Вася Чистов поступил в институт культуры и переехал из деревни жить в город.
В первый же день его крайне удивило, что покойника городские пацаны называли жмуриком.
- Глядите, жмурика несут!
В Красавке-то усопшего именуют покойником. И стар, и млад выходят на улицу проститься с земляком. В последний путь уходит человек. Мужчины обнажают головы. Кто из сельчан крестится, кто почтительно кланяется… А тут – жмурик!
Василий остановился, перед похоронной процессией, снял кепку и замер, будто по команде «Смирно!» или, как при исполнении гимна страны. Похоронный марш - это тоже гимн – гимн Праху, Вечности и Вечной памяти. В деревне заведено отдать последнюю почесть умершему сельчанину.
В Красавке многое чего заведено. Нельзя, например, не поздороваться с пожилым человеком?! Нельзя вымыть руки в роднике? Под струёй криницы хоть залейся, а сам источник - не оскверняй. А как можно метнуть окурок в реку или плюнуть в неё? «Матери своей в глаза плюёшься». Не смей выбросить недоеденную корку хлеба на пыльную дорогу. Это же немыслимое надругательство над святыней – над хлебом! Раскроши корку птицам.
А тут, в городе, с первых дней Чистов нагляделся на хлеб на помойке перед окном. Целыми буханками вышвыривают, целыми румяными батонами. «Вот бы таких хозяев отправлять знойным летом на уборку пшеницы!».
Василия вообще удивляла городская жизнь. «Скопище народа, - размышлял он, - где, почти, никто никого не замечает». Ему часто вспоминались слова одного философа, чьё имя он не запомнил, к сожалению. Просто запала в голову хорошая его мысль «Что было бы с нашими городами, если бы деревня не подпитывала их своими талантливыми, трудолюбивыми и искренними, людьми?».
Действительно! Человек за рулём автомобиля в городе - всего лишь помеха на пути другого человека. Сосед на лестничной площадке – пустое место. Покойник, конечно, – жмурик. Банки и бутылки на тротуарах, окурки. Нецензурная речь отовсюду. И более того поражало Василия, что в клубах, библиотеках, в Доме художника и в Доме работников искусств идёт бойкая торговля обувью, мехами и разными другими товарами. Василий был горд, что поступил именно в институт культуры. «Тут на всю жизнь хватит поднимать залежные земли». Иногда Чистов представлял себя инъекцией, влившейся в заболевший город.
- Жмурика несут! – гортанным голосом, будто вороньим карканьем, известил на весь двор ещё один пацан.
- Покойника, - поправил его Чистов. - Ты кепку, сними. Так положено.
- Что такое? Что за дела? – угрожающе встрял на защиту обладателя вороньего голоса дружок его.
- Всё окей, - успокоил тот. - Реально – дерЁвня!
- Ну, ты, сельпо! - движением плеча дружок оттеснил Чистова со своей дороги. – Будешь выступать – сам жмуриком станешь.