ВСТУПЛЕНИЕ
Приплюснутый багровый диск дневного светила, более всего походивший на расплывчатое кроваво-ржавое пятно, еще плавал в седом промозглом тумане. Тускло просвечивая сквозь унылую серую дымку, он медленно и неотвратимо погружался во тьму мрачной завесы древних Карных гор. Угрюмые тени от зубчатых вершин лениво ползли по изрезанной глубокими трещинами иссушенной каменистой земле. Они уверенно подбирались к морщинистым стволам давно уже безжизненных, словно искореженных неведомой ужасной мукой, древесных великанов молчаливого Сухого леса.
Вместе с тенями от горного кряжа пришел холодный липкий туман - предвестник ранней стылой осени. Вкрадчиво коснувшись крайних деревьев зыбкими щупальцами, он, словно в нерешительности поколебавшись мгновение, замер, а затем стремительно и бесшумно хлынул в лес, затапливая его безжизненным мраком от края до края.
И только над самым скалистым хребтом, отделяя его от тяжело нависающего небосвода, все еще алела нервно подрагивающая мертвенная кромка вечной мглы, вот уже более трехсот лет неотступно клубящейся над Карными горами.
В полном затаенной угрозы безмолвии извечная владычица ночи - темнота беспрепятственно вступала в свои законные права.
Из-за дальнего края леса от восточного берега реки Кипейной, безжалостно разодрав тревожную тишину в клочья, взметнулся жуткий протяжный крик. Наполненный неизмеренной смертной тоской, он пронесся через скорбный сухостой и быстро увяз в плотном тумане где-то у самого подножия пустынных Охранных холмов.
Тотчас от крайнего покосившегося ствола на опушке Сухого леса отделилась гибкая фигура высокого человека, закутанного в самый обычный черный длиннополый плащ, слегка оттопыренный на левом боку, похоже, там был скрыт от посторонних глаз меч. Перед ним, словно ниоткуда, возник кряжистый широкоплечий карлик. Он пристально глянул в глаза человека, словно что-то читая в них, коротко кивнул головой и без единого звука передал ему какой-то небольшой продолговатый предмет. Затем карлик быстро шагнул в сторону и тут же растворился в темноте, будто его и не было вовсе.
Спрятав полученный сверток под плащом, таинственный незнакомец уверенно направился в сторону давно уже покинутой обитателями старинной, некогда величественной крепости Асдар, придерживая левой рукой ножны длинного меча...
ВСТРЕЧА
Мерно покачиваясь в походном седле, Аргнар в гордом одиночестве возвращался по пустынному Малурийскому тракту в пограничную крепость Скурбел, что надежным запором замыкала Сторожевые горы на восточном побережье Вальгарда, за которыми лежало независимое герцогство Форван.
Справа хмуро темнела стена Безымянной пущи. Почему так странно назывался огромный лесной массив, протянувшийся вдоль тракта на несколько дней пути, никто толком ответить не мог. То ли древнее его название давно и напрочь позабыли, то ли и в самом деле не смогли подобрать более меткого имени. Ничем особым Безымянная пуща не славилась. Зверье там водилось самое обычное, как и в других лесах, а вот нечисти, говорят, совсем не было. Где-то далеко в глубине чащобы скрывались Одинокие горы, о которых и вовсе ничего известно не было, кроме названия, да на юго-востоке аж за Лесной грядой приютилось большое свободное селение, именуемое в простонародье Лесным уделом. Люди там жили по своим собственным законам и связи с внешним миром почти не поддерживали, только через торговый люд, который изредка наведывался к ним по своим купеческим делам.
Аргнар привычно окинул затененный густой подлесок Безымянной пущи внимательным взглядом и вновь углубился в размышления.
Он выполнил весьма деликатное поручение, данное ему законным правителем Форвана - герцогом Хэдмиром, и теперь вез ему ответное послание из замка благородного Мелрода. Хотя Обходной путь, которым он добирался до Беренграда - последнего населенного пункта в западной части тракта, был относительно долгим и утомительным, тем не менее, Аргнар не жаловался. Все-таки это было гораздо лучше, чем нудная караульная служба в крепости, или (что, по его мнению, было еще хуже) охрана дворца правителя во время шумных и пышных придворных празднеств и церемоний, на которые обычно собиралась напыщенная знать со всего герцогства.
Аргнар, вообще не любил тяжелую и неудобную парадную форму, изукрашенную пестрыми лентами и расшитую золотыми вензелями. Запутанная дворцовая жизнь с ее сложными хитросплетениями закулисных игр тяготила его и утомляла больше, чем длительные боевые походы. Простой воин, он на дух не мог переносить сладкоголосых расфуфыренных придворных щеголей, которые только на то и годились, что умиленно расшаркиваться перед томными аристократочками, словно изнеженные павлины, и плести друг против друга мелкие грязные интрижки. Герцог Хэдмир прекрасно знал об этом, но прощал Аргнару его явное пренебрежение к дворцовому этикету и светским манерам за то, что этому мужественному и суровому воину не было равных в бою - будь то спортивные состязания до первой крови или настоящая боевая схватка. Самые искуснейшие фехтовальщики Форвана по сравнению с ним выглядели всего лишь начинающими самоучками.
Свое далекое детство Аргнар почти не помнил, да и особо не старался вспоминать. Лишь какие-то отрывочные смутные видения изредка посещали его во время однообразных ночных дозоров, когда, сидя у мирно потрескивающего костра и глядя на алчные языки пламени, он позволял себе на краткое мгновение расслабиться. Тогда перед глазами возникал щемящий сердце образ прекрасной высокой черноволосой женщины, с ласковой улыбкой манящей его к себе. Еще он помнил сильные и заботливые мужские руки, которые когда-то очень давно подбрасывали его, совсем еще малыша, высоко над землей, казалось, к самому небу. Эти же руки учили его правильно держать первый в жизни маленький деревянный меч.
