Весна. Раннее утро. Едва-едва начали рассеиваться сумерки уходящей ночи. Стоял густой туман. Он вышел из дома, обошел свое жилище. Взглянул на закрытые и заколоченные ставни, подошел к двери и навесил замок. Если бы не туман, то в звенящей тишине отдалась бы эхом скрипучая мелодия двери и отрывистый лязг железа с щелчком от старого, заржавевшего замка. Туман заглушил эти звуки. Он поднял с крыльца приготовленный вещмешок и закинув его за плечо, вышел со двора на дорогу.
Приостановился у калитки, еще раз обвел взглядом на прощание родные пенаты и зашагал навстречу своей мечте. Он был уверен, что поступает правильно, только мысли почему-то упрямо возвращали его назад. Немного кольнуло сердце. Он вспомнил про своего пса. Два дня тому, перед отъездом, он отвел его к соседу.- Как он там? Наверное вначале повоет немного, но потом свыкнется. Сосед вроде мужик неплохой, обижать его не будет…- Мысли вновь вернулись к дороге.
Туман постепенно стал освобождать ему путь. Уходя в обочины, он медленно открывал перед путником картины весенних пейзажей любимого и дорогого с детства родного края. Что заставило его покинуть этот уютный уголок природы? Пожалуй сейчас это уже не важно. Он шел размеренным шагом, а его мысли строили планы на будущее. Весна подбадривала каждый его шаг и дарила вдохновленную надежду наудачу. Вот он уже прошел Суходол. Это была деревушка, представлявшая собой всего одну улицу с парой десятков почерневших от старости домиков. Они расположились по обе стороны от дороги и почти поврастали в землю, так, что нижние наличники окон касались земли. В туманной тишине они навевали какую-то щемящую грусть. Почти в ста метрах от последнего домика он свернул с дороги на тропку. Тропка, уже начавшая зарастать весенней яркой зеленью, пряталась за бугорками свежевырытой кротами земли. Время от времени ему приходилось обминать эти горки или просто перешагивать их.
- Какие активные вы в этом году. Ишь, как тепло почуяли! – обратился он вслух к «местным аборигенам» - хоть бы тропинку не ковыряли, места то вон сколько. И он взглядом окинул окрестности. Но рассеивающийся все еще туман не очень-то давал возможность обзора окрестностей…
Зашедши в лесок, он подошел к скамейке. В двух шагах от нее высились два небольших гробка с крестиками. Он присел на скамейку и взглянул на фотографии.
- Ну вот, мои дорогие, пришел попрощаться. Решил уехать в город, здесь меня уже ничего не держит. Простите бога ради и прощайте!
С фотографий на него смотрели отец и мать. Ему даже показалось, что они одобряют его выбор и желают ему добра. Он положил на могилы, сорванные у домашнего озерца желтые лютики, и вернулся к дороге. Туман уже почти весь рассеялся, так, что невдалеке была видна ферма. Проходя мимо нее, он встретил девчат, спешивших на работу. Все четверо на велосипедах, дружно и весело поприветствовали путника.
- Нешто покидаешь нас? – тетка Нюська нажала на тормоз и приостановила велосипед.
- Уезжаю, теть Нюсь. Че мне здесь одному?!..
- Ну да, ну да, скучно, понимаю. Ну, счастливо тебе! Спешу. И она стала догонять своих девчат.
Он зашагал дальше. Вдруг вновь почувствовал боль в сердце. Что-то снова кольнуло, но уже с большей силой, чем в первый раз, там, у калитки родного дома. Путник приостановился.
- Ухты! – только и смог сказать. Раньше такого с ним никогда не было. В памяти вновь всплыли детские годы. Он вспомнил, как с отцом ходил на дальние озера ловить рыбу, как каждой весной помогал матери сажать картошку, как летом с ребятами гоняли на великах, а по краю от железной дороги собирали малину, как с отцом по осени пилили и кололи дрова, слаживая их под навес… и много еще мыслей о прошлом стали навязчиво нарушать его мысли о предстоящих планах, о мечте, о будущем. Он немного постоял на обочине и тронулся в путь. Из головы не уходили картины о прожитой жизни в этом, с детства, до боли родном, крае. Словно кто-то пытался ему сказать о чем-то очень важном. Он шел, всматриваясь в березки. Они уже нарядились в свои сережки, и почки почти уже все превратились в маленькие, порой не раскрытые еще совсем, листочки. Весна, казалось, хотела опередить его шаги, чтобы показать свою красоту и попросить его остаться. На обочине он заметил первые подснежники и лесные фиалки. Появился небольшой ветерок, словно бы подгоняя весну:
- Ну, что же ты, быстрее, быстрее!..
- Бред! – уже вслух произнес наш путник, пытаясь восстановить свои мечты о будущем и продолжая свой путь. Но не прошел он и пяти шагов, как услышал за спиной крик.
