Феномен Лютикова. Часть 2. Глава 8

Все,  это  конец!  Я  унижен,  раздавлен,  уничтожен!  На  черта  сдались  мне  эти  феноменальные  способности,  если  из-за  них  я  не  в  состоянии  заняться  обычным  сексом!  Не  слишком  ли  дорогая  цена  за  мою  уникальность?!  Нет,  это  не  честно!  Я  не  согласен!  Я  НЕ  ХОЧУ  ТАК  ЖИТЬ!    
      Я  стоял  на  балконе,  в  одних  трусах,  низко  перегнувшись  через  перила,  и  курил  уже  вторую  сигарету  подряд.  Холодный  осенний  ветер  яростно  трепал  волосы,  с  силой  лупил  в  грудь,  но  я  совершенно  не  чувствовал  его  ударов.  Мое  тело  пылало,  как  будто  его  только  что  вытащили  из  топки.  Но  не  от  страсти,  а  от  обиды  и  унижения,  которые  я  только  что  испытал  и  буду  испытывать,  наверно,  до  конца  своих  дней…
      А  что,  если  разом  оборвать  эти  мучения?  Что  если  взять  и  -  прыгнуть?  Да,  вот  так  просто  -  вскочить  на  перила,  отставить  назад  руки  и  -  ласточкой  вниз,  как  с  трамплина  в  воду?  И  -  все!  И  -  никаких  проблем!  Ведь  это  же  совсем  не  страшно!  Главное  -  подолгу  не  раздумывать.  Главное  -  сразу,  одним  махом...
      Словно  опасаясь,  что  кто-то  может  услышать  мои  мысли,  я  бросил  быстрый  взгляд  через  плечо.  Там,  за  спиной,  была  темнота.  Только  под  дверью  ванной  комнаты  чуть  виднелась  тонкая  полоска  света  и  слышался  слабый  плеск  воды.  И  еще,  если  хорошо  прислушаться,  - тихий  Танин  голос,  кажется,  что-то  напевающий.  Черт!  Как  же  я  мог  забыть!  Ведь  она  сейчас  там.  И  она  ни  о  чем  не  подозревает.
      На  минуту  я  представил,  как  спустя  какое-то  время  Таня  выйдет  из  ванной,  свежая,  раскрасневшаяся,  с  мокрыми  волосами,  окликнет  меня  раз,  другой,  не  дождавшись  ответа,  заглянет  сначала  в  спальню,  потом  в  смежную  с  ней  комнату  и  только  после  этого  в  зал,  увидит  распахнутую  балконную  дверь…  Может  быть,  это  ее  слегка  насторожит.  Или  нет,  она  просто  захочет  ее  закрыть,  чтоб  не  дуло,  но,  прежде  чем  это  сделать,  выйдет  на  балкон.  Ни  о  чем  таком  не  думая,  просто  чтобы  полюбоваться  красивым  видом.  Какое-то  время  она  будет  стоять  там,  задумчиво  глядя  вдаль  и,  возможно,  на  несколько  минут  забудет  обо  мне.  Но  тут  ее  взгляд  случайно  упадет  вниз,  и…  
      Нет-нет,  пока  она  здесь,  я  не  могу  этого  сделать!  Я  не  имею  права  подвергать  ее  такому  ужасному  стрессу!  Это  будет  слишком  жестоко!  Ведь  она  даже  не  догадывается  о  моем  состоянии.  Поэтому  я  должен  успокоиться  и  вести  себя  так,  будто  ничего  не  произошло.  Так  ведь  и  в  самом  деле  ничего  не  произошло!  Все  это  -  только  у  меня  в  голове!  Все  мои  страхи,  сомнения,  разочарования.  Внешне  события  этого  дня  развивались  вполне  естественно,  даже  тривиально,  и  не  могли  вызвать  у  моей  гостьи  даже  тени  подозрения.  Ну,  если  только  я  сам  как-нибудь  случайно  не  выдал  себя  своим  поведением!..
      Я  еще  и  еще  раз  прокручивал  в  памяти  все  с  самого  начала.  С  того  момента,  как  Таня  переступила  порог  этого  дома,  и  как  в  первую  минуту  я  не  мог  вымолвить  ни  слова,  настолько  был  поражен  ее  внешним  видом  (волосы,  прежде  свободно  струившиеся  по  плечам,  сбиты  наподобие  огромного,  украшенного  множеством  тугих  колечек  кокона,  глаза  и  губы  подведены  с  особой  тщательностью,  плюс  ярко-красный  топик  с  глубоким  вырезом,  узкие  шортики,  плотно  облегающие  бедра,  и  выгодно  подчеркивающие  стройность  ног  черные  туфли  на  высоком  каблуке  и  такие  же  черные  колготки  сеточкой),  но  потом  как-то  очень  быстро  уговорил  себя,  что  ничего  шокирующего  в  этом  нет,  что  моя  гостья,  видимо,  специально  так  оделась,  потому  что  хотела  мне  понравиться…  и  не  просто  понравиться,  а  вызвать  вполне  определенные  чувства.  И,  в  общем-то,  ей  это  удалось,  потому  что  первым  моим  порывом  было  тут  же,  не  говоря  ни  слова,  заключить  ее  в  объятия.  Что  я,  собственно,  и  сделал.  
