Вихрем влетев в квартиру, Лерка сбросила с плеч школьный ранец, переоделась в свои любимые потёртые джинсы с дырявыми коленями, и со словами «Мам, я кататься!», грохоча велосипедом, резво спустилась по лестнице. Вслед уезжающей Лерке летел мамин голос: «Недолго только! Снова не пообедала!»
До чего же красив Магдебург осенью! Военный городок, где уже третий год обитала Лерка с родителями, находился в районе Херенкруга. В городке было всё необходимое для жизни – школа, военный госпиталь, магазин, клуб. Но Лерку всегда тянуло вырваться за пределы контрольно-пропускного пункта – туда, где дышится легко, где широкие аллеи парка влекут своей безмятежностью и задумчивым покоем. Она запрыгивала на своего двухколёсного друга и летела мимо гордо стоящих дубов и клёнов, шурша листьями, до батальона связи и обратно. Получив заряд бодрости, возвращалась домой, довольная и румяная.
- Вот я и дома! – радостно объявила Лерка, затаскивающая в прихожую велосипед.
Из кухни донёсся вкусный запах жареной форели. Лерка, втягивая в себя ароматный воздух, нарисовалась в дверном проёме.
- Пайковая! – улыбнулась мама.
За столом сидела соседка Ирина.
- Здрасте, тёть Ир! – выпалила Лерка
- Привет, шустрик! Размялась? Теперь давай за стол обедать!
Лерка уселась за стол и увлеклась трапезой. Соседки тем временем продолжили ранее начатую беседу.
- Так вот я о чём – продолжала мама – зовёт, значит, Наташа меня в Берлин погостить. Давно с ней не виделись. А ведь когда-то были лучшими подругами, ещё до её отъезда в ГДР. Как уехала она с мужем, так и затерялась в своих заботах. Но правду говорят, что мир тесен. Случайно в «Центруме» столкнулись. Я глазам своим не поверила. И правда – Наташа! У мужа её были дела в Магдебурге, приезжали буквально на несколько часов. Всё, что успели – это обменяться адресами.
- А что, съезди, и столицу посмотришь, и с подругой ближе пообщаешься. А то, неровен час, выведут нас куда-нибудь в тьмутаракань, хоть будет о чём вспомнить. – улыбалась Ирина.
- Вот-вот, и я так думаю. А Наташа выглядит отлично. Говорит, что нашли с мужем неплохую работу, дети учатся. У них двое – младшему десять, а старший, как моя Лерка в предвыпускном классе.
- В Берлине теперь неспокойно. Слышала, что было в начале октября?
- Да знаю – возмущаются немцы. Объединиться хотят с Западом. Вообще, если по-человечески, конечно, давно пора. К этому всё идёт. Ты помнишь Эльке, жену Франца, которые к нам приезжали в Серёжкин день рождения? Так вот, она рассказывала, чего ей стоит попасть к родной сестре в Западный Берлин. Выехать возможно лишь по большим праздникам, и, конечно, с разрешением на выезд. Вот так и живут сёстры – вроде рядом, а за стеной.
- В Берлине была демонстрация, в Лейпциге и Дрездене тоже. Ох, чует моё сердце, что скоро, совсем скоро поедем мы домой. – вздохнула Ирина – Мне, честно сказать, страшновато возвращаться в Союз. Бардак там творится, полная неразбериха. Но и здесь оставаться тоже… Кто знает, к чему приведут эти волнения. Народ будто с ума сходит. И мы у немцев, словно кость в горле.
- Мам, так мы поедем в гости, или нет? – вмешалась наконец Лерка.
Полтора часа езды на поезде, и Берлин предстал перед глазами Лерки во всей красе. Район Марцан чем-то напоминал военный городок в Магдебурге. Такие же белые многоквартирные домики, уютные улочки. Но главное – изумительной красоты парк, который даже в первых числах ноября не терял своей привлекательной загадочности и уюта: усеянные листвой дорожки, и держащиеся за руки парочки старичков, неспешно прогуливающиеся по увядающей красоте... Безмятежность и покой.
Муж Наташи, Валерий был рад приезду земляков.
- Ну, что, располагайтесь. Скоро наши мальчишки с занятий вернутся.
- Мам, а мы поедем город смотреть? Берлинскую стену тоже глянуть бы... – протянула Лерка.
- Поедем, Лерочка, конечно поедем. У нас в запасе целых три дня! – улыбнулась мама. – поди-ка, включи телевизор, посмотрим, что в мире делается.
Слышалось негромкое позвякивание посуды, Наташа готовила своё фирменное блюдо, Валерий умчался по делам... Лерка, включив телевизор, улеглась на мамины колени, и задремала. Проснулась от грохота в прихожей. Дверь в комнату распахнулась, и в проёме возникли две улыбающиеся физиономии.
- Здравствуйте – наконец изрёк старший – я Глеб, а это Иван. – мама зовёт обедать.
Иван скрылся за дверью, мама проследовала за ним. Глеб задержался, пропуская вперёд Лерку, которая с важным видом просочилась в дверной проём, но, споткнувшись о порожек, чуть не свалилась. Глеб мгновенно среагировав, поддержал её под руку. Лерка взглянула в упор на улыбающегося парня. Что-то в его физиономии было своё, знакомое. Может быть, взгляд, такой же как у Лерки, наглый. Может быть, ироничный тон, с которым было произнесено одно лишь слово: «Стоять!» Но Лерка почувствовала в нём родственную душу, словно знала его уже сто лет, своего в доску. Гордо хмыкнув, Лерка одёрнула руку, и прошагала вперёд на кухню.
День прошёл в разговорах, воспоминаниях, просмотрах семейного видео. Вечером, усевшись перед телевизором, дружно грызли попкорн. По республиканскому каналу оглашали новые правила въезда и выезда из страны.
