Старик встал с кровати и подошёл к окну. Поднял жалюзи, стал любоваться рассветом. В южных широтах утренний рассвет и вечерние сумерки коротки. Очертания гор уже были видны на фоне тёмно-синего неба, которое с каждой минутой светлело всё больше и больше. И вот, в какой-то миг, солнце ударило в снежные пики гор. Хотя диск самого солнца ещё не был виден, но чувствовалось, что оно вот-вот выглянет из-за горной цепи. Дождавшись, когда солнце поднимется над горами во всей красе, старик прошёл в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.
*****
Ни в милицию, ни в прокуратуру, Генку больше не вызывали. В Областном Совете по туризму, вопрос о лишении инструкторского удостоверения и спортивной дисквалификации, как-то сошёл, на нет. Сразу, после исчезновения Антона об этом только и говорилось, будто дисквалификация могла помочь найти пропавшего. Потом было решение отложить рассмотрение дела до выяснения всех обстоятельств и никаких штрафных санкций не применять. По всей вероятности, здесь сработало постановление Комитета Государственной Безопасности.
Антон был воспитанником детского дома. Во время войны его трёхлетнего, привезла какая-то женщина из западной части СССР, где шли жестокие бои. Кто была эта женщина, и куда потом делась, никто понятия не имел. Антона же определили в детский дом. В записке, найденной в его рваном пальтишке, было написано только: «Антон Владимирович Горин, 1941 г.р.» и больше ничего. Так, потом его и зарегистрировали.
После армии, Антон пристроился работать на турбазе «Озеро Иссык». В летний сезон, работал инструктором, а в межсезонье: и дизелистом, и сторожем, и дворником. Одним словом, мастером на все руки. Небольшая своя комнатка, да питание в столовой при турбазе, и больше ему ничего и не требовалось. После исчезновения Антона, только директор турбазы вздыхал, когда надо было что-то сделать по хозяйству, да Генка никак не мог забыть друга. Остальным же не было никакого дела до того, куда запропастился Антон. Хотя Генка и был постарше Антона лет на пять, но на дружбе это никак не отражалось. Когда Генка в летний сезон приезжал на турбазу поработать инструктором, то всегда просил старшего инструктора, чтобы вторым инструктором к нему ставили Антона. Так несколько сезонов они в паре и проработали.
Незаметно прошла осень, а затем и зима, которая была на удивление тёплая и мягкая. К началу марта на пригорках, под ласковым весенним солнцем, появились подснежники. Всё и все радовались приходу весны, только Генка Кулаков был всё время хмурым и задумчивым. За две недели до открытия летнего сезона, во второй половине мая, Генка взял отпуск без содержания на 4 месяца, благо существовало Постановление Совета Министров о предоставлении инструкторам альпинизма и туризма таких отпусков, и уехал на турбазу. Подготовка к приёму туристов велась полным ходом, но в основном это касалось хозяйственников. Перед инструкторским составом стояла другая задача. Необходимо было промаркировать новый плановый маршрут второй категории сложности через перевал «Оранжевый». Кулаков об открытии нового маршрута узнал ещё где-то в марте, когда на Президиуме в Республиканском Совете решались организационные мероприятия на предстоящий летний сезон.
Группу инструкторов из 12 человек для маркировки нового маршрута, возглавил старший инструктор турбазы Чернаков. В группу, кроме старшего инструктора, вошли ещё трое опытных инструкторов: Кулаков, Омаров и Савелов. Остальные 8 человек были стажёры, которых после окончания школы инструкторов при Областном Совете по туризму, направили для стажировки на турбазу «Озеро Иссык». Перед тем, как получить удостоверения «Инструктор горного туризма», им предстояло совершить тренировочный поход и, как минимум, две недели стажировки под руководством опытного инструктора.
Хотя зима была мягкая и не очень снежная, в долинах и в горах снега выпало достаточно много. Во второй половине мая, выше 3000 метров над уровнем моря, всё ещё лежал снег. Правда южные склоны, пригретые майским солнышком, были свободны от снега ещё и выше. В связи с этим было принято решение маркировать маршрут в обратном направлении, начиная с более низких перевалов, а «Оранжевый» пройти самым последним. Тем более что подъём на «Оранжевый» перевал предстоял, с другой стороны. Его южный склон к тому времени уже был бы окончательно свободен от снега.
Справа перевал Оранжевый, с восточной стороны
На шестой день похода, после четырёх утренних переходов по 50 минут каждый с 10 минутным отдыхом, группа инструкторов подошла к развилке ущелий. На большой, уже зелёной лужайке, недалеко от речки разбили лагерь. Не было ещё и 12 часов дня. Эта была та самая полянка, на которой год назад, после спуска с перевала «Оранжевый», останавливалась группа Кулакова, в поисках нового перевала для маршрута 845. Отсюда хорошо просматривалась огромная оранжевая запятая на фоне серой осыпи. Своей верхней частью запятая упиралась в перевал «Оранжевый».
- Сегодня полдня отдыха, - объявил Чернаков.
- Валерий Георгиевич, а можно я в соседнее ущелье сбегаю? Я налегке быстро, туда и обратно? - спросил Генка.
- Делать там тебе нечего! – отрезал Чернаков.
- Ну, Валерий Георгиевич, я же там уже был, не заблужусь! – продолжал настаивать Генка.