      А  потом…  потом  я  уже  плохо  помню,  что  со  мной  было,  потому  что,  наверно,  это  был  уже  не  я.  Или  нет,  это  был  я,  но  только  совсем  другой  -  грубый,  необузданный,  совершенно  забывший  об  условностях  и  правилах  приличия.  Видимо,  то  темное,  первобытное,  что  таилось  во  мне  от  самого  начала,  взяло  верх  над  разумом,  заставляя  совершать  поступки,  за  которые  впоследствии  мне,  наверно,  будет  стыдно.  На  какое-то  время  я  словно  обезумел.  Помню,  что  в  каком-то  неистовстве  один  за  другим  срывал  с  Тани  предметы  ее  вызывающей  одежды,  и  потом,  безвольную,  покорную,  с  каким-то  совершенно  отрешенным  взглядом,  волок,  полуголую,  сначала  в  зал,  а  затем  в  теткину  спальню,  так  как  диван  показался  мне  не  слишком  удобным  местом  для  того,  чем  я  собирался  с  ней  заниматься.  Кажется,  за  эти  несколько  минут  мы  так  ничего  и  не  сказали  друг  другу,  потому  что  то,  что  я  прочитал  тогда  в  ее  глазах  (а  может,  мне  только  показалось,  что  прочитал)  говорило  больше  и  лучше  всяких  слов.  Ведь  только  ради  этого  она  пришла  сюда,  только  поэтому  так  покорно  принимала  мои  несдержанные  ласки,  которые  и  ласками-то  трудно  назвать…        
      Но  потом  случилось  страшное.  В  моей  голове  снова  возникло  ЭТО,  возникло,  как  тогда  с  Наденькой,  в  самое  неподходящее  время.  По-моему,  как  раз  в  тот  момент,  когда  я,  повалив  свою  гостью  на  кровать,  безуспешно  сражался  с  ее  колготками,  пытаясь  стащить  их  вместе  с  кружевными  атласными  трусиками.  И  тут  неожиданно  в  уши  мне  ударил  срывающийся  Танин  голос  -  шедший,  вне  всякого  сомнения,  откуда-то  изнутри,  поскольку  ее  губы  по-прежнему  были  плотно  сжаты,  -  который  не  то  молил  о  пощаде,  не  то  пытался  подбодрить,  а  может,  и  то,  и  другое  вместе.  Слов  я  почти  не  разобрал  (кажется,  это  была  какая-то  одна  маловразумительная  фраза,  повторяемая  несколько  раз  подряд  с  разными  интонациями),  но  слова  в  данном  случае  были  не  главное.  Главное,  что  мне  передалось  состояние  моей  партнерши,  подействовавшее  на  меня  словно  холодный  душ,  так  как  чувство,  владевшее  ей  в  эту  минуту,  не  имело  ничего  общего  с  тем,  что  сейчас  испытывал  я.  Насколько  я  понял,  это  был  страх,  слепой,  безграничный  страх  с  примесью  какой-то  рабской  покорности. И  ничего,  даже  отдаленно  похожего  на  страсть.  Наверно,  то  же  самое  чувствует  жертва,  добровольно  отдающаяся  на  волю  палача.  
      Конечно,  я  был  ужасно  разочарован,  более  того,  я  был  растерян,  подавлен,  попросту  выбит  из  колеи.  Мой  лоб  тут  же  покрылся  испариной,  движения  сделались  суетливыми  и  какими-то  вялыми.  Однако,  несмотря  ни  на  что,  я  твердо  решил  не  сдаваться.  Ну,  еще  бы!  Передо  мной  на  постели  лежало  прекрасное  тело  совсем  еще  юной  девушки,  добровольно  отданное  мне  во  власть.  Оно  влекло  меня  с  такой  силой,  что  в  тот  момент  я,  кажется,  готов  был  совершить  невозможное.  Крепко  зажмурившись,  я  отчаянно  замотал  головой,  чтобы  отогнать  от  себя  непрошенные  мысли.  В  это  время  я,  скорей  всего,  был  похож  на  бычка,  который  всеми  силами  стремится  освободиться  от  веревки,  слишком  плотно  стянувшей  ему  шею.  И  -  о  чудо!  -  мне  это  удалось.  Удалось  на  какую-то  пару  секунд,  чем  я  тут  же  не  преминул  воспользоваться...  
      И  вот  оно,  то  самое,  ни  с  чем  не  сравнимое  ощущение,  которого  мы  ждем,  наверно,  всю  свою  жизнь!..  Словно  в  тумане  я  слышу  слабый  Танин  вскрик  и  чувствую,  как  ее  руки  еще  крепче  сходятся  за  моей  спиной.  Я  счастлив!  Я  на  вершине  блаженства!..  
