Июль месяц – макушка лета! Разнотравье, разноцветье, многоголосье птиц! Мятой пахнет после дождя и вызревшей травой! Елейный дух от земли исходит.
Было часов десять утра, я шел на деревенское кладбище, вооруженный топором и ножовкой – нужно было убрать молодую поросль разросшийся черемухи за оградой могилы отца. Давно уже собирался это сделать, но как-то все руки никак не доходили: и вот появилось время, а главное – желание!
День был теплый и солнечный! Деревенское кладбище находилась на пригорке, и издалека её можно было принять за небольшой березовый лесок – хорошее место для вечного упокоения: удаленное, живописное. С этой возвышенности вся деревня открывалась, как на ладони, со всеми её дикими запушенными садами, покосившимися крышами сараев и домов, обезглавленной и поруганной церковью. Рядом через поле уже начинался настоящий лес с вековыми соснами, с коренастыми дубами, непролазными дебрями орешника и частоколом берез.
Поднявшись на пригорок, я залюбовался полетом двух великолепных птиц, судя по окраске – это были ястребы-тетеревятники: самец и самка. Самка, как водится, была немного крупнее самца, и это даже с земли было заметно. Сначала мне подумалось, что они на кого-то охотятся и вяжут целенаправленные круги, прочесывая поляну, прилегающую к кладбищу, высматривают себе какую-то добычу среди молоденьких березок, сбежавших на волю, к жизни, из мрачного людского некрополя.
Ястребы кружились на моей головой и иной раз так низко, что я слышал свист их крыльев, но приглядевшись, я понял, что они не охотились, а танцевали. Танцевали и разговаривали. Он о чем-то спрашивал Её, тонким пронзительным свистом, Она ему отвечала, но более низким «душевным» голосом. Они танцевали и беседовали, вернее, только-только начали свой танец, который называется танец смерти во имя любви!
До этого, я слышал, что такой танец исполняют орлы в брачный период, но чтобы ястребы, да ещё в середине лета – никогда! И, думается, не только я, но и никто никогда этого не видел. Хотя, что тут удивительного? Знаменитые орлы относятся к семейству ястребиных. Ястреб-тетеревятник уступает орлам в силе, но в смелости и ловкости, превосходит многих «царственных» птиц.
Я не знаю, как это прокомментировать. Возможно, какой-нибудь орнитолог сумеет поставить эту историю на бетонный пьедестал холодной, но незыблемой научной теории, я же романтик – это, друзья, любовь. Заранее извиняюсь перед читателем за свою наивность и невежество. Любовь того стоит!
Свой первый танец молодая пара ястребов станцевала ещё в конце апреля – это было нечто вроде свадьбы, на которой кроме их двоих никого не было, ни родителей, ни друзей, ни свидетелей. Они поклялись в вечной любви в воздухе Земле и Небу, других богов птицы не признают и Небо и Земля благословили их. Он уже заранее выбрал гнездо, оказалось, что и Она его уже заприметила. Это был добрый знак – ещё не заключив священный союз пары, они уже параллельно мыслили. Брошенное гнездо черного ворона на тенистом клене хотя и казалась обветшалым, но было довольно прочным, основательным, оставалось лишь немного подправить его, заменить подстилку, и можно было уже ждать первенцев.
Место для гнезда они выбрали идеальное, со всех сторон непроходимый бурьян, паутина малинника, как крепостной вал, старый клен защищали заросли орешника: вряд ли человек без особой нужды сунется в это место, а других врагов у ястреба в природе нет. Да и гнездо мудрый ворон построил себе со знанием дела, как раз посередине дерева, на развилке трех мощных суков. Такое жилье не сдует ни один ураган, разве что вместе с кленом. Отрадно было и то, что теряясь в густой листве, гнездо было неприметно для постороннего взора и только зоркий глаз ястреба смог его заприметить. И в тоже время – рядом, всего в нескольких километрах располагалась «кормовая база» хищников: деревня, поля, речка.
Молодая супруга снесла пять шершавых, голубовато-белых яиц, что для ястребов большая редкость – и принялась их высиживать, не зря же мудрая мать-природа наградила её большим размером, чем мужа. Кладке было нужно тепло её тела. Он иногда подменял её, чтобы подруга размяла крылья, но уже через несколько минут начинал нервничать, из-за боязни раздавить кладку. Жена понимала это и всегда быстро возвращалась. Потом случилась трагедия, однажды он задержался на охоте дольше обычного, и что-то спровоцировало супругу покинуть гнездо, одно яйцо украла белка. Да-да, та самая белка, которая «песенки поет, и орешки все грызет…».
Дело в том, что белка, по сути, обычная крыса, которая скачет по деревьям. Конечно, она более благородна и вряд ли станет питаться падалью и грызть корабельные канаты, но от свежего яйца никогда не откажется. Более того, белки крайне не заинтересованы в увеличение численности ястребов, ибо последние их злейшие враги. Так уж повелось от сотворения мира.
Ястребы не умеют плакать. Взгляд этой быстрой, как молния, птицы не должен слезиться от ветра на большой скорости, но подруга потерей этого яйца была так расстроена, что плакала сердцем, Он понял это, почувствовал. Наверное, с неделю кормил супругу исключительно белками и эта месть была сладка. Хотя добыть белку было очень сложно.
Шустрый зверек, увидев тень ястреба или услышав свист крыльев, прятался в ветвях, и ему ничего не оставалось делать, как пролететь мимо. Белка успокаивалась и думала, что на сей раз опасность миновала, выглядывала из своего укрытия, а смерть уже неслась к ней навстречу по солнечному, слепящему глаза, лучу, и тень ястреба теперь скользила позади его. Он грудью, рискуя получить увечье, проламывал мелкие сучки и с наслаждением погружал острые, как бритва, когти в трепещущую живую плоть.
