Вот я и выросла. Мне 12 лет и теперь я буду ходить на дойку. Для этого нужно научиться доить и безропотно вставать в шесть утра. Безропотно совсем не получается. Глаза не открываются, а ноги не идут в такую рань. Одно радует - на дворе май и уже светло. Несчастным животным, на котором все осваивали умение доить, была Белка. Как настоящая городская недотрога я панически боюсь к ней подходить. Со свиньями мы друзья, на птичнике я тоже освоилась. Но корова!? У нее же рога!!! Выбора нет, нужно доить. Стараюсь делать, как учили, получается, как попало. Терпеливая Белка косится на меня красивыми глазами и ждет конца мучениям. Я тоже. Хорошо, что молока у нее мало - еле - еле полведра. Не умея толком промывать вымя, я, наконец - то надоила нечто бело-коричневое - этакое кофе с молоком по виду. Только вместо кофе навоз. "Ничего, -говорят мне, - все пойдет в общую флягу, в каше не заметно". После первой дойки перестаю есть кашу. Я теперь посвященная, и знаю, из чего она варится.
В этот же период меня назначают телятницей. Нас шесть девчонок. Теперь раз в три дня на мне и моей подруге будет лежать ответственность за все, происходящее в телятнике. Отныне кормление, чистка загонов, и как позже выяснится, даже появление телят на свет будет осуществляться при моем непосредственном участии. От последнего я бы с радостью отказалась, но мои желания никого не интересуют.
В первую очередь осваиваю уборку навоза. Оказалось совсем нетрудно, сложно уворачиваться от назойливых телят. Они изжевывают одежду, наступают на ноги, а некоторые продвинутые пытаются боднуть. Этим грешат самые старшие. Они появились на свет первыми, и поэтому вся любовь и ласка достались им. Каждый из заходивших на телятник считал своим долгом погладить милашку по голове, по лбу, как раз там, где потом вырастут рога. Как опытная телятница заявляю - ни в коем случае этого не делайте! Почесывание между рожками обязательно спровоцирует процесс бодания.
Этот очень важный вывод был сформулирован мной самостоятельно после того, как подросший бычок Кубик лихо, загнал нас с подругой в кормушки и не выпускал оттуда, пока мы не применили хитрый отвлекающий прием с комбикормом. С маленьким Кубиком мы еще как -то справлялись, а к лету этот "Куб в квадрате" стал грозой всех доярок. Упаси, боже, было показаться ему с ведром. Он мчался к нему как угорелый, думая, что его идут кормить. Частенько в летнем загоне наблюдалась одна и та же картина: "Удирающая доярка и догоняющий ее бык" Кто зазевался - тот получал удар по мягкому месту. Пока рожки были маленькие, мы посмеивались, потом дело приняло серьезный оборот, и Кубик одним из первых отправился на убой. Жестокая правда жизни: выращенные нашими руками, обласканные и полюбившиеся они регулярно уходили на суп и котлеты, а мы регулярно оплакивали их и принимали новое пополнение.
Последним теленком в сезоне родился Май. Подобного прелестного существа наши коровы еще не производили на свет. Это сделала Верба. Мы недоумевали: у отъявленной стервы - такой красавец. Целый сезон мы мучились с ней, когда доили. Привязывали к столбу за рога, закидывали хомутом правую заднюю, а иногда и левую переднюю ноги и держали на весу, чтобы не получить валуевский удар копытом. Молоко уходило на землю, потому что даже на двух ногах Верба умудрялась прыгать, вертеть рогами и возмущенно мычать.
Неудивительно, что с таким характером она понесла и родила последняя. Терпели ее поведение видимо только для того, чтобы получить приплод. Приплод получился чудесным, а мама после отела отправилась на мясо. Радости от того, что мы избавились от мучительницы, совсем не было. Радость была от Мая. Маленький, синеглазый с длинными ресницами он вызывал улыбку у всех, кто его видел. Ребенок он и есть ребенок. Неуклюжий, добрый, беззащитный, младшенький, да еще такой красивый. С его появлением работа на хоздворе стала намного приятнее и веселее.
Месяц май продолжался, теленок Май подрастал. В конце весны на пастбище вместе с коровами стали выгонять и телят. Мы умоляли придержать Мая в загоне, он был еще слишком маленьким. Кто бы нас послушал. Вечером стадо вернулось без него. Мы бегали по полям и искали его до ночи, безрезультатно. Волки и медведи теленку конечно не грозили. Самым страшным для него могла оказаться утренняя роса. На следующий день Май был найден. Проведя ночь в мокрой траве, он заболел. Мы отпаивали бычка теплым молоком из соски, давали какое - то лекарство, гладили, уговаривали. Он положил голову на мои колени и смотрел темными синими глазами прямо в душу. Ни за одного другого теленка я так не переживала. Я готова была ночевать и жить в телятнике - только бы он выздоровел. Так продолжалось несколько дней. По смене девчонки сообщали друг другу новости о его здоровье и ждали улучшения…
Май умер в нашу смену. Его вынесли и положили недалеко от телятника. Туда же сказали выливать содержимое выгребной навозной ямы, которую нам с одноклассницей поручили чистить. Яма была полна жижи с опарышами. Ошалев от солнечного света они бешено извивались, выплескивались нам на сапоги, заползали за рукава. В любой другой день мы визжали бы и чертыхались на весь хоздвор, но сегодня работа шла молча. Мы бережно обходили Мая и старались не смотреть в его сторону. Я думала о том, что все напрасно: Верба, ее и наши мучения, долгожданный несчастный теленок, эти мерзкие опарыши.
Май закончился. Наступило лето..