      Но,  к  сожалению,  мне  так  и  не  удалось  в  полной  мере  насладиться  своим  триумфом.  В  тот  самый  момент  -  момент  наивысшего  подъема  чувств,  когда  мы,  что  называется,  стали  единым  целым,  -  ко  мне  снова  вернулось  ЭТО.  Видимо,  войдя  в  Танино  тело,  я  волей-неволей  вошел  и  в  ее  мысли,  в  ее  суть.  Теперь  я  думал  как  она,  чувствовал  как  она,  и  это  было  просто  НЕВЫНОСИМО.  Невыносимо  в  первую  очередь  от  сознания  полной  своей  беспомощности.  Действительно,  в  эту  минуту  я  был  беспомощен  как  ребенок.  Я  жутко  пасовал  перед  ее  задыхающимся  голосом,  который  просил,  умолял,  заклинал  меня  быть  осторожнее,  не  делать  ей  ТАК  больно,  а  потом  уговаривал  себя  потерпеть,  еще  немножко,  еще  самую  малость,  пока  не  закончился  этот  кошмар…  
      Нет,  это  было  выше  моих  сил.  Я  чувствовал  себя  последней  скотиной.  И  это  притом,  что,  в  отличие  от  Тани,  все  ж  таки  имел  какой-никакой  опыт  поведения  в  подобных  случаях.  Да,  что  греха  таить,  в  моей  интимной  жизни  -  пусть  и  не  такой  богатой,  как  хотелось  бы  -  случалось  всякое.  Попадались  мне  и  такие,  которые  во  время  близости  трещали  без  умолку  (Наденька,  кстати,  не  была  в  этом  плане  исключением),  и  такие,  кто  в  преддверии  оргазма  позволял  себе  разные  непечатные  выражения,  что  лично  меня  всегда  очень  сильно  расхолаживало.  Но  все  равно  это  не  шло  ни  в  какое  сравнение  с  тем,  что  мне  довелось  испытать  сегодня.  В  конце  концов,  любой  из  своих  прежних  подруг  я  мог  сказать:  «Замолчи!»,  что  иногда  и  делал,  когда  кто-нибудь  из  них  слишком  уж  забывался.  Но  как  сказать  это  же  самое  мыслям  (пусть  и  чужим,  но  мыслям!),  вдруг  мощным  потоком  обрушившимся  на  мою  несчастную  голову?!
      Одним  словом,  акт  любви,  которого  я  ждал  с  таким  нетерпением,  был  безнадежно  испорчен.  Вместо  того  чтобы  доставить  удовольствие  себе  и  своей  девушке,  я,  как  сопливый  школьник,  у  которого  проблемы  с  эрекцией,  думал  лишь  о  том,  как  добиться  хоть  какого-нибудь,  мало-мальски  приличного  результата.  Да,  будь  моя  партнерша  хоть  немного  искушена  в  вопросах  интимной  близости,  она  бы  наверняка  покрыла  меня  презрением.  Но,  повторяю,  Танины  мысли  были  в  это  время  далеки  от  того,  насколько  качественно  прошел  ее  первый  сексуальный  опыт.  В  настоящий  момент  мою  подругу  гораздо  сильнее  заботило  ее  собственное  душевное  состояние.  И  еще  -  большое  ярко-алое  пятно  на  постели  -  знак  ее  внезапно  утраченной  девственности.  Возможно,  именно  поэтому,  едва  почувствовав  себя  на  свободе,  Таня,  схватив  в  охапку  испорченную  простыню,  тут  же  потащила  ее  в  ванную  -  смывать  следы  крови,  как  она  объяснила  мне  уже  на  ходу.  А  может,  это  был  только  повод,  чтоб  на  несколько  минут  уединиться  и  хоть  немного  прийти  в  себя?..
      Я  не  стал  ее  удерживать.  Тем  более  что  мне  самому  требовалось  время  на  осмысление  всего  случившегося.  Нашарив  на  полке  пачку  сигарет,  я  пулей  вылетел  на  балкон,  в  надежде,  что  вечерний  воздух  освежит  мое  разгоряченное  тело  и  принесет  хоть  какое-то  успокоение.  Однако  чем  больше  я  думал  о  том,  что  произошло  со  мной  в  постели,  тем  все  больше  утверждался  в  мысли,  что  мое  дело  швах.  Похоже,  у  меня  сейчас  действительно  один  только  выход  -  покончить  с  собой.  Либо…  либо  навсегда  смириться  с  тем  жалким  существованием,  что  уготовано  мне  как  феномену.  Господи!  И  откуда  оно  только  взялось  на  мою  голову?  Почему  произошло  не  с  кем-нибудь,  а  именно  со  мной?
      Сделав  еще  одну,  последнюю  затяжку  и  бросив  вниз  окурок,  я   проследил  за  тем,  как  он,  словно  маленькая  комета,  плавно  спланировал  вниз