Одиночество угнетало Софью Дмитриевну. Уже несколько лет она не покидала квартиру. Болезнь почти лишила подвижности ее ноги, и каждый шаг стоил большого труда. Пожилую женщину два раза в неделю навещала работница социальной защиты. Ниночка всегда спешила: выложив продукты на кухонный стол, она быстро вытирала пыль, проходилась мокрой тряпкой по полу, отмечала в тетрадке сделанное, попутно справляясь о здоровье хозяйки, и сообщала местные новости. Затем, сделав нехитрые денежные расчеты, уходила. А в квартире опять наступала звенящая тишина. Старенький телевизор не мог заменить живого общения. Душа Софьи Дмитриевны страдала от одиночества и пустоты. Женщина отослала даже письмо на центральное телевидение в программу «Жди меня», чтобы ей помогли найти племянницу, дочь покойной сестры, с которой она давно потеряла связь. Желание поговорить с кем-нибудь, поделиться своими мыслями и воспоминаниями стало у Софьи Дмитриевны навязчивой идеей.
Однажды вечером состояние ее было особенно тяжелым. За окном хмурилась стылая осень. Поэтому весь день в комнате было сумрачно и тускло. Софья Дмитриевна несколько часов просидела в кресле, положив на колени деформированные подагрой руки. Безучастная луна уже заглянула в единственное окно ее маленькой квартиры, а она даже не пошевелилась.
И вдруг раздался телефонный звонок. Софья Дмитриевна подняла трубку. Мягкий мужской голос спросил Игоря. Женщина, как обычно, собралась ответить: «Вы ошиблись номером», но неожиданно для себя сказала:
– Поговорите со мной.
Наверное, в ее голосе было что-то беспомощное, вызывающее жалость и сочувствие, потому что мужчина вежливо спросил:
– Как вы поживаете?
Софья Дмитриевна поняла этот вопрос буквально, и торопливо, стараясь вместить в свой ответ всю информацию, настроение, чувства – стала рассказывать незнакомому человеку о своей жизни. Мужчина слушал ее молча, лишь изредка вставлял короткие фразы, вероятно, для того, чтобы она не подумала, что говорит в пустое пространство.
Когда Софья Дмитриевна закончила рассказ, ей стало стыдно за свою несдержанность. Она извинилась перед случайным собеседником. Мужчина в ответ сказал, что он тоже один, дети выросли и живут самостоятельно, а жена уже давно умерла, и что он будет рад позвонить снова.
С тех пор жизнь Софьи Дмитриевны наполнилась новым содержанием. Каждый вечер она ждала звонка Петра Дмитриевича. Они смеялись над совпадением их отчеств и говорили: «Мы – словно брат и сестра». Вскоре они знали друг о друге столько, что, казалось, были знакомы целую вечность. Они понимали один другого с полуслова, и даже их паузы были наполнены смыслом. Софье Дмитриевне порой чудилось, что она видит своего собеседника, его дом, сад. Она так втянулась в ритм ежевечерних бесед, что их откровенные диалоги стали так же необходимы ей, как пища и воздух. Так продолжалось около двух лет. Но однажды он не позвонил. Софья Дмитриевна набрала знакомый номер, но трубку не поднимали. Она отчаянно ждала еще несколько дней. Наконец, на десятый день раздался звонок. Это был Петр Дмитриевич! Свое молчание он объяснил болезнью, и они возобновили беседы. Однако Софья Дмитриевна заметила перемену в настроении друга. Теперь уже не она, а он жаловался на одиночество и холод. Говорил, что скучает по детям. Софья Дмитриевна успокаивала его, сожалела, что не может оказаться рядом с ним из-за своих больных ног.
– Быть может, вы приедете ко мне? – спросила как-то она и растерялась от своего уже давно подготовленного вопроса...
– Это невозможно. Слишком далеко... – грустно ответил Петр Дмитриевич.
Они продолжали телефонное общение. Для женщины оно оказалось целительным. Даже Ниночка как-то заметила:
– Софья Дмитриевна, вы стали лучше выглядеть. Даже помолодели. Может, даст Бог, и на ноги встанете?
К тому же из Москвы пришло радостное известие: отыскалась племянница и скоро приедет в гости! Петр Дмитриевич, услышав эту новость, сказал, что очень рад. Потом голос его стал глуше и тише. И Софья Дмитриевна едва расслышала уплывающее и шелестящее «прощайте!»
Больше он не звонил. Женщина думала, что он снова заболел, она нервничала и скучала. Даже предстоящий приезд племянницы не доставлял уже ей такой радости, как прежде. Через несколько недель ожидания она решила сама ехать к Петру Дмитриевичу. Благо, адрес имелся. Когда Ниночка пришла в положенное время убираться, Софья Дмитриевна ей сказала:
– Нина, помоги, пожалуйста. У меня есть кое-какие сбережения, на смерть. Я тебе их дам, а ты найди инвалидную коляску и машину. Мне надо съездить к одному человеку.
Соцработница очень удивилась: сколько она знала свою опекаемую, та ни разу не покидала квартиру. Но согласилась, организовала машину и коляску.
Они подъехали к небольшому зеленому домику. Точно таким и представляла его Софья Дмитриевна по рассказам друга. Даже бородатый дуб, выглядывавший из-за невысокого забора, показался ей знакомым. Софье Дмитриевне захотелось встать с коляски и самой нажать на кнопку звонка. Но Ниночка уже подвезла ее к калитке и позвонила. Вышла молодая женщина с ребенком на руках и с любопытством посмотрела на Софью Дмитриевну.
Гостья нетерпеливо поздоровалась и спросила:
– Петр Дмитриевич здесь живет?
– Жил... – неожиданно печально ответила хозяйка.
– А сейчас где он? В больнице?
– Почему в больнице? – удивилась молодая женщина. – Он год назад умер...
– Как? – недоуменно глянула на нее Софья Дмитриевна. – Ведь три недели назад я с ним разговаривала?!
