Произведение «Рассвет придёт...» (страница 1 из 4)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Повесть
Автор:
Баллы: 2
Читатели: 1051 +1
Дата:

Рассвет придёт...

      ПРОЛОГ

Колыхались, полыхали жаркими солнечными лучами первые дни наступающего лета 1941 года. Раскалённый воздух маревом стелился над набирающими силу пшеничными колосьями. Только стрёкот кузнечиков тревожил эту бесконечную тишину. Жарко!
Колька Морозов возвращался домой! Кажется, что и не было никогда ни трёхлетней разлуки, ни тряски в теплушке с далёкого Урала, ни напутствия начальника лагеря с пожеланиями честной жизни!
Знал Морозов, что не мог Женька Марчук после драки побежать с жалобой в милицию. Хоть и колхозный секретарь Женька, вожак комсомольский, но парень крепкий и честный. Да и драка-то было из-за местной красавицы, Дашки Климовой, которая светила своими карими глазками то одному, то другому. Вот и сошлись они в поединке поздним вечером на берегу речки Тумайки. Дрались по договорённости, до первой крови, по-мужски пожав друг другу руки перед боем. И когда Женька очутился на земле с разбитым носом, Колька молча подал ему руку, помогая подняться. На том и разошлись два поединщика на берегу тихой и спокойной речушки.
А вечером следующего дня приехал за Колькой Морозовым сотрудник из областного центра, дал возможность попрощаться с причитающей матерью и увёз его на долгие три года и от Женьки Марчука и от красавицы Дашки. За избиение комсомольского секретаря, по анонимному доносу какого-то «доброжелателя», получил Колька свои три года лагерей. Статус «политического» дело не получило, потому что, как узнал Морозов, Женька сам бегал по следователям, доказывая необоснованность обвинения.
Мать писала, что Марчук недолго потом продержался в колхозе. Ушёл куда-то на повышение. То ли в район, то ли в область. Первое время иногда приезжал к Дашке, а потом приезды стали всё реже, пока не прекратились совсем.
Только совсем не горевала Дашка Климова. Она вычеркнула из своей жизни обоих ухажёров, закрутив бурный роман с новым колхозным механиком Валерием Золотарёвым. Местные бабёнки долго приглядывались к нему, пока, наконец, не прозвали его «Слюнявчиком» за способность ежеминутно сморкаться в носовой платок, который постоянно почему-то оказывался чистым.
Дашка переехала в его новый дом, выделенный колхозом как специалисту, и стали жить они семейной жизнью, лишь изредка появляясь на улицах посёлка. Только поздними вечерами часто звучала музыка из раскрытых окон дома механика, и пьяный Дашкин голос выводил мелодии из популярных фильмов.
И вот сейчас Колька Морозов возвращался домой, в свой любимый колхоз «Красный серп». И пела душа, истосковавшаяся по рукам заждавшейся матери! И с надеждой трепетало сердце, потому что всё страшное было уже позади, и впереди ждала прекрасная, полная приятных неожиданностей жизнь!


