Парник на своих сотках Михаил Васильевич соорудил отменный. Он построил его в виде усечённой пирамиды. Поэтому дверь парника от наклона закрывалась сама собой с лёгким щелчком. Плёнку Михаил Васильевич выбрал плотную и достаточно натянул её, чтобы она не хлюпала на ветру. А главное под крышей с южной стороны парника он смастерил большую вентиляционную раму. Фрамуга эта в зависимости от температуры в парнике открывалась и закрывалась автоматически. Соседи и знакомые садоводы диву давались.
- Как это можно, Михаил Васильевич?!
К полудню рама распахивалась настежь, а ночью, ближе к прохладному утру, плотно закрывалась.
- Цилиндр с поршнем я к раме приладил, - объяснял Михаил Васильевич. - Масло в цилиндре от температуры то расширяется то сжимается, поршень приводит в движение рычаги… Нет ничего проще!
- Вот бы мой парник так обустроить, Михаил Васильевич, - пожелал обзавестись автоматикой Сергей Кузьмич, менеджер какого-то магазина - сосед с правой стороны. - Времени совсем нет ездить открывать-закрывать помидоры. Я хорошо заплачу, Михаил Васильевич.
- А мне и даром не надо этой кибернетики, - неодобрительно отнёсся к изобретению журналист Юдин - сосед слева. – С нашим народом вперёд не высовывайся! Переломают люди твою автоматику, Василич, – помяни моё слово.
- Но почему же, Аркадий Фёдорович?
- А беспричинно поломают. Народ наш - серый. Он не терпит ничего даровитого, яркого… Чем талантливей человек в России, тем активнее критики его бездарным предоставляют. Изломают, Михаил Васильевич. Помяни моё слово!
И журналист оказался провидцем. Из парника не только украли механику, видимо на металлолом, но и порезали плёнку. Конечно, причина тут не в серости людей, а в близости садоводческого товарищества к городу. Сады – рядом, за гаражами, считай проходной двор. К тому же – без охраны.
- Да уж, конечно, сады наши не «Рублёвка» за семью запорами. Но ломать-то зачем, Аркадий Фёдорович?! – жаловался и негодовал поутру Михаил Васильевич. – Ну, выдерни ты редиску, лучок на закуску. Плёнку-то резать к чему?! В парник через дыры и бреши собаки уже наведывались, несколько корней помидоров сломали. Что делать, Аркадий Фёдорович?
- А вы сходите, Михаил Васильевич, на участок к Артамошкиной. Мужа у неё нет. Хоромы строить некому. У неё в саду всё примитивно и серо, зато всё - надёжно.
И на самом деле! Вместо домика – навес из старого линолеума на четырёх столбах. Такой «домик» не подожгут. А чтобы собаки не потоптали растения в парниках без плёнок, Артамошкина по их периметрам сухие колючие ветки навтыкала. На участке у неё даже грядок не было. Посевы редиса, лука, укропа, салата, щавеля… были по два-три клочка разбросаны по огороду. Если один клочок подёргают, кое-что и ей останется.
Очень трудно было Михаилу Васильевичу свой парник в форме усечённой пирамиды обтыкивать по периметру сухими колючими ветками. Примитивно, серо, бездарно, стыдно! Будто он добровольно погружался в зловонное вязкое болото. А чтобы отвлечься от тоски и совсем не впасть в уныние, он придумывал за этой неприятной работой «автоматический полив» для парников.
Подошёл посочувствовать журналист.
- Зато от собак – хорошо, - сказал он, кивнув на загородку из веток.
- Да, уж… - отозвался мастер.
- И от людей – надёжно, Михаил Васильевич. Точно говорю. – надёжно. Помяни моё слово!