- А ну-ка, пойдём к реке, вон там хорошие камушки, посидим, поговорим, - и Чернаков начал спускаться к речке. Генка пожал плечами и пошёл вслед за Чернаковым.
- Так вот, Геннадий Петрович, - начал Чернаков, когда они удобно устроились на камнях у самой воды, - ты, думаешь, тебя одного таскали в милицию, прокуратуру, а потом ещё и КГБ? Нет, дорогой! Меня тоже трясли, думаю, не меньше твоего, из-за пропажи Горина. Тоже светила дисквалификация, да ещё и к уголовной ответственности обещали привлечь. Забудь про это ущелье! С меня подписку в КГБ взяли, что ни один турист, ни один инструктор с нашей турбазы, больше не сунется в это ущелье. Никаких разведывательных, ни плановых маршрутов, в этом районе не делать. Этот вот маршрут, с грехом пополам, кое-как смог пробить. Видите ли, слишком близко от запретной зоны мы его пускаем. Я, конечно, понимаю твоё стремление попасть опять на то место, где исчез Антон, но сейчас я тебе разрешить не могу. Допустим, за Омарова и Савелова я ручаюсь, что они никому не проболтаются, а вот стажёров я ещё толком не знаю, хотя мы уже неделю вместе. Может быть, кого-то из них специально к нам на турбазу прислали, чтоб были глаза и уши у соответствующих органов. Не проси Генка! Нам с тобой неприятности не нужны. Я и к речке тебя позвал, чтоб здесь поговорить, подальше от чужих ушей. Потерпи дорогой, у тебя ещё будет возможность туда попасть, я тебе обещаю, но не сейчас.
- Жалко, мы рядом, когда ещё такая возможность будет, - с горечью сказал Генка, - да, ладно, что уж теперь.
- И, пожалуйста, на будущее, когда будешь по этому маршруту туристов вести, не ходи туда, очень тебя прошу. Подожди какое-то время, поутихнет всё, а там глядишь и появится возможность. Могу дать только один совет, если хочешь всё-таки побывать там, то сделай так, чтобы об этом никто не знал, даже я. Но только не в этом году. У меня такое чувство, что этот горный цирк под постоянным контролем. Начиная с апреля месяца я каждый день вижу пролетающий вертолёт в этих местах. В одно и то же время, где-то около часа дня. Да, вон смотри, вертолёт, лёгок на помине, с востока заходит. Сейчас сделает пару кругов над цирком и на юго-запад улетит.
- Спасибо, Валерий Георгиевич, что предупредили. Действительно сейчас соваться туда нет никакого смысла. Подожду лучших времён, - обречённо вздохнул Генка.
- Ну, и прекрасно, хорошо, что ты меня понял. Пошли, кажется, уже на обед зовут, - улыбнулся Чернаков.
В этом году Кулакову так и не пришлось больше побывать рядом с заколдованным горным ущельем. Чернаков всё время ставил Генку на иссык-кульские маршруты, мотивируя это тем, что таких опытных инструкторов как Генка, у него очень мало, а маршруты эти сложные. После третьего подряд похода на Иссык-Куль, Генка попросился на более лёгкий маршрут, чтоб хоть немного передохнуть, в тайне надеясь, что его определят на новый, на тот, который они маркировали в мае. Чернаков же буквально воспринял просьбу Генки и дал ему группу туристов с «Бригантины». Так в шутку называли тех туристов, которые по каким-то причинам, в основном по здоровью или возрасту, не могли идти в сложный поход и оставались на турбазе. С каждого заезда таких туристов набиралось человек 10-15. Но на турбазе их не оставляли, поскольку каждые три дня был новый заезд туристов, или возвращались из похода. Места для туристов на самой турбазе были строго ограничены и всё было заранее спланировано. Поэтому туристов с «Бригантины» снабжали снаряжением, выдавали сухой паёк и выводили в ближайшее ущелье, километра за три-четыре от турбазы, где был разбит лагерь из брезентовых палаток. 7-8 дней, под присмотром инструктора и стажёра, такие туристы делали небольшие радиальные прогулки по окрестностям.
После «Бригантины», Генка взял расчёт и уехал в город. Следующий летний сезон, Кулаков пропустил. В начале мая он поменял место работы и сразу же брать длительный отпуск без содержания было как-то неудобно. Ещё и с коллективом толком не познакомился, да и с новым начальством по этому поводу разговаривать не хотелось. К тому же и по дому надо было кое-что сделать, накопились дела. В общем, летний сезон обошёлся без Генки. Осенью, когда уже все турбазы закрылись, в Областном Совете по туризму провели, что-то наподобие семинара всех действующих инструкторов по туризму. Подводились итоги за прошедший сезон, выслушивались замечания и предложения по улучшению работ турбаз в следующем сезоне. Говорили и об открытии новых маршрутов.
Генка Кулаков в перерывах общался, в основном с инструкторами, которые проработали прошедший сезон на турбазе «Озеро Иссык», надеясь, что кто-нибудь, может, расскажет о чём-нибудь необычном. А после семинара подошёл к Чернакову и напрямую спросил о заколдованном ущелье. Чернаков только покачал головой и ответил, что ничего интересного для Генки в этом сезоне не наблюдалось. К тому же, из-за плохой погоды, раза два, приходилось менять маршрут. Так что в июне и во второй половине августа, через «Оранжевый»
