Господин с моноклем

Лена закрыла входную дверь, и, не теряя не секунды, побежала в ванную: сейчас ей хотелось лишь одного – быстрее согреться. В небе утром не было и тени намека на вечерний дождь, который, начавшись с легкой измороси, перерос в холодный ливень. Лена пока бежала от остановки до подъезда  успела промокнуть до нитки и промерзнуть до костей. Горячая вода постепенно возвращала ее к жизни. Однокомнатная квартира приветствовала ее уютом: и шторы на окнах, и часы, и фарфор – все будто улыбалось и говорило: «Здравствуй, милая хозяйка, мы тебя заждались!».
Лена любила свой маленький дом и не чувствовала себя в нем одинокой. Зазвонил телефон, ну, конечно же, это ее мальчик, ее гордость, ее сын!  Каждый вечер  он звонит узнать как у неё дела, а когда есть свободная минутка, то всегда заглядывает в гости. Каждую ночь перед сном она благодарит Бога за то, что ее Володя такой замечательный, за то, что он смог найти себя в этой жизни. Вот теперь бы ещё внуков!
После мелких дел, легкого ужина и газеты Лена звонит Игорю, но он без сомнений занят., впрочем, как обычно. Он появляется редко, всегда на бегу, а если и звонит, то только, что бы  поплакаться, как в удобную жилетку. Наверное, этого стоило ожидать, ведь ей уже 44, а ему ещё 36…
Лена вздохнула, завела будильник на 6:30, погасила бра и зарылась лицом в подушки.
Она неожиданно проснулась, словно от толчка, приподнялась на локте и взглянула на часы – 00:20, до утра еще спать и спать. Она откинулась на спину и закрылась с головой одеялом, потом повернулась на бок, но спать ей расхотелось. Она нащупала ступнями тапочки, потянулась и подошла к окну. На улице по-прежнему шел дождь, капли на стекле смешивались со светом фонарей и рекламных огней, образуя причудливые переливчато – золотистые узоры, особенно если смотреть на них через полуприкрытые ресницы.
Вдруг стало прохладно и Лене показалось, что за ее спиной кто – то есть. Она медленно обернулась и обвела взглядом комнату, закрыла и открыла глаза. Так и есть, в углу стояла темная фигура. Но не было ни страха, ни паники, а только оцепенение. Фигура отделилась от стены и медленно приближалась, приобретая отчетливые очертания. Вот он вступил в полосу света и остановился в полуметре от женщины, застыв, и внимательно рассматривая ее. Сомнений не было – перед ней стоял самый настоящий призрак молодого мужчины, лет 25 – 30. он был среднего роста, одет в черный фрак с изящным атласным галстуком,  опирался на трость, а  на золотой цепочке в глазу поблескивал монокль.
«Это сон», - подумала Лена, но губы пролепетали: «Что вам нужно?». Вместо ответа призрак подошел почти вплотную и вопросительно заглянул в глаза. Потом протянул руку и коснулся волос, они медленно колыхнулись, как от дуновения ветерка. «Софи», - позвал он. Сохраняя полное присутствие духа, Лена все так же не могла двигаться.  В призраке не было ничего  пугающего и отталкивающего, наоборот, он обладал мягкими и нежными чертами лица.
- Софи, ты не узнаешь меня? Это я, Этьен., - после паузы он продолжил – Да, тебе сложно меня узнать. Но я, я так долго искал тебя в новой жизни. Видишь, я жду тебя, как обещал…
В душе Лены не отозвалось ничего, кроме любопытства.
- Прости, я забыл, не все могут вспомнить свою прошлую жизнь, но я попытаюсь воскресить это в тебе. Софи, закрой глаза, расслабься и ничего не бойся.
Лена повиновалась. Призрак приложил одну руку к её лбу, а другую к сердцу, это прикосновение можно было сравнить со слабым электрическим разрядом.
Лена готовилась увидеть что – то на подобии стариной кинохроники или потертых фотографий. А вместо этого она ощущала лишь его прикосновение.
