«Ты самая лучшая из всех лучших, то есть самая-самая из всех самых-самых».
Стеснялся этакое сказать Виктор Кузьмич жене своей Маргарите Павловне. А, может, и не успел сказать. Скорее всего, не успел. И когда только жизнь, как вода из пригоршни меж пальцев, успела вытечь?! Медики приговорили Кузьмича, как пригвоздили к распятию, страшным диагнозом:
- Новообразование у Вас, отец. А проще сказать, рак лёгкого.
И что теперь? Закатывать истерику? «Караул, умираю!». А кто в жизни не умер? Умирают все. Поэтому, наверно, и загробную жизнь люди придумали. То есть вечную жизнь. Ах, какая славная сказка! Не бойся, человек, умирать. Жизнь бессмертна. «Выходит, умереть – это, почти, как переехать жить с улицы Мира на улицу Западную, - размышлял Виктор Кузьмич. – Однако, на «переселение» немалые деньги потребуются».
Деньги! Вот, оказывается, что тленом подёрнуло душу Кузьмича. И тлен этот сильнее диагноза, сильнее самой тоски смерти подтачивал настроение. Умирать было и, правда, не страшно. Слава Богу и детей поднял, и дом построил, и деревьев посадил достаточно… А хватит ли денег на это самое «переселение» из бытия бренного в бытие Вечное? Всю жизнь с Маргаритой Павловной выкраивали денежки на чёрный день. А в стране то денежная реформа, то перестройка, а то и вовсе развал самого государства… Накопи тут! На одну диагностику рака, какую страсть денег ухлопали!
- Рита, - совсем ослабевшим голосом позвал жену Кузьмич.
Он знал всё про свою коварную болезнь. Сегодня, ну, от силы завтра он впадёт в кому. То есть в непробудное состояние сна. И напрасно сердце ещё будет гнать кровь по сосудам. Не проснётся человек, не спросит ни о чём и не скажет ничего.
- Рита, - громче позвал жену Виктор Кузьмич.
А она была рядом. Она просто задремала от бесконечных бдений у постели мужа и непроизвольно выпустила его руку из своей руки.
- Я давно хочу спросить, Рита… У нас есть деньги?
- Ах, вот ты чем маешься, дорогой! – смутилась Маргарита Павловна. - Конечно, есть! Больше ста тысяч есть. Я давно хотела сказать, что есть… Но как скажешь? Я и сейчас не верю… Живи и поправляйся, Кузьмич мой!
- Рита! Как же ты умудрилась?! Будто камень с души сняла… Сто тысяч! Ну, конечно, камень с души…
Виктор Кузьмич заговорил торопливо, словно боялся не успеть сказать самое главное. Голос его становился всё слабее. По телу разливалась истома усталости. Закрывались глаза в сладком предвкушении сна. На душе было спокойно и мило, как в невозвратном детстве, когда и мамину сказку хотелось дослушать, и очень хотелось спать.
- Спасибо за всё, Рита, - уж еле слышным шёпотом заговорил засыпающий Кузьмич. - Ты у меня самая лучшая из всех лучших, Т ы - самая-самая из всех самых-самых… - всё-таки услышала и поняла мужа Маргарита Павловна.
Она поцеловала обмякшую руку Кузьмича, и обронила на неё свои горячие слёзы…
