«Приятно видеть, что ты в порядке.
Молчишь, борешься,
С небесной помощью
Изгоняешь своих демонов.
И не хотелось бы стаскивать твой нимб к шее
И спускать тебя с облаков,
Но мне более чем любопытно,
Как ты собираешься расплачиваться
с мертвыми…»
(A Perfect Circle - The Noose)
Дэйва любили все. Крепкий широкоплечий парень, лучший футболист школы. Блондин с пронзительным взглядом, своей фирменной самоуверенной ухмылкой покорявший девушек. Весельчак и хулиган, собиравший вокруг себя толпы обожателей. Дружить с ним хотели все, быть похожим на него хотели все парни. Учителя часто закрывали глаза на его выходки, своим обаянием он подкупал и их. Директор Митчелл тоже всегда приветствовала его с улыбкой и старалась загладить все истории, в которых он оказывался замешан. Помимо подкупающей харизмы, Дэйв был главной заявкой на победу команды «Риверсайд» в любом школьном футбольном матче. Для школы, остававшейся в самом низу турнирной таблицы много лет, это было очень важно. К тому же в плане успеваемости у него нет проблем. Несмотря на увлечение спортом и хулиганскими выходками, Дэйв умный и начитанный парень, обладающий сильным характером, и не дюжей силой воли.
В этом году он должен был окончить выпускной класс.
Шеннон, нервно растягивая рукав серой кофты, переминалась с ноги на ногу. Асфальт был уже прохладным для ее старых кроссовок, не смотря на то, что по календарю все еще лето. Но август шел к концу, пара учебных дней была уже позади. К тому же на часах уже приближалась полночь, сырой холод пропитывал одежду.
Она не знала, что ей делать. Уйти она не могла, а слова, долетавшие до ее слуха, теряли всякий смысл. В паре метров от нее, стоял Дэйв, на таком же расстоянии от него стоял Пит, его лучший друг. По крайней мере, так считал Пит, но Шеннон все больше казалось, что этот высокий полузащитник «Риверсайд» ничего не знает о своем «лучшем друге».
Они стояли на площадке за школой. Слепое пятно для местной охраны. Сумерки сгущались, и никого не было видно или слышно в округе.
Темноволосая девушка молча продолжала растягивать рукава своего свитера, пока не на шутку встревоженный Пит слушал Дэйва, держа руки перед собой, словно тот собирался наброситься на него и покусать, как бешеная собака. Но Дэйв не выглядел опасным или сумасшедшим или готовым наброситься. Он нес бред, безусловно, но все что он говорил, он говорил с серьезным видом. По его глазам было видно, что он верит в то, что говорит, словно это книжная истина, как то, что солнце встает на востоке и садится на западе.
- Дэйв, ты понимаешь вообще, что ты несешь? Тебя втянули в секту, орден или что это?
- Да какая разница, как что называется в этом мире? Какой вообще смысл во всех этих ярлыках, которые вы вешаете на явления и людей? – он махнул в сторону Шеннон, та потупила глаза - Важно то, что мы ничего не знаем об этом мире, а нам и не думают рассказывать. Я узнал такие тайны, которым не научат в школе или институте, и даже в дальнейшей жизни.
В мозгу Пита такие заявления не укладывались. Его школьная жизнь, оценки и достижения были распланированы родителями, колледж и место работы тоже. А в дальнейшем и женитьба на дочери коллеги его отца. Правда, об этом он еще не догадывался. Ему не зачем было задумываться о жизни, он мог просто наслаждаться прекрасным неведением других перспектив.
- Я думал, что вы, ребята, поймете меня, - повысил голос Дэйв, смахивая с глаз слегка вьющуюся от влажного воздуха прядь – Ты Шеннон, должна понять. Зачем тебе оставаться в этой глупой системе? Они на всех нас вешают ярлыки, не давая нам ни шанса быть самими собой. Я не боюсь это исправить! Вступить за грань этого мира!
