КРИТИКА ЭЛИТЫ АВАНГАРДА
Timothy Leary. «Design for Dying».
Рецензия
Cмерть как вечеринка в университетском кампусе
Тим Лири – свидетель шестидесятых. Он написал около сорока книг о human conditions. Насколько содержание этих книг общезначимо, полезно для истории, не ясно. Но материал существует. Возможно, это всего лишь контент в киберпространстве, столь презираемый людьми, имеющими академический стаж.
Буду исходить из того, что есть. Тим Лири всю свою жизнь выявлял разного рода табу и нарушал все запреты, сознательно вносил хаос, создавал «пробки» в системах. Люди, паразитирующие на короткоживущих – до ста лет – концепциях, принципиально хотят считать все идеи Лири графоманством, интеллектуальным мусором.
То, что устроил Лири из своей смерти, – ещё одно покушение на социальное табу. Почему бы нет? Это были его последние слова: «Why not?» Перед смертью он снова собрал вместе свои мысли, которые не столько уж глубоки, но всё же точны. Они не глубоки, потому что «связь истории» в них порвана, или вообще в них нет никакой истории. А точны они постольку, поскольку точно работал его мозг, или его нервная система, которую он всегда считал, скажем так, ВАЖНЫМ узлом эволюции всей жизни на Земле. Это его концепция номер один.
У Тимоти Лири исторические знания были «вынесены за скобки» – в главе «Принципы Жизни» он рисует придуманный им иероглиф – (…), и рассуждает в связи с этим о сложнейших вещах. Вместо исторического познания он приспособил для себя некий миф о дезоксирибонуклеиновой кислоте – ДНК. В первую очередь, это панспермия – учение, которое, строго говоря, до сих пор не доказано, но со времён Джордано Бруно висит в воздухе. Ну кто не верит в то, что в нашей Галактике есть звёзды, на которых есть жизнь? Разве что какой-нибудь цензор академии наук. Тимоти Лири пишет, что он заключил «пакт с ДНК». Это концепция номер два. Ну, я далее нумеровать не буду...
Так или иначе, если исходить из всех нейроконцепций Лири, смерть – это интересное время. Собственно говоря, смерть – своего рода экстаз. Если, конечно, позаботиться о дизайне смерти. В момент смерти нейроны и ДНК как-то должны взаимодействовать. Прежде чем отключиться, мозг может некоторое время работать в необычном режиме. Причём умирающего уже никакие инстанции не накажут. Узнав, что у него рак простаты, Тимоти Лири стал готовиться к путешествию, на этот раз не смешивая ЛСД и ДМТ или что-то там вроде этого, а предвкушая то, что в фокусе сознания проявится информация, доступная только при окончательном сбросе всех нейрологических импринтов. Если кто-то не уверен, что знает, о чём идёт речь, то простейший имринт возникает у новорождённого птенца, который начинает ходить за мячом, если мяч ему покажут раньше, чем он увидит свою мамочку – ну там, курицу или гусыню.
Известно, что старики устают жить и встречают смерть радостно. Тимоти Лири решил позвать друзей. И даже понаехали журналисты. Вообще-то, хотя те и сказали, что старик сделал good job, – лучше бы их не было. Такое развлечение, конечно, не для всех. Как говорится, смерть – это последний одинокий бизнес. Однако почему нет – why not? Какие ни есть, а друзья нашлись. Возможно, наличие друзей важнее последнего диалога нейронов с ДНК. А то, когда друзей нет, – ну что там разговоры?..