                                     1

- Проходи, проходи! – председатель Антон Макарович Лужин показал Кольке на стул, - Рассказывай!
- О чём, Антон Макарыч? – Морозов сел и теперь смущённо ёрзал на стуле.
- Это я так, для проформы!- подмигнул Кольке председатель.
- На работу вот…
- Обязательно, Коля, обязательно! Ты ж хороший механизатор, а я это помню! То, что было – забудем, будем считать недоразумением. Так ведь?
- Так, Антон Макарыч!
- Матушка как? Извелась тебя дожидаючись! Эх, Коля, хорошим мужиком твой батька был! Ладно, иди! Скажешь Золотарёву, я тебе «шестидесятку» даю!
Золотарёва Колька знал плохо. Виделись несколько раз раньше. Теперь вот он с Дашкой живёт! Перегорела любовь к первой красавице колхоза, высохла в глубоких снегах уральского лесоповала! Знать, и не было её вовсе. Видимость одна, да бравада мальчишеская! Вот и всё!
Золотарёв о Кольке уже знал. Встретил у ворот МТС.
Он с улыбкой поглядывал на загорелое Колькино лицо, оценивающе скользил взглядом по новой рубашке, купленной матерью по случаю приезда.
- Где так почернеть-то успел, парень? Иль на югах загорал совсем недавно? Я вот как не пытаюсь, никак загар не берёт!
Кольке не понравилась его манера держаться эдаким деревенским простачком, хотя в глазах проскальзывала насторожённость и беспокойство.
«Из-за Дашки! - подумалось Морозову,- Боится, уведу из-под носа! Живи, Сопливчик!»
Сразу после Колькиного возвращения мать рассказала и про Дашу и про механика Золотарёва.
Механик достал платок из кармана, отвернувшись, смачно сморкнулся, и, как бы извиняясь, быстро сунул его назад.
- Ладно, ладно! Не смотри так! Завтра с утра на «колёсник» сядешь, а дальше видно будет!
Колька согласно кивнул головой, пожал плечами. Мол, мне всё-равно на какой! Потом по-блатному сплюнул сквозь зубы, развернулся на одном каблуке и вихляющей походкой вышел за ворота. Дорогой ругал себя. Что за мальчишество? Перед кем? Перед этим городским фраером? Дурак!
Перед глазами всплыло лицо Сопливчика. Стоп! Колька даже остановился от неожиданно пришедшей мысли. А ведь тогда, на берегу Тумайки, он видел Золотарёва! Марчук не заметил, а он увидел! Тот шёл с удочками по берегу. Рассматривать некогда было, а сейчас Колька уверен – Золотарёв был! Так значит, он донос написал?! За что? Вот гад!
Весь оставшийся день до вечера Морозова не покидала обида. Когда и чем он насолил Сопливчику? Ведь и не знались вовсе! Мстил за поруганную честь комсомольского секретаря? Глупо! Золотарёв не был ни комсомольцем, ни коммунистом.
«Ладно! – утешал себя Колька,- Поработаем, увидим какой ты!»
                       