- Спокойнее, Дэйв, объясни мне, в чем проблема?
Пит вспотел от волнения. Все так же держа руки впереди себя, он пытался проделать трюк, который часто видел в сериалах про полицейских: спокойно поговорить с сумасшедшим и все уладить. Но разговоры точно не были его сильной стороной. Ровно, как и Шеннон. Девушка, беспокойно поглядывая на парней, дрожала от холода и страха. Она понимала то, что говорил Дэйв, в какой-то степени, она понимала, что ничем хорошим это для них всех не закончится, но ничего не могла сказать или сделать.
- Это все проще, чем кажется, - абсолютно адекватным и спокойным голосом произнес Дэйв - и когда-нибудь вы поймете то, что я сделал. Это благо.
Лучший парень школы, гордость футбольной команды и мечта девушек, вытащил из кармана своей широкой куртки пистолет и незамедлительно пустил себе пулю в висок.
Пит выкрикнул и подскочил на месте, закрывая рот руками. Шеннон не смогла проронить ни звука, наблюдая за тем, как Дэйв с простреленной головой падает на холодный асфальт, заливая его своей кровью.
Когда Шеннон вышла из клиники для реабилитации, на улице уже распускались первые листочки, и пахло неповторимой свежестью ранней весны. Она была в том же классе, что и когда-то Дэйв, экзамены приближались и пропускать год до выпуска ей никак не хотелось. Девушка понимала, какое повышенное внимание ждет ее в школе, но выбора у нее не было. Как говорила ее мать, единственный шанс вырваться в люди, это получить хороший аттестат и поступить в приличный колледж. В больнице у Шеннон было много времени, чтобы подумать над словами матери и последними словами Дэйва.
Шеннон никогда не была разговорчивой, и исправить это в клинике у врачей не получилось. Психолог, приставленный к ней, советовал пообщаться об этом с «другим мальчиком», который присутствовал при самоубийстве Дэйва. Но Пит с семьей уехал из города, практически сразу после произошедшего. Его отец был расстроен, но не терял надежды на возможность породниться с семьей Кеттчетов, владеющей в городе сетью заправочных станций. Он говорил сыну, что все наладится, и когда-нибудь они смогут вернуться обратно.
Дома девушку встретили так, словно ничего не случилось. Словно она не была свидетелем чьей-то смерти, и не было этих восьми месяцев в реабилитационной клинике. Ей казалось, что ни мать, ни брата с младшей сестрой это абсолютно не интересует. Но Шеннон понимала, что она не сможет так же просто закрыть глаза на этот факт. Воспоминание о смерти Дэйва останется с ней на всю жизнь и никакая больница, ни за какой срок не сотрет это из ее головы. Осознание этого притягивало ее к земле, ни на секунду она не забывала о том холодном вечере. Она кивала матери и врачам, говорила, что в порядке. Ведь даже если бы она обладала даром красочно объяснить то, что она чувствовала, никто бы ее не понял. Кроме Пита.
В день, когда она снова пошла в школу, небо было затянуто серыми тучами, под статью настроению. Капюшон ее куртки, постоянно сдувало ветром, поэтому на то, чтобы скрыться под ним она могла не рассчитывать. Шеннон ужасно раздосадовал этот факт. Глупо было надеяться пройти незамеченной, как предыдущие десять лет. Все это время, до прошлой осени, никто не знал, кто она. Никого не интересовало, как ее зовут, в каком классе она учится, какие предметы и кружки выбрала. Она была слишком скромна, чтобы заявить о себе, а впоследствии просто перестала с этим бороться. Чем взрослее становился ее класс, тем больше Шеннон не желала привлекать к себе лишнее внимание, глядя как некоторые ее одноклассницы страдают от вездесущих сплетен завистниц.
Девушка в серо-синем плаще угрюмо плелась через школьный двор, пытаясь скрыть свое лицо за прядями темно-каштановых волос, которые трепал и путал ветер.
