— Доброе утро, мистер Кнохенарм! Как Ваши дела? Хорошо? Замечательно.
Все было как—то квадратно в чисто выбритом лице вошедшего – и лоб, и глазные впадины, из которых два студенисто—голубых безразличия испускали неоновый свет, и подбородок, подпиравший жесткой скобой оптимистическую улыбку.
— Меня зовут Ричард Хант, — продолжил сквадраченный после ритуально—ободряющих подергиваний. – Мне поручено возглавить мортификационную команду.
— Приятно познакомиться, — Кнохенарм смерил мортификатора ироничным взглядом, продолжавшим косую ухмылку, что пробивалась из—под жестких усов и бороды пациента.
— Взаимно, мистер Кнохенарм! Э—э—э, я пришел сообщить Вам дату мортификации. Процедура назначена на 6 марта, 16:00. Необходимо обсудить кое—какие детали. Вы позволите присесть, мистер Кнохенарм?
— Прошу.
— Благодарю Вас. Так вот. С момента подписания Вами контракта появились новые мортификационные опции, с которыми мне хотелось бы Вас ознакомить.
— О!?
— Да, как—никак прошло больше года. Наука не стоит на месте, мы неустанно совершенствуем препараты, чтобы участники Программы чувствовали себя как можно более комфортно. Вы выбрали инъекцию с предварительным введением галлюциногенного раствора «Хуим Дрим 46», который позволяет переживать состояния, выходящие за пределы прежнего жизненного опыта. Это хороший препарат, им по—прежнему пользуются многие участники Программы. Однако другие предпочитают перейти на новые виды газа, которые появились совсем недавно. Вот, взгляните… — Хант развернул экран и принялся водить по символам презентуемых продуктов, поочередно превращая их в трехмерные изображения. – Например, газ «Эбзорбинг Клауд 8» с ароматизатором, который создает полную иллюзию пребывания в сосновом лесу. Или вот эта новинка: газ «Тэндер Стрим 44» с запахом реки среднерусской равнины. А вот этот продукт…
— Не тратьте понапрасну сил, мистер Хант, — перебил Кнохенарм энергичного мортификатора. – Я консерватор и редко меняю свои предпочтения. Что Вы хотите, я даже в ресторанах заказывал всегда одно и то же, а если меню состояло из новых блюд, меня охватывала паника…
— Как оригинально, — расхохотался Хант. – Потрясающе! Ну что ж, мистер Кнохенарм, каждому свое. Хорошо, когда у человека есть выбор. Не смею занимать Ваше время. Итак, Вы будете готовы 6—го к 16:00, верно?
— Верно. 6—го к 16:00.
— Может, у Вас есть какие—нибудь, вопросы, пожелания?
— Нет, пожалуй. Хотя… Разве только… Один вопрос… — Кнохенарм мялся, виновато морщил лоб, обшаривал взглядом люминесцентную гладь пола, и вдруг, подняв на мортификатора ошалелый взгляд, как бы нечаянно обронил:
— А никак нельзя без этого? Вы ведь понимаете… я не хочу…
— Ми—и—и—стер Кнохенарм! – Хант захлебнулся добродушной досадой, какую обыкновенно испытывает профессиональный воспитатель перед лицом милого, но упрямого ребенка. – Это не по моей части. Я отвечаю лишь за техническую сторону и комфорт пациентов в рамках Программы. – При слове «рамках» он утвердительно выдвинул квадратный подбородок — Вы же подписали контракт! У меня нет никаких пометок относительно Вашего желания выйти из Программы.
— Попробуй не подпиши! – неожиданно вспылил Кнохенарм. – Вы прекрасно знаете, мистер Хант, что бывает с теми, кто не прошел тестирование! Проживание в зоне Й, работа категории У и медобслуживание класса Х! Как будто у меня был выбор!
— Но, мистер Кнохенарм, — недоуменно запротестовал Хант, — у человека всегда есть выбор. Существует множество разных возможностей, масса программ. Послушайте, — мортификатор доверительно понизил голос, — если хотите, я сейчас схожу, узнаю телефон службы Программы «Нерентабельный рентабельный». Вы позвоните и все выясните, возможно, они помогут Вам выйти из Программы ЛМДЛ. Ну как? Идет?