Что досталось Богу
Тимоти Лири – вряд ли антисемит, хотя в антисемиты каждого могут зачислить за всё что угодно. Но иудеохристианство, и шире – монотеизм, он попытался охарактеризовать негативно. Впрочем, известный способ познания – перечисление того, чем Бог не является, так что Иегова не обиделся. Ибо совершенное существо не может обижаться – в этом было бы отсутствие совершенства. Впрочем, по поводу гнева Божьего в классическом варианте – всякие там нашествия саранчи на неразумного фараона Лири не мог не обойти вниманием и вволю поиронизировал, мягко выражаясь. Бог-полицейский, апостол Пётр, охраняющий рай от инакомыслящих, – это всё задевает верующих, которых на Земле великое множество. Но Лири не к верующим обращается, верующие его книги не читают. Скорее, он обращается к тем, про которых Ницше задавал вопрос: «И что же у них есть такое, что они считают себя лучше пастухов?» – «А! – говорил Ницше. – Вот что отличает их от пастухов – у них есть образование!» В наше время Ницше, возможно, расширил бы парадигму своей «Весёлой науки»: и что же у них есть такое, что отличает их от образованных? «А! – сказал бы Ницше. – Вот что у них есть – степень доктора философии, или у некоторых даже faculty position». Тимоти Лири, как известно, из Гарвардского университета изгнали за опыты со своим сознанием, но в своём интервью он назвал всех, кто в Гарварде остался, роботами. И уехал путешествовать в Индию за свой счёт.
Вообще, в те времена, которые меня интересуют, многие путешествовали в поисках духовной пищи. Безработные on the road колесили между Сан-Франциско и Новым Орлеаном.
Джек Keроуак пишет о том, как шериф задаёт этим ребятам «хороший вопрос»: «куда вы едете?», «куда-то?» или «просто едете?». «A tall, lanky fellow in a gallon hat stopped his car on the wrong side of the road and came over to us; he looked like a sheriff. We prepared our stories secretly. He took his time coming over. «You boys going to get somewhere, or just going?» We didn’t understand his question, and it was a damned good question». Jack Kerouac, «On The Road», 1955.
Стихи писали – кто, как Хлебников в России, перевозил их в наволочке, кто пошёл по пути социальных метаморфоз и далеко зашёл, как Роберт Циммерман. А если рукописи, в частности стихи, не горят – разве что, когда 451 градус по Фаренгейту, – то сколько же заброшено в параллельные миры? А там, где-то в параллельных мирах, есть Бог, может быть, Иегова (jude hej vav hej), коль скоро методисты всё же настолько восхищены священным текстом как таковым. Вот и радость хасидов проходит мимо нас. А на месте поколения хиппи cейчас поколение сети. Мало кто в это поверит, учитывая роль интернета в коммерции и бизнесе.
Тимоти Лири, впрочем, настолько увлекался компьютерами, что его можно назвать пионером сети. Моя тётя в Вирджинии, женщина образованная, сказала мне: «Мы к интернету не принадлежим». Это было в 1990 году, и она предпочитала вступить в rotary club, а интернет мыслила себе как новый бизнес или новую политическую партию, то есть Brainwashing. Вероятно, эта точка зрения актуальна и двадцать лет спустя. Тимоти Лири считал, что поколение хиппи имело экологическую нишу – тело. А для поколения сети экологическая ниша – мозг. Ещё одна неакадемическая концепция, а впрочем, может быть, уже купили! Но Тимоти Лири, конечно, несёт, и он придумал ещё и нанопоколение – nanotech generation. Но пройдём мимо, мало ли что пишут.
Да, так Тимоти Лири умирал в 1996 году. Кроме своего «Why not?», он ещё успел записать: «I don’t believe in belief», – перевести эту фразу легко, но лучше оставить так, как она звучит. А свои концепции панспермии, эволюции мозга и message генетического кода Тимоти Лири тут же называет «probably a reasonable good guess», возможным предположением. Так что Бог не обидится.
Увлечение молодости
Тимоти Лири сообщает, что когда ему был двадцать один год, он решил стать психологом. Видимо, он в этой области разбирается, так как сделал исторический обзор от бихевиоризма – deindividualizing psychology of behavioral contol – до последних гуманитарных подходов. Последние гуманитарные направления в психологии, пишет Лири, надоели людям хуже, чем бихевиоризм и психоанализ, ангажированные ЦРУ. Что же купили себе спецслужбы за свои деньги? Три науки – клиническую психологию, психологию личности и социальную психологию. Но все три науки занимаются вопросами приспособления – psychology of adjustment. Лири спрашивает: «Are you well adjusted? Huh? What the fuck does that mean…» Вы хорошо приспособились? Какого чёрта… что это значит в обществе 1990-х? Приспособлены к «чему»? Мы пришли к пониманию того, что ничего «нормального» не существует. Видимо, поэтому центральная глава последней книги Тимоти Лири называется «Мутанты».
