится смириться. Могу только сказать про "литподготовку": я - губка, впитывающая всё прочитанное в книгах, услышанное в радиопередачах моего детства. Спасибо Вам, что Вы это заметили и отметили, мне это очень лестно услышать именно от Вас с Вашей эрудицией и Вашей литподготовкой. Если я всё же когда-нибудь вернусь к этим "мемуарам", то учту Ваши замечания. Но боюсь, боюсь...
Ужасная история. Вера Борисовна, сколько мне хвататит возможности выразить в словах -очень Вам сочувствую. Я не знаю, что может быть ужаснее для женщины, чем хоронить своего первенца. Всё внутри перевернулось. Я даже боюсь думать об этом. Вера, дорогая Вера, беда прошлась по вашей жизнь не раз. Всё, ХВАТИТ!!!... натопталась. Пусть у ваших детей, внуков, правнуков , праправнуков... будет счастливая судьба. Желаю Вам этого от всего сердца. Вот так пишу и плачу...Очень-очень...все слова пустые...Ну как так можно??? зачем все эти ясли...отобрали...бросили...убили???
Наташенька, твои слова заставили и меня расплакаться! Но ты же читала и дальше. Больше сорока лет я прожила потом, во втором браке, с человеком, который всю нашу совместную жизнь объяснялся мне в любви. Так что мне, действительно, воздалось. И дочки у меня выросли правильными людьми.
Знаешь, что говорила мне моя бабушка умирая? "Вера, будь человеком!" И мне очень хочется думать, что я оправдала её надежды.
Спасибо тебе за твою щедрую душу. Желаю, чтобы и в твоей жизни всё было очень-очень хорошо!
С огромным теплом, Вера.
И все же, чувствую, о многом, очень многом Вы умалчиваете. Такая концентрация на «женской», а еще точнее, на «материнской» составляющей Вашей жизни – это умышленный ход или результат случайного выбора? А, может, это только выдержки из мемуаров? Последнее могло бы многое объяснить.
Честно говоря, я несколько обманулся в ожиданиях. Я думал, что Вы расскажете не только о себе-женщине, но и о себе-человеке той поры, которой больше нет и, возможно, не будет (по крайней мере, на нашем веку). Это как у Маяковского: «Я сам расскажу вам о времени и о себе».
Полагаю, что человек, пишущий мемуары, стремиться быть понятым. Но из представленных Вами обрывочных рассказов Ваш образ не проясняется.
Вы толком ничего не рассказываете о той семье, в которой Вы родились. А ведь это очень важно. Откуда у советского инженера такая литподготовка? Вы бегло упоминаете мать и отца, а ведь Ваше впечатление о них очень интересно! Ваши родители, дедушки и бабушки – современники русских революций, Первой мировой и гражданской войны, может, что-то рассказывали.
И самое главное! Вы родились в Риге! А Латвия в то время не входила в состав СССР! Вы 7 лет прожили сопредельном демократическом государстве... А потом... ввод советских войск... Это же потрясающе ценная информация - впечатления ребенка!
В любом случае, я думаю, что довоенный быт Вашей семьи – это ОПРЕДЕЛЯЮЩАЯ часть Вашей жизни.
Я имею о Вас самое поверхностное впечатление, но уверен, что сами Вы, встречались и общались с очень интересными людьми, может быть, и малоизвестными, но достойными того, чтобы выйти из небытия и отнюдь не такими схематичными образами как оба Ваших мужа, а живыми людьми, с большими и (главное!) маленькими достоинствами и недостатками.
Вы читали мемуары Ирины Одоевцевой «первой ученицы Гумилёва»? Если нет, то очень советую («На берегах Невы» и «На берегах Сены»). Кстати, она тоже бывала в Риге (до 1940), там постоянно проживал ее отец.
А так... читается легко и живо! Мне понравилось.
Теперь о технике.
Часть 1
1.«…когда мы уселись с ней за столик в буфете нашего проектного института с двумя чашечками кофе…» Лучше про две чашечки кофе вставить после слова уселись, а то получается, что они неотъемлемая деталь Вашего проектного института. (Кстати, что Вы проектировали, если не секрет? А если секрет, то особенно интересно!)
2.Абзац про Нину, открывшую глаза, лучше вставить после «с недоумением спросила я», чтобы не разбивать построение образа (но собственно про открытие глаз. Разумеется опустить).
3.«Кроме сбора картошки, мы ещё развозили сено с полей на возах, запряжённых лошадьми, по сараям». «по сараям» лучше поставить после слова «полей».
4.«Мне доверили одну смирную лошадку, и я гордо восседала на возу с сеном, с возжами в руках». Лучше: «держа вожжи в руках».
5. «Он стал усиленно за мной ухаживать.» Лучше: «активно ухаживать».
6.«за мной, восемнадцатилетней девчонкой». Лучше: «девочкой» (стоит уйти от отрицательного эмоционально-оценочного значения).