— Валяйте.
— Вот и замечательно. Я мигом.
Кнохенарм зарыл лицо в ладони и принялся большими пальцами массировать небритые щеки, собирая покрывавший их секрет потовых желез. Он поднес пальцы к носу, поморщился брезгливо и, не глядя, ткнул в направлении сенсорной панели умывальника. Вместо гигиенической установки включился овальный экран.
— Не сдали «Тест На Подтверждение Воли К Жизни»?! – восторженно затараторил с экрана душистый женский голос. – Мрачно смотрите в будущее? Впереди годы унылого существования и мучительное угасание на больничной койке в конце? Нет! Программа «Лучше Меньше, Да Лучше» избавит вас от неуверенности в завтрашнем дне! Целый год участники Программы ЛМДЛ путешествуют по миру, живут в лучших отелях и питаются в самых роскошных ресторанах. По окончании этого срока наши высоко квалифицированные специалисты—мортификаторы обеспечивают клиентам качественный и комфортный уход. Таким образом, Вы одновременно заботитесь о будущих поколениях, сохраняя столь необходимые активным людям ресурсы планеты, и обеспечиваете себе беззаботную жизнь. Программа «Лучше Меньше, Да Лучше» – это выбор понимающих людей. ЛМДЛ – патриотично и комфортно! ЛМДЛ – это Ваш выбор!
— Заткнись! – Кнохенарм с размаху пнул сенсорную панель видоустановки, и в то же мгновение, словно по команде, в дверях появился сияющий Хант с глянцевым буклетом в руке.
— Вот, мистер Кнохенарм, — бодро отрапортовал мортификатор, протягивая клиенту буклет, — обещанный телефон программы «Рентабельный Нерентабельный». Позвоните прямо сейчас, возможно Вам помогут! Не теряйте надежды, мистер Кнохенарм, не теряйте надежды!
Сделав дело, юркий Хант столь же быстро исчез, как и появился, а Ганс Кнохенарм — одутловатый брюнет, едва вступивший в пору, когда брюхо не позволяет мужчине увидеть собственный член (не прибегая к зеркалу) — долго разглядывал буклет, обнюхивая и мусоля его, точно свежую банкноту, затем взял телефон и принялся набирать длинный номер. Несколько раз он сбивался и начинал заново, чертыхаясь и досадуя на себя, как обычно, пока, наконец, в трубке не раздалась услужливая аудиозапись:
— Вы позвонили в офис программы «Рентабельный Нерентабельный»! Мы благодарим Вас за интерес к Программе. Внимание! В меню дозвона произошли изменения. Прослушайте внимательно информацию и выберете номер интересующего вас отдела. Если Вы хотите продолжать на английском языке, нажмите 1. Если Вы хотите продолжать на испанском языке, нажмите 2. Если Вы хотите продолжать на французском языке, нажмите 3. Если Вы хотите продолжать на русском языке, нажмите 4. Если Вы хотите продолжать на китайском языке, нажмите 5. Если Вы хотите продолжать на японском языке, нажмите 6.
«Надо было жать на английский, — думал Ганс Кнохенарм. – Чёрт с ними, поймут. В конце концов, я не по своей воле тут очутился. Сколько еще это будет продолжаться? Скорее сдохнешь, чем дозвонишься!»
— Если Вы хотите продолжать на немецком языке, — пропела, наконец, трубка, — нажмите 42.
Кнохенарм поспешно набрал названные цифры и с облегчением услышал родную речь. Но радость оказалась преждевременной: аудиозапись вновь потащила его утомленное сознание через анфилады отделов, секций, офисов и управлений, то предлагая сказать в трубку 24, если он желает выбрать мортификационный план, то назвать свой уникальный идентификационный код, а то и вовсе обратиться по месту прописки. Но Ганс Кнохенарм, сын померанского почтальона и тирольской прачки, упорно продирался к живому человеческому голосу, который объяснил бы, какого чёрта, он, пусть и несколько печальный, но все же человек, к тому же заработавший геморрой честным трудом и пурпурный нос традиционным досугом, должен сгинуть теперь ни за что, ни про что, и почему жить имеют право только такие, как этот Хант — вертлявые пустоцветы, у которых на месте башки вычислительная машина, а вместо сердца – одна компетентность. Чем дольше он ждал, тем более распалялся, утверждаясь в собственной правоте, исполнялся дерзновенных надежд.