Мутанты
Рыбы плавали в океане и высовывались из него, чтобы дышать атмосферным кислородом. У рыб была своя эволюция и своя ниша существования. Но всё-таки эволюция шла вперёд, и жизнь продолжалась на суше, на сухих поверхностях, – жабры остались у рыб, а кислород стал поступать в мозг через лёгкие. Тимоти Лири сравнивает ход эволюции тогда и сейчас. Люди, которые употребляют ЛСД, ДМТ и кетамин, стали дышать «новым кислородом», и для них открыт новый путь эволюции.
Церковь учила: только Бог может быть бесконечным. Среди математиков и «кислотных голов» («acid heads») еретическое переживание бесконечности процветает. Ещё Eвклид, изучая свойства треугольника, обнаружил несоизмеримость отрезков и иррациональные числа. Современная высшая математика продолжает становиться ещё более высокой, get higher – игра слов!
Предположим, важно не средство, а цель, то есть эволюция считается возможной. Мутанты победили – the mutation is a success, Doctor. Наша культурная война закончилась победой. Тимоти Лири прямо отождествляет мутантов и элиту. Элите свойственно творчество, и воображение, и даже «хакерство» – toward scientific and technological reality hacking. Фридрих Ницше и Алистер Кроули сделали всё, чтобы декаданс стал демократичным. Впрочем, изучая человечество в состоянии дикости, Джеймс Фрезер в книге «Золотая Ветвь» пишет:
«...Племя в скором времени приобретает богатство и рабов, которые, освобождая целые классы людей от постоянной борьбы за выживание, дают им возможность посвятить себя бескорыстному приобретению знаний – этого благороднейшего и сильнейшего орудия – с целью улучшить жребий человека».
Другими словами, элита, в том числе рабовладельцы Древней Греции и Древнего Рима, играют в истории человечества благороднейшую роль и улучшают жребий человечества – эта мысль не очень хорошо согласуется с тем, чему нас учили в школе.
В главе «Мутанты» Лири практически воспроизводит содержание главы «Из внутреннего пространства во внешнее» из своей книги «Нейрополитика». А именно определение контуров – circuits – cознания. Контуры выше пятого предназначены для будущей эволюции. Кстати, в книжных магазинах можно купить совсем популярные изложения этой теории – ликвидация безграмотности молодых людей. Но, разумеется, никто эти пособия не покупает. Серьёзные молодые люди предпочитают не читать тонкие брошюры в ярких обложках, а взять солидный курс у живого профессора в университете.
Современная алхимия
Современной алхимией Тимоти Лири называет киберпространство или «кибернавтику» – то, что пришло на место старых, мёртвых, ограниченных хиппи. Но в киберпространство входит нечто большее, чем поколение сети. Тимоти Лири пишет об управлении хаосом, ссылается на Эйнштейна и Пригожина. Как известно, Эйнштейн сказал, что Бог не играет с миром в кости («God does not play dice with the universe»). Сегодня стало ясно, что, напротив, «многие боги на самом деле играют» – «there are many gods who do indeed play dice». Илья Пригожин называет это эволюцией, диверсификацией и нестабильностью. Пригожин изучал самоорганизующиеся «диссипативные» структуры, которые могут вопреки интуиции сопротивляться закону возрастания энтропии и могут достигать состояния локальной упорядоченности.
Трансцендентная физика больше не имеет делa «с тремя коровами и с тремя яблоками», план строится в абстрактном пространстве, во внутреннем мире, а затем проецируется (answer back) во
