Боли не было. Она отсутствовала. Но как это подло – бить в спину. Без возможности своевременно дать отпор. Это был не удар. Между лопаток, раскроша твёрдую основу позвонков, легко вошёл болт, короткая стрела с острым наконечником.
Я даже не успел вскрикнуть от боли. Потому что её не было. В тот момент отсутствовало всё: и боль, и время, и обида… Простая констатация факта – предательский выстрел в спину – и здравствуйте, родственнички, с большинством из вас не был знаком, прогуливаясь по тенистым аллеям жизни. Отчасти факт печальный. Да, да, да! вы не ослышались. Печаль изредка посещает, вернее, посещала мои физические чертоги; надеюсь, не останусь без её внимания в новом ментальном мире. Но большей частью не радость, но осознание справедливого дуализма мира приводит меня в состояние крайнего душевного успокоения. Вывод? Ну, думаю не моя забота ломать голову над этими мелочами. Я всё сказал.
***
Из крепких объятий Морфея вырвал не будильник, запах ароматной гречневой каши, томящейся на медленном огне в духовке старинной каменной печи. В кухне слышится интенсивное движение. Стучат ящики стола. Позвякивают металлические приборы. Радостно поет глиняная посуда.
Ароматная симфония завтрака торжественно начата.
Главная партия – в глиняную миску накладывается рассыпчатая каша.
Побочная партия – с деревянной ложки, с украшением по черенку, помнящей прикосновения моей прабабки, кого соседи за глаза шёпотом называли колдуньей, а при посещении – спасительницей, щедро сыплется кристальная неповторимость сахарного песка, измельчённых орехов и цукатов.
Связующая партия – из терракотового кувшина, по гладким обводам которого стекают прозрачно-алмазные капли росы, льётся парное коровье молоко.
Заключительная партия – солнечный луч, преломившись через трещину стекла, изуродовавшую окно, разноцветными искрами расплёскивается по стенам.
Затем, конечно же, последует обеденная разработка, обильная, сытная и хлебосольная. И, конечно же, будет ошеломляющая реприза ужина при свечах в огромной каминной зале с минимумом обслуги и максимумом яств и пития. Это будет потом и, возможно, с эффектом пролонгации. Сейчас же – приятного аппетита!
***
Разумному достаточно информации, сделать вывод из моих рассуждений.
Что можно предположить? В состояние крайнего душевного успокоения приводит осознание справедливого дуализма мира. Что никак не может однозначно ассоциироваться с радостью. Мои ментальные чертоги печаль посещает столь редко, что ввергает мой дух в неосознанно-необдуманные аллегоричные медитации. Да, да, да! изредка это не часто, и хотя за этим вслед идёт печаль в распахнутые объятья, как раз в этот час на пути встают невидимые препятствия.
Неосознанная неожиданность невосприимчивости.
Не посылайте меня за смертью. Она неотступно следует за мной.
Стоило повернуться спиной к основной массе приглашённых, как нечто острое, прочное вонзилось в плоть. Между лопаток. Боль отсутствовала. Она затерялась среди подобных себе ощущений. Понимаю, насколько это низко и подло бить в спину. Когда бьют, а ты не имеешь возможности дать отпор изворотливому, хитроумному врагу. Трусость, пронизанная хитростью. Исподтишка, чтобы никто не рассмотрел лица, ударить и скрыться. А острый наконечник болта, как клюв хищной птицы, раскрошил кальциевую основу позвоночника.
Тупое ощущение неосознанности свергло с уверенного постамента ног. Мир перевернулся. Расплескался. Расслоился. Раскрошился. Рассыпался. Превратился в ускоренный поток положительно заряженных частиц, легко разлучающих с жизнью.
В сознание приходил медленно. Шаг за шагом. Короткими, неуверенными движениями тела. Тело невесомо. И это так внезапно. Малейшая попытка пошевелить руками-ногами даётся с трудом. С пароксизмом боли в каждом члене и на периферийных нервных окончаниях.