Больше Аргнар ничего не помнил ни о себе, ни о своих родителях. Яростно гудящее пламя безжалостно палящей стеной раз и навсегда безвозвратно скрыло от него детство. Остальные более отчетливые воспоминания относились уже к другому периоду жизни.
В Храме Пяти, что гордо возвышается на плато Титанов, еще совсем мальчишкой Аргнар обучался многочисленным премудростям воинского искусства у необыкновенного старика-монаха с чуть раскосыми удивительными глазами. Его наставник был весьма строгим и скупым на слова, может быть, поэтому мальчик тоже рос молчаливым не по годам, порой даже замкнутым. Кроме разнообразных боевых искусств, среди которых основное внимание уделялось технике владения мечами (наставник почему-то называл ее "путь меча"), монах обучил его грамоте и особому таинству заживления ран при помощи внутренней силы, которым обладали лишь немногие иерархи среди высших сановников храма.
В тот день, когда юноше исполнилось шестнадцать лет, наставник привел его к алтарю храма. Словно по чьему-то негласному распоряжению в святилище не было ни одной живой души. Здесь монах как-то по-особому надавил на боковую поверхность, и массивный алтарь бесшумно отъехал в сторону, открывая взору небольшую нишу. В углублении, заботливо выстланном сухим бессмертником, лежал совершенный меч. Это юноша понял сразу с первого взгляда. По холодному голубоватому клинку робко скользнул солнечный блик, пробившийся под своды храма сквозь плотный строй величественных колонн. Он полыхнул на острие слепящим золотистым пламенем, словно освятив его божественным светом.
- Добрый знак... - негромко произнес монах.
Он бережно двумя руками вынул меч из углубления и протянул его Аргнару рукоятью вперед.
- Возьми его, - сказал наставник. - Отныне этот благородный меч твой. Разные имена носил он прежде... Последний его обладатель называл этот клинок Небесным... Теперь он твой, и имя ему отныне - Шер. Не произноси его имени вслух, ни при каких обстоятельствах! И еще запомни: где бы ты ни был и у кого бы ни состоял на службе, меч этот должен служить лишь Вальгарду. Поклянись ему в верности кровной клятвой, и этот клинок никогда не подведет тебя в бою...
Слегка удивленный неожиданным многословием обычно сдержанного воспитателя, Аргнар, тем не менее, беспрекословно повиновался. Крепко держа меч правой рукой, он левой безбоязненно провел по острой, как бритва, режущей кромке. Алая кровь щедро обагрила клинок и... тут же впиталась в него без следа, словно в сухую землю. Привычным усилием воли юноша закрыл глубокий разрез на ладони, и через минуту лишь тонкий белый рубец остался на месте раны.
Опустившись перед монахом на одно колено, Аргнар спокойно склонил голову в ожидании дальнейших указаний.
Тогда наставник достал из углубления простые походные ножны с потертым широким поясом и молча подал юноше, пытливо наблюдая за ним.
Затянув пояс вокруг талии, Аргнар вложил прекрасно сбалансированный меч в ножны и вновь неподвижно замер. За долгие годы, проведенные в храме, он приучился никогда не спешить с вопросами, по собственному опыту зная, что ему все равно скажут лишь то, что он обязан знать - не больше и не меньше. Даже имени своего наставника юноша никогда не слышал. В Храме Пяти было много сановитых жрецов и других монахов, которые почти ежедневно проводили сложные культовые обряды, сопровождаемые длительными песнопениями. Но наставник Аргнара почему-то никогда не принимал в них участия, проводя все время со своим единственным учеником.
Странное дело, когда изредка юноша и его учитель случайно встречались в боковых коридорах с высшими иерархами жреческой касты, те с каким-то непонятным почтительным благоговением кланялись простому монаху-наставнику в скромном сером одеянии. Первое время это вызывало у Аргнара жгучее любопытство - он явно чувствовал за всем этим некую манящую тайну. Но время шло, завеса неизвестности не подымалась. Юноша постепенно привык к такому положению вещей, смирился и за повседневной учебой и изнуряющими тренировками совершенно перестал думать о загадке своего воспитателя.
Аргнар медленно поднял глаза и встретился со спокойным взглядом учителя. Много лет провел юноша в храме, но так и не смог привыкнуть к этому необыкновенному взгляду. Казалось, сквозь обыкновенные человеческие глаза проглядывает сама беспредельная Вечность, хотя Аргнар понимал, что на самом-то деле это просто мудрость прожитых лет, накопленный жизненный опыт и глубина знаний...
- Твоя учеба подошла к завершению. Сегодня ты уйдешь из храма и вряд ли когда-нибудь вернешься сюда вновь, - ровным голосом произнес монах, словно сообщая совершенно обыденную информацию. - Перед тобой открыт весь мир, и ты должен сам найти в нем свое место, вернее свою дорогу, потому что жизнь человеческая не что иное, как бесконечный путь познания... Кто знает, как сложится твоя судьба... Может быть, мы еще когда-нибудь и встретимся с тобой, а быть может, и нет...
Наставник на короткое мгновение приумолк, словно о чем-то раздумывая, а затем с неожиданно доброй улыбкой добавил:
- Предвижу, что в народе тебя нарекут Странником - пусть будет так... Ты был похвально терпеливым и старательным учеником - в благодатную почву опущено семя знания. А
26 Апреля 2024Международный день интеллектуальной собственностиМеждународный день памяти жертв радиационных аварий и катастроф
28 Апреля 2024Всемирный день охраны труда
30 Апреля 2024День пожарной охраны
1 Мая 2024Праздник труда (День труда)
Все праздники