Птенцы появлялись на свет с интервалом в несколько дней – это ещё один жестокий урок природы: первенец обгонял самого младшего брата на целую неделю. Если отец не добудет достаточно пищи, то младшим детям не выжить. Отношение между птенцами трудно назвать братскими. Старшим братьям дай только повод, чтобы расправиться с младшими. Они могут вытолкнуть своих единокровных братьев из гнезда и даже съесть. Мотиваций для этого является не природная жестокость и эгоизм, а прагматичность, жизненный расчет – все братья – это будущие конкуренты за место под солнцем, а место заслуживает только самый сильный и удачливый. Закон природы жесток, но справедлив! Даже волчица, самая заботливая мать на свете, сама перегрызает горло своему волчонку, обнаружив в нем признак какой-нибудь патологии! Он все равно погибнет, природа не даст ему шанса выжить, а выкармливая его, она в ущерб здоровым детям будет только зря переводить на него молоко – напрасные хлопоты.
Отцу ястребу уже стало не до белок, да и вообще, не до разносолов. Птенцы постоянно требовали есть. Теперь в пищу годилось все: голуби, галки, вороны, совы, мыши, крысы, рыба, змеи и даже лягушки. День на день не приходился. Иногда ему удавалось побаловать супругу зайчатиной, а случалось, что она была рада и старой деревенской кошке или пойманной мужем где-нибудь на лесной поляне вонючей ласке. Когда и вовсе нечего не было, приходилось совершать налеты на деревню. Что может быть вкуснее, нежного и сочного мяса молоденького цыпленка? Но ястреб знал, что если этим злоупотреблять, то рано или поздно к его гнезду придут люди с ружьями и страшна будет их месть.
Он устал. Устала и она – бремя материнства сделала её раздражительной и злой. С каждым днем его ненаглядная супруга превращалась в какую-то свирепую фурию. Она уже больше не смотрела на него взглядом полным любви, не чистила свои клювом его перья на груди и затылке, как прежде, а злобно шипела на него и щелкала клювом, отгоняя от гнезда. Более того, ястреб почувствовал, что жена подозревает его в чем-то нехорошем и постыдном, будто он хочет сознательно причинить вред своим детям, избавиться от них. Неужели, он вольно или невольно дал ей повод так низко о себе думать? Когда? Где? Неужели прошла любовь? Через пару месяцев их дети научатся летать и покинут родное гнездо, чтобы уже никогда в него не вернуться. Они забудут и отца и мать, обзаведутся своими охотничьими участками, семьями, а как ему с супругой жить вместе до скончания земной жизни, если между ними больше не будет любви?
И она думала о том же!
Этим утром он принес ей голубя и положил его на край гнезда, а сам грустный сел на ветку напротив гнезда и задумчиво стал смотреть в синеву летнего неба. Она поняла его, как понимала всегда, ведь она была хорошей женой! Ощипав голубя, она накормила птенцов. В ближайшие два-три часа они не проголодаются. Младшим братьям ничего не грозит, хотя достаточно одной вороны, чтобы лишиться всех детей. Обычной серой вороне хватит и пару минут, чтобы своим крепким клювом размозжить птенцам головы, но от всего не застрахуешься, и всего не предусмотришь. Что же, любовь постоянно нужно проверять на прочность. Любовь – самая великая теорема жизни, которую нужно постоянно доказывать. Это доказательство было нужно им обоим. Она взлетела первой и поманила его за собой в небо.
Вначале их полет напоминал парное выступление фигуристов, ястребы скользили по синему небу, легко и грациозно, не прилагая к этому никаких усилий. Все это было настолько профессионально и естественно, что думалось, ястребы только и занимаются тем, что с утра до позднего вечера оттачивают мастерство танца, под руководством какого-то знаменитого балетмейстера. Они вязали круги большие и малые над лугом, то над самой землей, то взмывали в заоблачную высь и оттуда пикировали друг на друга, но «понарошку» промахивались, подныривали друг под друга и вновь разлетались в разные стороны. Парили рядом плечо к плечу, разворачивались навстречу друг другу – глаза в глаза и замирали на мгновение в воздухе, слегка соприкасаясь расправленными крыльями, но достаточно было лишь легкого дуновения ветра и их разносило по сторонам. Он беспокойным свистом окликал её, а она, выжидая театральную паузу, молчала, ждала, когда его беспокойство достигнет своего апогея, потом отзывалась, нежно, напевно.
Ну, вот прелюдия танца закончилась. Ястребы, словно по гигантской горной дороге, по спирали стали подниматься в небо. Теперь они напоминали два гоночных болида, которые решили устроить ралли на горном серпантине, и небо будто бы сузилось для них до размером земной трассы. Ястребы обгоняли друг друга, подрезали, притирая на поворотах, и то один, то другой «ловили» край «обочины», но упорно стремились вверх. Казалось, они хотели узнать, где находится это пресловутое седьмое небо, на котором влюбленные так счастливы, а если оно и на самом деле существует, то остаться там навсегда. Щедрое летнее солнце золотом окропило их серые крылья, и они стали ещё прекраснее на фоне этой бездонной синевы этого благодатного неба.
Они поднялись так высоко, что даже мне – человеку, чувствующему под ногами земную твердь, стало страшно. Я не знал, что они собирались сделать, лишь в тайне догадывался об их намеренье, и в душе содрогался от ужаса. Круги в небе их стали уже, а диалог короче, насыщеннее, эмоциональней, темпераментней, страстней. Они будто