- Семен! Семен! Подожди! –
Слова так резко раздались в тишине, что наш путник застыл мгновенно. Остановившись, он не решался повернуться. Голос был очень знакомым. Знакомым ему до такой степени, что взорвал сразу все мысли. И мысли разлетелись в разные стороны, как разлетаются вороны, напуганные кем-то, в одно мгновение. Он повернулся. По дороге, на велосипеде, на всей скорости к нему летела Люська. Она улыбалась, махала одной рукой, а другой держала руль велосипеда. Малая, на огромном велике, в резиновых сапогах и в теткиной куртке, она выглядела так неуклюже и смешно. Велик не слушался ее, и руль все время норовил повернуть в ту сторону, в которой она держала его рукой. Но она всякий раз выравнивала его с большим усилием, и переваливаясь через раму, то на один бок, то на другой, чтоб достать до педалей, смешно напоминала собой неуклюжую утку.
- Подожди, пожалуйста! – запыхавшись, она остановилась возле путника.
Семен не сдвинулся с места. Казалось, что он остолбенел. Люська давно ему очень нравилась. Но всякий раз, когда он кидал на нее свои взгляды, отец осекал его словами:
- Даже не думай! Мала она еще для тебя. Ишь че удумал, рано ей еще шашни водить, вот подрастет! Да и вообще – не твоего поля ягода! Ей родители, небось, уже присмотрели жениха! Найди себе другой объект для обожания, сколь вон девок-то в деревне не замужем, а тебе на малолетку надо было запасть… Иль уже подожди, пока подрастет..
Снова и снова всплывала установка отца в мыслях Семена.
- Семен!- Люська, бросив велик прямо посреди дороги, подбежала к Семену в плотную.
- Семен! Сема! Семочка! Мне теть Нюся сказала, что ты уезжаешь. Сем, а я? Как же я?
Семен молча смотрел на девушку. Впервые он встретился с ней тет-а-тет, как-то нелепо, здесь, на дороге. Впервые ощутил жар от прикосновения ее пальцев в своих ладонях. Впервые увидел очень близко цвет ее голубых, как весеннее небо, глаз. Впервые почувствовал, как растворяется в глубине ее взгляда. Он ничего не мог с собой поделать.
- Весна!- вымолвил, он, не шевелясь.
- Сема! Семочка! – девушка прижалась к остолбеневшему парню всем телом и обвила его шею руками.
- Я не хочу, чтобы ты уезжал! Сема, не уезжай, пожалуйста! Я не знаю, как тебе это сказать, ну, в общем, я…
- Сема, я…
- Я люблю тебя! Понимаешь! – на ее глазах выступили слезы.
- Я умру, если ты уедешь! Я всегда любила тебя. Я видела, как ты на меня смотрел, тогда, помнишь, когда пришел с армии, и вы с отцом помогали с ремонтом на ферме. И тогда, помнишь, когда мамке моей помогал с вещами на рынке. Сема, Семочка! Ты не смотри, что я мала росточком. Я ведь уже достаточно взрослая. Сема! Я ведь все рассказала родителям, они все знают, ну, что я люблю, только тебя…
Долго еще продолжался Люськин монолог…
Семен смотрел на нее широко открытыми глазами. Понемногу стало проходить его остолбенение. То ли от Люськиного щебетания, то ли от пения весенних птиц, а может от того и другого одновременно Семену стало на сердце так легко и хорошо. Он поправил Люськин локон, выбившийся из под косынки и упавший ей на плечо. Потом нежно прижал ее к себе, как самое родное, что у него было на этом свете.
- Погоди! Как-то все так неожиданно. Ты меня просто с ног сбила, погоди! – он кинулся к березке и, отломив самую длинную веточку с сережками, подбежал к Люське.
- Что же ты молчала все это время, Люська! Люська! Люсенька! – он улыбнулся, это тебе! Давай вот так, он снял с ее головы косынку и вплел березовую веточку в ее волосы. К клейким молодым листочкам поприлипали с неуклюжей подачи Семена волосы Люськи, и он бережно, дрожащими от волнения руками, стал отсоединять листочки от русых прядей. А Люська, влюбленная и счастливая, стояла перед ним и не шевелилась, боясь нарушить, созданную ею же, так внезапно нахлынувшую на них обоих, волну любви, волну огромнейшего счастья.
- Люська, солнышко мое, моя мечта, моя весна! – эти слова не нужно было выискивать ему в своих мыслях. Они неслись сами, из самой глубины души, словно потоки весеннего свежего ветра.
От тумана не осталось и следа. Солнце, высоко светившее у них над головами, согревало их своим теплом, придавая уверенность всему происходящему. Семен подхватил Люську на руки и закружил с нею по дороге. Потом они подняли велосипед. Семен посадил Люську на раму, и весна понесла их на своих крыльях в мечту, которую эти двое очень ждали и в которой они будут безумно счастливы.
У калитки их ждал пес. Он не собирался выть. Как только сосед ушел на работу, он оббежал огородами дворы и смирно лег у калитки родного двора. Он чувствовал, что хозяин вернется. Увидев на дороге велосипед, он завилял хвостом и рванул, что есть силы, с радостным лаем навстречу своей весне…
Весна! Весна! Весна…
В каждом человеке весна – это пора надежд, пора желаний, пора вдохновения, пора неудержимого роста положительных энергий.
Весна – это исключительное время обновления всех наших мыслей, настрой на положительные эмоции – так было, есть, и будет всегда.
Потому что Весна – это энергия жизни!