Попытку не оставляю. С трудом получается. Кто бы знал, какое облегчение принесло это открытие.
Протягиваю руку. Ладонь упирается в твёрдую сухую вертикальную поверхность. Страха нет. Первобытное, основанное на отсутствии наличия страха, любопытство: что там может находиться. Любознательность, как известно, сгубила кошку. Идущие её путями наступают на одни и те же грабли ощущений.
Поначалу необузданный интерес, впоследствии – необратимость возмездия.
***
Песок. Крупинки осыпаются при прикосновении. С шелестом книжных страниц. Напевным, медитативным, будто старинная загадочная песня. С неожиданными мелизмами посреди исполнения, яркими фиоритурами, резким глиссандо, перемежающимся крещендо и диминуэндо, высоким звучанием низкого регистра. Она похожа на знакомую историю, рассказанную новым неизвестным рассказчиком. Иногда в повествование врываются звонкие трели, затем следуют синкопы, встречающиеся не только в музыкальной истории, но и сопровождающие человека через всю жизнь.
Синкопа – конфликт, ради которого и вокруг которого закручивается основная интрига. Стоит отойти в сторону спокойствия и размеренности, как жизнь наскучивает на следующие сутки, хоть волком вой.
Песок осыпается. Истончается стена. Через увеличивающиеся трещины и бреши виден потайной мир. Скрытый от острого глаза прозрачной ширмой времени. Здесь утомляет жара. Там – вовсю бушует метель и завывает вьюга. Здесь солнце плавит чугун и гранит. Там – жестокий холод обостряет затупившиеся ощущения и чувства. И что здесь, что там никуда не деться от безжалостной действительности окружающего мира.
Яркий колокольчик дикого цветочка на расстоянии радует глаз. При ближайшем рассмотрении терпко-дурманящий сладковато-пряный аромат из бутона уводит в сопредельную реальность.
***
Резкий толчок в спину. Если бы не природная способность в любом случае сохранять равновесие, давно бы переломал себе почти все двести семьдесят пять костей скелета. При таком обилии их можно ломать довольно долго, не отказывая себе в таком приятном удовольствии, не причиняя себе особого вреда.
Как бы то ни было. Удар оказался неожиданным. А потому, и ощутимым. Но боли не было. Она категорически отказывалась проявляться. Хотя замечу, это подло (и всё из-за обычнейшей безнаказанности) – бить в спину при любых жизненных ситуациях. Бить, зная, что пострадавший лишён возможности защититься. Это был не прямой удар, коим следовало бы гордиться из-за его утончённо-изящной прелести на честном поединке.
Острый укол, раскрошивший твёрдую кальциевую основу позвоночника. Тяжёлый металлический болт с острым длинным наконечником, как у хищной птицы, легко вошёл между лопаток.
Кратковременная потеря памяти и последовавшее следом возвращение из туманных полей в зелёные луга слегка дезориентировало. Незначительная нервозность, тремор рук, дрожь в суставах. Тяжело ли заболевание? И болезнь ли это? Симптомы серьёзны или нет?
Верь, я во что-то иное, выразился бы конкретно, мол, сикмет, никуда от неё не уйти, а так приходится жаловаться на судьбу. Вот, мол, какая она несправедливая. Ко всем без разбора передом, ко мне – задом. Но можно сказать по-другому: вид на яйцо сверху.
От неожиданности не осознания происходящего крикнуть не успел. А закричать-то так хотелось! Но – промолчал. Что орать-то, коли боли нет. «Больной, - медсестра напряжённо всматривается в открытый глаз, - у вас пониженный болевой порог?» «Нет, - отвечаю. – А что, пора крикнуть?» «Да нет, - она смеётся, - уже поздно».
Боли не было и в помине.
Был один сплошной лабиринт ментальной невосприимчивости, из которого нельзя выйти, едва ступив на его территорию.
Всё было именно так.
Dixi.
Якутск. 13 апреля 2016г.