— Эльза Кречмар, программа «Рентабельный Нерентабельный», добрый день.
Все оборвалось внутри у Кнохенарма, таким непроницаемым совершенством повеяло с той стороны.
— Добрый день, — проговорил он, как можно отчетливее, стараясь не выдать смущения.
— Чем могу помочь Вам сегодня? – звенела трубка.
— Меня зовут Кнохенарм, Ганс Кнохенарм… Дело в том, что я участник программы ЛМДЛ, и мне сегодня сообщили время мортификации. Я хотел бы узнать, нет ли возможность выйти из Программы? Видите ли, все произошло так неожиданно тогда, год назад. Этот тест… Ты проваливаешь тест и оказываешься на задворках жизни, за бортом, понимаете… Я хочу сказать… вдруг очутиться в зоне Й… Мне рассказывали… Да я и сам проезжал мимо пару раз…
— Минуточку, мистер Кнохенарм. Вам были разъяснены права и обязанности, связанные с участием в Программе перед тем, как Вы подписали контракт?
— Да, разумеется… Но, видите ли… Представьте себе, ты совершенно растерян и тут тебе суют здоровенный кондуит, испещренный мелким шрифтом и разговаривают всякими терминами, которые не сразу поймешь…
— Вы просили разъяснить неясную терминологию?
— Да, да, конечно, мне все разъяснили, но, все равно, в зону Й очень не хотелось. Казалось, что угодно, только не зона Й. Как—нибудь, мол, год поживу на полную катушку, а там будь что будет. Я ведь так мало жил на полную катушку...
— Вы считаете, что Ваши права были нарушены, мистер Кнохенарм?
— Не то, чтобы нарушены…
— Мистер Кнохенарм, Вы голосовали на референдуме за «Закон о справедливом распределении ресурсов между поколениями»?
— Голосовал, миз… простите, забыл Ваше имя.
— Кречмар.
— Да, миз Кречмар. Спасибо. Голосовал, конечно голосовал. Нам ведь объяснили тогда, что ресурсов на всех не хватит, что мы обкрадываем детей и внуков, которым придется расплачиваться за наши излишества. Все эти душераздирающие фильмы, бесперебойные рекламные ролики с чудными карапузами… Я хотел справедливости, как и мы все… тогда. Но я не хотел в зону Й. Я понятия никакого не имел о зоне Й, ее не было тогда этой проклятой зоны, и тестов никаких не было, понимаете Вы!?
— Успокойтесь, мистер Кнохенарм. Я просто пытаюсь Вам помочь. Мне необходимо выяснить, насколько осознанно Вы подходили к решению об участии в Программе. Впрочем, на всех документах стоит Ваша подпись.
— Как, на всех? Да, да, я помню, подписывал какие—то бумаги. Десятки бланков. – Он помолчал немного, и добавил растерянно:
— Неужели ничего нельзя сделать? Неужели нет ни малейшей лазейки? Ну, в чем я виноват,— скатывался на истерику Кнохенарм, — скажите, в чем?
— Вы ни в чем не виноваты, мистер Кнохенарм. Просто, Ваш индекс воли к жизни ниже нормы на три балла.
— На три балла? Всего на три балла? Неужели трех баллов достаточно, чтобы убить человека?!
— Вас не убивают, мистер Кнохенарм. Вам определена добровольная и ненасильственная мортификация.
— Добровольная и ненасильственная? О чем Вы говорите, миз Кречмар! Я заявляю Вам под запись, что я не хочу, это не добровольно. А если я окажу сопротивление, меня мортифицируют насильно. Принудительно и насильно, понимаете Вы, чёрт бы вас всех побрал!
— Вас никто не вынуждал подписывать контракт. Агентство лишь выполняет принятое Вами решение в соответствии с теми обязательствами, которые Вы на себя взяли, мистер
