Илья Муромец - отзвуки прошлого 3. Загадка Святогора

                                                                                       3. ЗАГАДКА СВЯТОГОРА

    Богатырю Святогору в русском эпосе отведено особое место. Все прочие богатыри совершали подвиги или добивались высокого положения при дворе князя Владимира, но для Святогора беды и заботы человеческого мира ничтожны, они не стоили и крохи его внимания, как нам не интересны заботы муравьёв. Да и богатырём-то его можно называть лишь условно, он выше этого понятия: Святогор – исполин, его сила огромна, она ужасала даже богатырей. О.Ф. Миллер заострял внимание на том факте, что запредельная мощь Святогора вызывала у всех окружающих безотчётный, панический страх (О.Ф. Миллер “Илья Муромец и богатырство киевское”, с. 244-245, С.-Петербург, 1869). С такой силой среди людей делать нечего, такая сила нужна для свершений великих и грандиозных, о который сказители ничего не могли поведать. Они даже представить себе не могли, на что потребна такая громадная сила, их недоумение явственно сквозит в рассказе, который опубликовал писатель К.С. Аксаков:

    “Илья Муромец, после многих совершенных им богатырских подвигов, не найдя себе равного силою, заслышал, что есть один богатырь силы непомерной, которого и земля не держит и который на всей земле нашел одну только могущую выдержать гору и лежит на ней. Илье Муромцу захотелось с ним померяться. Пошел он искать этого богатыря и нашел гору, а на ней лежит огромный богатырь, сам как гора. Илья наносит ему удар. “Никак, я зацепился за сучок”, – говорит богатырь. – Илья, напрягши всю свою силу, повторяет удар. – “Верно, я за камешек задел”, – говорит богатырь; оборотясь, он увидел Илью Муромца и сказал ему: “А, это ты, Илья Муромец! Ты силен между людьми, и будь между ними силен, а со мною нечего тебе мерять силы. Видишь, какой я урод; меня и земля не держит, нашел себе гору и лежу на ней”
                    (К.С. Аксаков “Богатыри времен Великого Князя Владимира, по Русским песням” // “Русская Беседа”, 1856, кн. 4. Науки, с. 59-60)

    Ну ездил Святогор на своём великанском коне по Святым горам – не то Карпатским, не то Араратским. А с какой целью? Сила Святогора непременно должна была найти себе применение, вот только людям об этом знать не полагалось. Не с чудовищами же бороться – их он мог давить, как клопов. Его уровень не постичь человеческим разумом. Потому-то Святогор и одинок, что не принадлежал к миру людей. Как ни пытались сказители его очеловечить, ничего у них не получалось – цели и заботы Святогора высшего порядка и связаны с судьбой всего Мироздания.
    Карпатские русины считали Святогора своим предком и складывали о нём собственные предания, не совпадающие с былинным сюжетом (Ю. Иванов “Мифологические параллели в повести Н.В. Гоголя “Страшная месть” и в преданиях русинов Севера Молдавии” // “Русин”, № 4(6), 2006, с. 150-154; К. Кудряшов “Великан или дракон? Кем на самом деле был легендарный богатырь Святогор” // “Аргументы и Факты”, № 51, 20.12.2014, 48 полоса). Величественный образ издавна привлекал к себе внимание людей, окружавших его ореолом загадочности. Кто он – грозный страж на границе миров или хранитель устоев миропорядка? В былинах рассказывается, как богатыри рождались, росли, пока не наступала пора подвигов. Но о происхождении Святогора не известно ничего, как будто он существовал с начала времён. Или так оно и есть? Сила Святогора не для людей и даже не для чудовищ – на земле он не имел супротивников. Это сила бога. В основе былины лежит языческий миф. Только так можно объяснить сюжетную близость былины о смерти Святогора и древнеегипетского мифа об Осирисе. В русской былине Святогор вместе с Ильей Муромцем путешествовал по “Сиверным горам”:

    “И наехали путем-дорогою на великий гроб,
    На том гробу подпись подписана:
    “Кому суждено в гробу лежать,
    Тот в него и ляжет”.
    Лег Илья Муромец:
    Для него домовище и велико, и широко.
    Ложился Святогор-богатырь:
    Гроб пришелся по нем”
                    (“Святогор с Ильею Муромцем” // “Песни собранные П.Н. Рыбниковым”, ч. I, с. 40-41, М., 1861)

    Потом шутки ради Святогор вздумал накрыть себя крышкой гроба:

    “Взял богатырь крышку и сам закрыл ею гроб;
    Да как захотел поднять ю,
    Никак не может”
                    (Там же, с. 42)

    Илья Муромец попытался вызволить Святогора, на даже богатырский меч оказался бессилен:

    “Ударяет по гробу дубовому.
    А куда ударит Илья Муромец,
    Тут становятся обруци железныи;
    Начал бить Илья да вдоль и поперек,
    Всё железные обручи становятся”
                    (Г.Н. Парилова и А.Д. Соймонов (сост.) “Былины Пудожского края”, №4, с. 102, Петрозаводск, 1941)

    Так и умер великан, заточённым в гробу. Похожее предание А.Ф. Гильфердинг записал в славянском Поморье у кашубов. Там говорилось, как великан (столым) и некий портной вместе изготовили дубовый гроб, а потом по очереди примеряли его. Когда по пробе великана человек накрыл гроб крышкой, то тут же и приколотил её, тем самым задушив последнего из великанов (А.Ф. Гильфердинг “Остатки славян на Южном берегу Балтийского моря” // “Этнографический сборник”, вып. V, с. 114-115, С.-Петербург, 1862).
    В египетском мифе у бога земли Геба и богини неба Нут родились четверо детей: Осирис, Исида, Сет и Нефтида. Исида стала женой Осириса, а Нефтида – женой Сета. Осирис как старший унаследовал царскую власть в Египте, он стал четвёртым из богов-правителей после Ра, Шу и Геба. Именно Осирис вывел египтян из дикости, научил выращивать злаки, изготовлять пиво и вино, выплавлять металлы. Сет, желавший получить власть, задумал погубить Осириса. Явившись к нему на пир, Сет принёс роскошный саркофаг, пообещав подарить его тому, кому он придётся впору. Гостям саркофаг не подошёл, потому что был изготовлен по мерке Осириса. Как только Осирис туда лёг, заговорщики закрыли крышку и бросили саркофаг в воды Нила (“Осирис” // “Мифы народов мира”, т. II, с. 267, М., 1992).
    При всём сходстве, былинный вариант выглядит архаичнее. В египетском мифе уже нет волшебства: крышка не прирастает к стенкам гроба, а её закрывают заговорщики, не появляются сами собой железные обручи, а те же заговорщики заливают крышку гроба свинцом. Отличия доказывают, что былина не могла быть заимствована, из египетской мифологии, напротив, египтяне осовременили непонятное им предание. А что один сюжет использован и египтянами, и славянами, так ничего удивительного. Бродячие предания расходились по всему свету – люди и переселялись, и роднились, и торговали, так что культурный обмен был неизбежен.
    Египетский миф имеет продолжение, которого нет в русской былине. Когда Исида, изгнанная Сетом, нашла тело своего мужа, Сет его похитил, разрубил на 14 частей и снова бросил в Нил. Исида нашла эти куски, но Осирис не возродился, а остался правителем царства мёртвых (там же).
    Параллель этому преданию обнаруживается в карело-финском эпосе. Охотник Лемминкяйнен, несмотря на предостережения матери, отправляется в страну Похьёлу, где его убивает некий злой старик, разрубает тело на 8 частей и бросает в реку Туони. А потом мать Лемминкяйнена собирает его тело по частям (“Калевала”, БВЛ, руны 14-15, с. 167-183, М., 1977).
    Как распространялся этот миф, можно попытаться наметить. В IX тыс. до н.э. между Вислой и Неманом располагалась Свидерская культура. Основным занятием её населения была охота на северного оленя. В конце IX тыс. до н.э. из-за резкого похолодания, вызванного последним оледенением, свидерцы были вынуждены мигрировать на юг, при этом они разделились на две ветви. Западные двигались по Карпатам, Дунаю и, перейдя замерзшие проливы, заселили Малую Азию, продвинувшись вплоть до Палестины, где вступили в контакт с афразийцами (предками семитов и египтян) – от них произошли индоевропейцы. Восточные свидерцы ушли в Крым – они дали начало финно-уграм и тюркам (Н.А. Николаева, В.А. Сафронов “Истоки славянской и евразийской мифологии”, с. 300-303, М., 1999). Так что сходство в мифах славян, финнов и египтян объясняется не заимствованием, а наследством от первобытных сказаний.
    Но раз былинный сюжет произошёл от языческого мифа, а Святогор, соответственно, от языческого бога, то кто из славянских богов имелся в виду первоначально? Сведения о древнерусском пантеоне скудны, но всё же следует опираться на достоверные сведения и не увлекаться фантазиями, не то логическая нить будет потеряна. И ещё надо учитывать, что эпос не мифология, там возможно и смешение нескольких персонажей в один, и дробление некогда единого образа, и подмена понятий. Достоверными будем считать сообщения древнейшей летописи, без неё мы потеряем точку опоры. А говорится в летописи:

    “И нача княжити Володимеръ въ КиевЪ единъ, и постави кумиры на холму внЪ двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хъса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь. И жряху имъ, наричуще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесомъ, и оскверняху землю требами своими…”
                    (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 77, Рязань, 2001)

    Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошь – эти боги точно почитались на Руси, но к ним следует добавить ещё и Велеса, именем которого клялись русичи, заключая договоры с ромеями:

    “… Олга водившее на роту, и мужи его по Рускому закону кляшася оружьемъ своимъ, и Перуномъ, богомъ своимъ, и Волосомъ, скотьемъ богомъ и утвердиша миръ”
                    (Там же, с. 32)

    Или:

    “… да имЪем клятву отъ Бога, въ негоже вЪруемъ, в Перуна и въ Волоса, скотья Бога, и да будемъ золоти яко золото, и своимъ оружьемъ да исЪчени будемъ”
                    (Там же, с. 71-72)

    Однако, никто из этих богов для роли Святогора не подходит. Ведь Святогор по сюжету умирает, что связано с угасанием культа того бога, который послужил прообразом былинного персонажа. А все названные боги оставались в полной силе, их культы по-прежнему пользовались популярностью. Тут надо найти такого бога, которому люди некогда поклонялись, но потом почему-то прекратили. Прародителем богов на Руси считался Сварог:

    “И бысть <…> Феоста, иже и Саварога <…> въ время царства его, спадоша клЪщЪ съ небесЪ, нача ковати оружье, прЪже бо того палицами и камениемь бьяхуся <…> Феость же сий законъ расыпа, и въстави единому мужю едину жену имЪти, и женЪ за одинъ мужь посагати; аще ли кто переступить, да ввергуть и в пещь огнену. Сего ради и прозваша и Сварогомъ <…> И по семъ царствова сынъ его, именемъ Солнце, егоже наричуть Дажьбогъ <…> отнележе начаша человЪци дань давати царямъ. Солнце царь, сынъ Сварогов, еже есть Дажъбогъ, бЪ бо мужь силенъ…”
                    (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 200, Рязань, 2001)

    В незапамятные времена (ещё в каменном веке) Сварог будто бы правил всей землёй. И будто бы он приучил людей обрабатывать металлы, потому летописец и сопоставлял Сварога с Гефестом. Царство Сварога летописец относил в далёкий догосударственный период жизни людей, когда семейные отношения только начинали складываться, а введение царской власти приписывал уже Дажьбогу, сыну и преемнику Сварога. При Дажьбоге о поклонении Сварогу люди забыли – в летописи не упоминаются ни святилища, ни отдельные