                                     2

Песнями жаворонков да запахом полевых цветов напоминал о себе июнь, тёплыми дождями гасил невыносимую жару  полуденного солнца, грустными песнями девичьих голосов наполнял ночную прохладу берегов Тумайки!
За неделю, что прошла после Колькиного возвращения, он так и не поговорил с Дашей. Лишь один раз увидел её в окне золотарёвского дома, да и то, заметив Морозова, она быстро скрылась в глубине комнаты, успев задёрнуть занавеску. Нет, так нет, решил Колька! И на этот раз окончательно освободился от застарелой в сердце вины.
Работая в МТС, он внимательно наблюдал за Слюнявчиком, замечая то, на что другие даже не обращали внимания.    Золотарёв посылал на работу не совсем отремонтированные трактора, из-за чего те повторно ломались на следующий день, слишком медлил с выдачей запчастей, которые приходили с опозданием и не той комплектации. Каждый раз находились правдивые отговорки, которые убеждали всех, что механик работает, не щадя сил и собственного здоровья. Люди верили!
Только Колька видел, что Золотарёв слишком часто отлучался в город, возвращаясь нередко позже запланированного срока. Приветливый со всеми, он так и не сдружился в колхозе ни с одним человеком, кроме Дашки Марковой, но по приезде из области раздавал всем заказанные подарки, никого ни разу так и не пригласив в свой дом.
И всё-таки Колька встретился с Дашей. Случайно, на улице. Шёл с работы, а она навстречу! Увидела Кольку, хотела повернуть, было, назад, да только поздно было. Или раздумала, кто её знает!
- Привет! - Колька старался посмотреть в Дашкины глаза. Мол, расскажи, как так вышло? А она отводила взгляд в сторону и молчала. А потом вдруг случилось что-то! Посмотрела своими карими глазищами, улыбнулась своей белозубой улыбкой:
- А ты думал, как декабристка в Тьмутаракань поеду?! Под начальство ложиться буду, чтоб с тобой раз в месяц увидеться?! Нет уж, дорогой мой, уволь! С ярлыком жены уголовника все пути-дорожки закрыты! Ну что смотришь? Думаешь, стерва Дашка?! Стерва, да! Да пошли вы все, ухажёры!
Толкнула Кольку плечом, опустила голову и пошла своей дорогой. Смотрел Колька ей вслед и думал: до чего же причудлива жизнь! Не случись той драки, ходили бы с Дашкой под ручку по колхозным улицам, гордился бы перед мужиками красавицей-женой и не знал бы сущность её женскую. Знать, уберегла судьба от неверного шага, хоть и опалила душу разлукой да болью на сердце!
Так и продолжалась бы Колькина жизнь в колхозе, если б не случай. Как-то вечером отправился на поля. Вот захотелось воздухом подышать, в запах васильков окунуться, хоть тресни! Почти две недели прошло, как дома, а всё по-прежнему новым кажется, невиданным ещё. Почти каждый вечер выходил то на берег, то в лес, раскинувшийся сразу за полями. Ходил, думал. Мать молча смотрела на эти его странности, только головой качала. А он и не рассказывал ничего. Некому! Друг единственный, Валька Балашов, в техникум учиться уехал, Дашка вот с врагом личным сожительствует, а больше ни с кем разговаривать не хотелось. Вот и гулял один вечерами, хоть и уставал частенько после работы. Другие по девчатам ходить мастера, на гармошке поиграть да песни попеть на завалинках, а Колька одиночество любил, тишину!
И сегодня в поле потянуло. Солнце давно на закат ушло, небо темнеть начало. Завалился Колька в траву, носом к какой-то травинке прижался, закрыл глаза и затих. Хорошо!
А потом внезапно шаги услышал! Шёл кто-то. Поступь тяжёлая и дыхание частое. Близко совсем. Осторожно приподнял голову.
Через поле, сгибаясь под тяжестью заплечного мешка, в сторону леса шёл человек. Неподалеку шёл, поэтому Колька его сразу узнал. Золотарёв! Воровато оглядываясь, механик старался не шуметь и делал размеренные шаги, постоянно поправляя лямки, которые то и дело норовили соскочить с плеч. Оглянулся ещё раз и исчез в зарослях. Как будто и не было никого поздним вечером на этом тихом поле. Чего это он?
Приближалась ночь, начинали стихать птичьи голоса и лес наполнялся своей, ночной жизнью. Стараясь не потерять силуэт Золотарёва среди чернеющих деревьев, Колька, пригибаясь к земле, осторожно отправился следом. Вон мелькнула за толстой сосной знакомая фигура! Колька притих, встал на колено. Хорошо хоть веток сухих почти не было, не трещали под ногами, не разносили по лесу присутствие человека.
Механик остановился. Повернув назад голову, долго вслушивался в тишину. И только потом скинул с себя тяжёлый мешок, едва удержав его руками.
«Запчасти тащит! – подумал Колька,- Что он их, продаёт что ли?!»
А Золотарёв вдруг нагнулся, стал развязывать туго стянутый узел. Развязав лямки, протянул руку, и Колька увидел, как пласт земли поднялся вместе с золотарёвскими ладонями. От изумления он теснее прижался к дереву, стараясь сдержать участившееся дыхание. Что это?!
Опуская руку в мешок, Золотарёв доставал какие-то металлические предметы и складывал их в тайник. Уже догадываясь, Морозов различил в руках механика автоматный приклад и чуть не присвистнул. ППШ! Ну да, разобранные автоматы! Колька насмотрелся таких у конвоиров! Вот оно что!
Опустошив мешок, Золотарёв снова закрыл крышку, ногами накидал сверху землю. Постоял, прислушиваясь, и быстрыми шагами отправился в противоположную от Кольки сторону. А тот, даже когда стихли шаги, ещё долго стоял в оцепенении, стараясь понять только что увиденное.
…Июньские ночи коротки. Уже пробивалась тоненькой полоской заря, уже шелестел над взошедшими хлебами утренний ветерок, когда Колька Морозов возвращался домой. Теперь, после всего, что произошло, он твёрдо знал – Золотарёв враг! Скорее всего, немецкий  шпион! Не зря твердят во всех газетах, что враг не дремлет! Но зачем ему оружие? Вражеские шпионы действуют скрытно, незаметно. Ладно, нож или наган, но автоматы!? Для чего? Куда идти, кому рассказать? Да и поверят ли бывшему


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Реклама