На следующий день Гранин и Макаров, облаченные в одинаковые спортивные костюмы, выданные в клинике, встретились в «операционной». Так мысленно назвал это помещение Гранин. На самом деле, здесь не было никаких операционных столов, а сходство с медицинским учреждением ограничивалось лишь присутствием людей в белых халатах и стерильной белизной обстановки. В центре зала стояли два цилиндрических устройства, отдаленно напоминавшие аппараты для компьютерной томографии. На верхней панели каждого аппарата виднелся шпиль, явно напоминавший антенну. У стены напротив входа, на небольшом подиуме, возвышался пульт управления, за которым уже расположились врачи и инженеры, ответственные за эксперимент.
– Проходите, господа, – пригласил их Штерн – занимайте места в аппаратах, устраивайтесь поудобней.
Гранин и Макаров улеглись в белые цилиндры, ассистенты надели им на головы шлемы, с торчащими наружу небольшими антеннами и закрыли «кокпиты» аппаратов.
Убедившись, что крышки аппаратов закрыты плотно, Евгений Арнольдович занял свое место у пульта управления и щелкнул каким-то тумблером. Механический голос из синтезатора начал обратный отсчет:
– Три, два, один… Пуск!
Раздался сухой треск и между «антеннами» аппаратов пробежал разряд наподобие молнии. После нескольких секунд напряженной тишины на табло пульта загорелась надпись: «Процедура завершена».
Штерн перевел тумблер в исходное положение и обратился к ассистентам:
– Все, аппараты можно открывать, трансформация завершена.
По его команде, Петр щелкнул другим тумблером на пульте, и крышки аппаратов плавно поднялись, открывая доступ к обоим телам. Ассистенты сняли шлемы с Гранина и Макарова и удалились. Штерн подошел ближе к аппаратам:
– Ну вставайте, господа. Трансформация закончена.
«Алексей» встал и оглядел помещение немного мутным взглядом. «Сергей» оставался неподвижным. Евгений Арнольдович вопросительно посмотрел на Петра и склонился над телом Гранина. Взял его за руку, нащупывая пульс, опустил голову и прислушался: пульс прощупывался, дыхание было ровным, но широко открытые глаза не подавали и малейших признаков проблеска сознания. Тело продолжало лежать неподвижно с широко раскрытыми глазами. Штерн провел рукой перед глазами «Гранина», но реакции не последовало никакой. Только бессмысленный взгляд, устремленный вверх…
– Похоже, что кома… – озадаченно произнес Евгений Арнольдович, оборачиваясь к ассистенту – а как второй?
– Кажется, процесс пошел не штатно, шеф. Второй, вроде, в норме, но происходит что-то странное. – Петр выжидательно смотрел на «Алексея».
«Алексей» встал, огляделся и резко подошел к Штерну:
– Что вы со мной сделали, черт возьми?!!
– А что вы чувствуете, Сергей Петрович? – в свою очередь спросил Штерн.
– Что я чувствую? Я чувствую, что на мне сейчас лопнет шкура! Я чувствую, что меня кто-то изнутри толкает к выходу! Я чувствую… – «Алексей» запнулся – что нас внутри двое!!!
– Ёптить пень… – прошептал Петр – Евгений Арнольдович, вы понимаете, что случилось?
Штерн несколько раз перевел ошалевший взгляд с «Алексея» на тело Гранина, с Гранина на Петра и обратно:
– Господа, похоже, что случилось непредвиденное. Такой случай мы наблюдаем впервые за всю историю экспериментов. Произошел технический сбой. Сергей Петрович, я пока не знаю, что с этим делать. Нам нужно время, чтобы обследовать вас и принять решение. Но я вынужден констатировать, что в бывшем теле господина Макарова сейчас находятся два сознания одновременно. А в теле господина Гранина сознания нет вообще…
«Алексей» охнул, прислонился к аппарату и, опираясь на него спиной, сполз на корточки. Глядя снизу вверх на экспериментаторов, он сросил:
– А обратный трансфер возможен?
– Не знаю, – честно ответил Штерн – теоретически – да, но где гарантия, что мы точно так же не пересадим два сознания одновременно в другое тело?
– Как вы думаете, – спросил «Алексей» – кого мне сейчас хочется убить?
– Подождите, Сергей Петрович, не горячитесь. Мы обязательно найдем выход. Только вам придется на какое-то время задержаться у нас в клинике.
– Максимум – до утра. А потом вы либо отселите моего «соседа» куда-нибудь еще, либо восстановите статус кво. Или… – «Алексей» осекся. Угрожать сейчас явно не стоило. Его положение было очень уязвимым.
– Хорошо, вы только не волнуйтесь. Вас сейчас проводят обратно в палату и сделают необходимые анализы и тесты. А я буду думать, нет, – я уже думаю, как поправить то, что случилось.
– Петр, – обратился он к ассистенту, ожидавшему разрешения конфликта, – проводите Сергея Петровича в палату и дайте команду подключить его бывшее тело к системе жизнеобеспечения. На всякий случай.
Петр с «Макаровым» удалились, а Евгений Арнольдович вернулся к себе в кабинет и достал из холодильника бутылку водки. Налив себе добрых двести грамм, он залпом осушил стакан, и сел за стол. Штерн ждал озарения. «Раздвоение личности? Люди с этим живут годами. Но захочет ли так жить Гранин? Вот в чем вопрос… А что делать, черт возьми, с его телом? Сколько оно у нас будет тут в коме отдыхать? Год, два, десять? А кто это будет оплачивать? Брр…. Вот ведь х*рня какая получилась!» – интеллигентного Евгения Арнольдовича аж передернуло от его собственных мыслей.
На помощь пришли алкоголь и житейская мудрость. Голова Штерна упала на стол, и последнее, что он успел в этот вечер подумать, было «утро вечера мудренее»…
_____