- Вот и дождались! – воскликнул Валерий – Уж больше месяца Берлин буквально трясётся от бесконечных митингов и демонстраций протеста.
- Всё настолько серьёзно? – проговорила Леркина мама.
- Более чем! Были нападения на госучреждения и их сотрудников, министр безопасности снят со своего поста.
За окном послышался какой-то шум.
- Что там происходит? – Лерка привстала с дивана, будто могла что-то увидеть за задёрнутой гардиной.
- Опять наш сосед хулиганит. Вот гад, так гад! Терпеть не может русских. – с досадой отозвалась Наташа.
- Русские их в сорок пятом согнули, вот они до сих пор угомониться не могут. – поддержал Валерий.
За окном послышалось хриплое: «Иностранцы вон! Свиньи! Русские свиньи!»
- Вот паразит! – продолжала бубнить Наташа.
- Па, можно отвечу этому гаду? – вскочил с места Глеб.
- Сиди, пацан! Мы для них всегда будем приезжими иностранцами. Самое лучшее в этой ситуации – не реагировать.
В это время за окном шум усилился. Глеб, подошёл к окну, и, в удивлении, ахнул.
- Мам, пап, что-то происходит неладное. Куда это народ рванул?
Все подбежали к окну. Жители домов семечками высыпали на улицу.
- Смотрите, они садятся по машинам и куда-то едут. Что-то странное происходит. – произнёс Валерий.- Пожалуй, я поеду, гляну.
- Па, я с тобой! – воскликнул Глеб
- Я тоже с вами! – поддержала его Лерка.
- Нет, дети останутся дома! – строго сказала Наташа.
- Пусть едут, Наташ. Мы туда и обратно. Обещаю ни во что не вмешиваться. Но быть в курсе событий нам нужно.
Запрыгнув в белоснежный «Trabant», троица последовала за вереницей машин. Колонна двигалась в направлении центральной части города.
- Ясно. Мы едем к Берлинской стене. – сказал Валерий. – Слушайте меня, из машины не выходить. Я подъеду поближе и пойду посмотрю, что там происходит. А вы оба чтобы сидели как мыши!
- Ты хочешь быть серой мышью? – прошипел Глеб, едва захлопнулась дверца машины.
- Сидя в железном ящике, мы ничего не увидим. – отозвалась Лерка.
- Я знаю, о чём ты сейчас подумала. – Глеб лукаво подмигнул.
Выйдя из машины, взявшись за руки, Глеб и Лерка направились в сторону стены. По мере продвижения вперёд, стало ясно, что в обратную сторону им уже не повернуть. Люди всё прибывали и прибывали. Глеб с Леркой оказались в эпицентре орущей толпы, которая неслась бурлящим потоком к стене. В какой-то момент Лерку толкнули и она, не удержав равновесия, упала под ноги движущихся на неё людей. Ещё мгновение, и безликая шеренга затоптала бы её в оголтелом порыве. Глеб, подхватив Лерку за талию, помог подняться, и крепко обнял за плечо. Так, плечо к плечу, словно две былинки, попавшие в водоворот, добрались до стены почти вплотную. Лерка вглядывалась в невменяемые лица людей, которые лезли, чуть ли не по головам к злополучной стене, колотили по ней всем, что у них имелось. Кто-то невесть откуда притаскивал кувалды и молотки. Люди пытались залезть на стену, срывались с неё, и снова лезли… Толпа – безумно страшная и неуправляемая сила.
Около пропускного пункта люди в форме стояли плотной шеренгой, пытаясь сдержать напор толпы. Но тщетно. В какой-то момент сила толпы взяла-таки верх, и оцепление было прорвано. Лерку с Глебом буквально внесли на лежащую за стеной территорию. Навстречу прорвавшимся с криками приветствия бежали западные немцы. Кого-то тут же сажали в машины, и увозили подальше на западную территорию.
Лишь двое обнявшихся подростков, оглушённые происходящим, стояли, как вкопанные, и смотрели на обломки стены, ещё недавно разделяющей город и народ на две части. Лерка посмотрела в восхищённые глаза Глеба. Порыв восторга был неудержим. Слившись в долгом поцелуе, две точки застыли на месте. А вокруг бурлила жизнь, бежали люди, радостно махали руками и кричали о победе. Лишь подростки, погружённые в таинство первой близости, находились вне времени и пространства. Как это бывает, когда в первый раз? Неумело, неловко, но искренне и жарко. Оторвавшись друг от друга, Глеб и Лерка синхронно вдохнули порцию влажного берлинского воздуха, и, оглянувшись на стену, звонко рассмеялись.
В тот ноябрьский вечер сотни немцев обрели возможность обнять своих близких, которые долгие годы были укрыты за стеной, воздвигнутой властью. В тот вечер две юные души ощутили непреодолимое желание просто быть рядом…
Время и обстоятельства развели по жизни Лерку и Глеба. Через пару месяцев отца Лерки перевели из Магдебурга в Рослау, где он прослужил ещё полгода, после чего часть была выведена в украинский город Кривой Рог. Так для Лерки закончилась заграничная жизнь.
Лишь спустя двадцать лет респектабельная дама Валерия Сергеевна, сотрудница компании по производству косметических средств, вновь оказалась в Берлине по делам фирмы. И судьба свела её с волнующим прошлым. По просьбе мамы, заехав в гости к её давней подруге, Валерия встретила Глеба. Они оба стали другими. У каждого была своя семья и свой мир, но было нечто, их объединяющее. Это нечто принадлежало только им двоим, и в этот мир посторонним вход был под строжайшим запретом. Но это уже другая история…
