Человек с фамилией,- приятной для огородников и садоводов,- Секаторов нервно курил и созерцал зашторенное наглухо ледяными узорами окно, за которым выла вьюга. Мыслишки лезли в его полулысую-полупьяную голову хмурые. Секаторов был зол на весь мир, жена ушла, забрав детей, на работе его не ценили - его, знатного прораба.
Наконец он выщелкнул двумя пальцами "бычок" на улицу, захлопнул форточку и сел за стол. Налил. Раздался звонок в дверь.
" Кто бы не был - убью!" - решил Секаторов, с шумом покидая кухню.
Он открыл дверь, на пороге стояла весёлая молодая женщина, вся в белом, курила. Странно, но Секаторов узнал некогда его "бычок".
- Ты кто?- спросил он без выражения.
- Вьюга, блин,- ответила женщина и сплюнула "бычок" на пол квартиры Секаторова.
Тот внимательно посмотрел на "бычок", дымящийся на полу его прихожей, закатал рукава по локоть и как-то печально-радостно возвестил:
- Ну вот, женщина, и смерть твоя пришла!
- Ага, точно, смерть пришла,- весёлая невозмутимость весёлой женщины поражала,- да только не моя а твоя, дурень!- Блин, смерть я, Секатор!- выпалила женщина.- Вот, по твою душу пришла, горемыка.- И хохотнула. Словно из преисподней.
Что-то произошло с Секаторовым: он опустил руки, они повисли плетьми, потухли его глаза, он мгновенно постарел.
- Проходи.
- И пройду.
Они сели на кухне за стол, молча выпили. Затем по второй.
- А ты ничего, хотя и смерть,- вдруг сказал Секаторов.- А где коса?
- А это что?- весёлая женщина перекинула из-за спины на красивую грудь, обозначенную обтягивающим белым платьем, толстую белую косу с белым, весёлым бантиком на конце.
- Ты чё, меня ею?
- Могу и ею.
- Значит добить меня решила судьба,- закручинился Секаторов.- Впрочем, я не удивлён.
Они выпили по третьей.
- Женщину бы напоследок,- вперился Секаторов в грудь весёлой женщины,- а потом можно и туда.- Он закатил зрачки к потолку.- Только покрасивее бы как-то умереть. Это ты можешь?
- Я многое что могу,- сказала весёлая женщина и улыбнулась своей обворожительной, белозубой улыбкой.
Вьюга ночью прекратилась и утро выдалось хотя и морозное, но солнечное, тихое.
Секаторов соскочил с кровати, нужно было собираться на работу.
" Приснится же,- похмельно подумал он." Он взглянул на вторую половину кровати, понял - не приснилось.
Под китайским пледом, на бочку, поджав ножки, лежала красивая, беловолосая женщина. Она спала, по-детски чмокая губами.
"Такая не может убить,- расцвёл Секаторов." Он стал одеваться, она услышала это и проснулась.
- Ты на работу?
- Туда. Кстати...
- Я тоже туда... чуть попозже...- И она снова запричмокивала.
"Кстати, как звать-то тебя?"...
Он свалился с поддона и полетел вниз. Он - это кирпич.
Он летел, сверкая на солнце острыми гранями, а сквозные дыры его, пропуская через себя морозные струи воздуха, создавали ему вращательные движения - небольшие, плавные. Так он летел, плавно вращаясь, летел как бог. Правда он был тяжёл и без крыльев, но он летел. Летел правда строго вниз, а что поделать, закон притяжения - он и на стройке закон притяжения. Но вот полёт его ускорился. Внимание! Он стал чаще вращаться! Появился угрожающий свист! Долбаный закон притяжения!!!
Кирпич плюхнулся на утоптапный снег в метре от Секаторова. Побледнев, тот задрал голову. Из кабины крана высунулась другая голова - женская, с белой косой.
- Секатор! Уйди из-под стрелы, блин!- прокричала голова.
Секаторов узнал женскую белобрысую голову и на его лице появилось подобие улыбки.
- П-прораб, ты чё т-технику безопасности нарушаешь?- подлетел к Секаторову заика-бригадир, Семёныч.- Мы же кирпич наверх подаём.
- Как зовут её, Семёныч,- не опуская головы спросил прораб.
- Ты чё, п-прораб. Это же Галюха, крановщица наша. Уже неделю как работает. Ты-ты... ты же её сам на работу принимал, забыл? Весёлая же...же...
- Галя значит. Да-уж, весёлая. А жизнь-то налаживается, Семёныч.
- Чё?
- Я говорю: тебе с похмелья?
- Ну.
- Пошли ко мне в вагончик - опохмелю.