Несколько дней, оставшихся от отпуска мы решили провести на зимнем австрийском курорте в Леоганге. Мы - это я и две пары моих друзей, коллег-журналистов.
Из самолета мы вышли уставшие, но довольные, что уже скоро сможем отдохнуть. Полет не занял много времени, но утомил основательно. Отель встретил нас уютным теплом, вкусными ароматами австрийской кухни и браслетом "Все включено". Хотелось поужинать и отдохнуть.Вечерняя жизнь здесь, как и повсюду в Австрии, сопровождается чревоугодием (инжир в водке, местная свиная рулька и т. д.) и бурным весельем представителей всех возрастных групп.
...Я открыла глаза. В стеклянную стену напротив пытался пробиться тонкий лучик низкого зимнего солнца и осветить полумрак моего одноместного номера . Впереди отдых в веселой компании друзей, расположившихся в соседних двухместках. Валентин и Лидия были влюбленной парой, а Антон и Ксюша - супруги, не совсем давно обретшие друг друга. Им хорошо. Каждой твари по... Шучу. Настроение никуда. Мысли шелестят где-то наискосок от виска. Еще понежусь в постели, может и подремлю. Но не тут-то было!
Стук в дверь: все четверо вваливаются ко мне, вытаскивают из теплого гнездышка на мороз, не давая даже нормально облачиться в мой новый красивый зимний костюм. Кое-как успела натянуть на взлохмаченные волосы шапочку. Эти "нехорошие люди" ставят меня на лыжи и тащат по склону вверх. Проснувшись окончательно, увидела много пушистого снега Леоганга.
Хорошо тут! Не зря я согласилась приехать сюда. Сбежав от шумливых друзей, поднялась в кабинке под'емника на самый верх: вид отсюда божественно-прекрасный, Альпы чудесны! Люблю поразмышлять на природе и не люблю, когда мне мешают. Появился отвлекающий об'ект в белом спортивном костюме, шапочке, тоже белой, надвинутой на самые глаза, прищуренные от яркого солнца. Весь белый... только черная бородка обрамляла волевое властное лицо. - Скучаем, - он подошел ближе. - Нет, любуюсь красотами Альп. - Можно с Вами? - Что ж, присоединяйтесь. Можно. Подошел еще ближе. Эээ... да это тот юнец, что пялился на меня в самолете во время всего полета сюда. - Годар, - рука была жестко-мужская, моя утонула в ней, словно спряталась. Приятное ощущение надежности, власти, только пока неясно чьей. - Лана.
Взявшись за руки, мы медленно спускались по склону, снег густо ложился нам под ноги, выстилая собой дорогу в близость, пока так отдаленную. И мы оба это понимали. Моя правая лыжа вильнула в сторону, я присела от боли. Он снял с меня лыжные ботинки, надел на мои ступни свои варежки, подхватил меня на руки и понес вверх к кабинке под'емника. Усадив меня к себе на колени, он бережно придерживал мою ноющую ногу... А я разглядывала его лицо. Кавказец.
...Потом, у камина, в моем номере мы долго беседовали. Я уже знала о нем почти все, кроме одного: одинок ли... Конечно, нет. Такой красавец не может быть один.
Ночь была странной, но чудесной. Боль ушла, словно ее и не было. Чувства переполняли нас. Мы не расставались все десять дней. Десять дней счастья, такого мимолетного, эфемерно-призрачного... но счастья. Днем, перед самым от'ездом я позвонила в его номер. Вышла stubenmadchen, сказала, что Годар выехал из отеля час назад, собрав вещи и попрощавшись. И передала мне записку от него: "Лана, я был счастлив с тобой! Прощай! Годар..."
Все было так неожиданно, но теперь я думаю, что так и должно было быть. Мы должны уходить друг от друга молча и навсегда... как Годар, мое странное приключение в горах... однажды... в Леоганге...
Czy nie?