Подростки шумными маленькими стайками тянулись к дверям четырехэтажного грязно-белого здания. Во дворе школы так же стояли важные старшеклассники. Они курили или лениво переговаривались с собеседниками с лицами уставших от жизни кутил.
Неподалеку от ворот стояло четверо подростков. Одним из них был Лайнел, местная достопримечательность. Невысокий парень аутист со спутанными короткими русыми волосами. Он всегда при себе носил старый пленочный фотоаппарат и снимал все и всех. Запретить ему это делать было сложно, так как вместе с ним всегда ходил его старший брат Джо, высокий, внушительных размеров парень. Если что-то случалось, он всегда мог отстоять право своего брата, фотографировать все что тот хочет.
Пока Джо внимательно слушал рассказ своей одноклассницы, Лайнел зацепился взглядом за Шеннон. Она медленно шла к дверям как к спасению, осторожно, словно зверек, оглядываясь по сторонам. Лайнел дождался момента и нажал на спуск фотоаппарата, когда она смотрела в его сторону в пол-оборота. Шеннон заметила, что попалась, и заметила его глаза, в которых читалось что-то большее чем «хороший снимок», но никак не отреагировала. Девушка просто отвернулась и зашла в задние школы, пытаясь слиться с потоком шумных подростков.
Но ничего у нее не вышло. Очень скоро она услышала шепотки со всех сторон, люди стали сторониться ее и разглядывать, словно диковинное, но пугающее существо. Некоторые, отворачивались, стоило Шеннон на секунду встретиться с ними взглядам. Девушка поторопилась к своему классу, подальше от озирающихся подростков.
На лестнице ее нагнал Алекс, единственный человек, которого она считала своим другом. И единственный, кто не побоялся подойти к ней.
- Привет, Шен, как дела?
Долговязый худой парень выглядел как всегда, словно только что с пляжа. Яркая дурацкая рубашка, светлые штаны; его стилю солнечного человека, не хватало только загара. Девушка даже смогла искренне улыбнуться ему в ответ.
- Привет…
Но не успела она ответить на вопрос о ее делах, как Алекс принялся рассказывать о том, как дела у него самого. Они поднимались по лестнице, и парень без умолку трещал о том, что произошло с ним за последние пару месяцев. Как он провалил пару тестов, как отметил свой день рождения и кого он собирается пригласить на выпускной бал. Кандидатур было много, и они об этом еще не знали. Алекс не был особо привлекательным или умным, но самоуверенности у него было предостаточно.
Шеннон слушала его и улыбалась, на какое-то время даже позабыв о сторонящихся ее школьниках. Ей не была интересна его болтовня, но ей было приятно хотя бы пару минут побыть простым человеком, а не жертвой трагедии, на которую все смотрели жалобно или испуганно.
- Чем больше людей ты знаешь, тем ты успешнее, - продолжал продвигать свою теорию Алекс – Не надо быть такой мрачной, надо общаться со всеми. Вот сколько у тебя друзей на Фэйсбуке? Десять? У меня уже около сотни, но я там недавно, думаю, через пару месяцев добьюсь уже тысячи.
Звонок, прервал рассказ о его грандиозных планах, и ребята разошлись каждый в свой класс. На уроках шепот одноклассников не покинул девушку, но обсуждение ее личности и того загадочного случая довольно скоро прекратился, и подростки принялись за учебу, кто как мог.
Шеннон всегда училась прилежно и много времени тратила на домашнее задание, потому как больше свободное время девать было особо не куда. Но все-таки о ней нельзя было сказать, что она собранная и внимательная. Вот и сейчас, пропуская лекцию мимо ушей, она смотрела в окно, изучая пасмурное небо.
Ветер метал по школьному двору чьи-то тетради, вдали раздавался задорный смех, на деревьях распускались крохотные ярко-зеленые листочки, жизнь пробуждалась вновь. Но Шеннон там не было. Для