- Я ничего не вижу… - прошептала она.
Казалось, призрак сейчас расплачется, он беспомощно уронил руки.
- Я не мог ошибиться, нет. Меня потянуло именно к тебе. Я долго не осмеливался показаться, а только наблюдал…
Он был таким растерянным, что Лене захотелось его успокоить, приободрить.
- Я не Софии, как видите. Но вы ее найдете, обязательно найдете, вы же все можете, - её собственный голос казался ей грубым и трескучим как скрип старого дерева, по сравнению с шелестом слов Этьена.
- вы переоцениваете наши возможности, извините.
Он медленно стал отодвигаться в тень, снова превращаясь в темную фигуру, а потом и вовсе исчез. Оцепенение спало, и Лена на цыпочках прошмыгнула к кровати. «Вот это сон был», - сказала она сама себе, хотя в глубине души осознавала, что это реальность.
Новый день принес с собой новые заботы. Но странное дело, лена не хотела никому рассказывать о ночном происшествии, даже как о дивном сне. У нее было ощущение, что это ее глубоко личное, а еще ей вновь хотелось увидеть этот призрак, но она боялась, что если расскажет кому – нибудь, то он не сможет больше появиться. Хотя он и так не появлялся ни в тот день, ни в последующий, и не в другой.
Все это постепенно стало стираться из архива ее памяти, а вместе с этим укреплялась мысль, что ничего не было. Глубоко материалистическое сознание наших современников не так – то легко впускает в свой мир даже предположение о сверхъестественном.
Но спустя  2 года она вновь во сне почувствовала присутствие кого – то, но в этот раз ей даже не пришлось вставать с постели, призрак Этьена сидел почти напротив нее в кресле, которое от стены переместилось в полосу оконного света. Он сидел, положив ногу на ногу, левая рука была вытянута и покручивала набалдашник трости, а в глазу, как и в прошлый раз, блестело стекло монокля. Сейчас женщина смогла рассмотреть его намного лучше, хотя в первую их встречу, он стоял к ней почти вплотную. Надо признаться, и чувствовала она себя по – иному,  пропало прежнее оцепенение, зато воздух наэлектризовался и слегка потрескивал.
- Вы же знаете, я не Софии, - было начала она, призрак перестал играть тростью и приложил указательный палец к губам.
- Теперь я знаю, - зашелестел его голос, а комната наполнилась едва уловимым запахом дорого табака и жасмина.
Лена смутилась, ее пальцы нервно теребили кружево сорочки.
- Для чего вы здесь?
- Я потревожил ваш покой, простите. Но я узнал, все узнал… - Этьен глубоко вздохнул, точно ветер зашумел в трубе.  – Если позволите, я с вами поделюсь.
Лена утвердительно кивнула.
- Разрешите представиться, я барон Жан – Арман Этьен де Сен – Маруа, отпрыск старинного и знатного рода. С детства я был окружен заботой, как единственный наследник по мужской линии, к тому же моя семья обладала не плохим достатком. Одним словом, жил я легко, одевался у самых модных портных, бывал только в дорогих ресторанах. Говорили, что я обладал не плохой наружностью,   успех у женщин это подтверждал.  Все в жизни мне давалось без особого труда.  Я занимался всем понемногу, а по сути, ничем.  Но отец говорил, что у меня есть способности. И, действительно, если было надо, я мог вести и его дела, не допуская промахов. Но это было ужасно скучно!  Не могу назвать себя мотом и прощалыгой, разбрасывающим отцовский капитал направо и налево, но я и не делал ничего, что бы его приумножить.  Я  был далеко не идеален, но я всегда сторонился козней и интриг, презирал сплетни.
В 25 лет я думал, что все узнал и попробовал.  Родители считали, что мне пора жениться, я им не перечил. Но война разбила все их планы.  Не представляя себе ее изнанку, я тайком ушел на фронт в поисках новых ощущений. Война изменила меня… Я увидел боль, страх,   жестокость. Почему люди, которые еще вчера мирно спали в своих постелях, любили женщин, ласкали детей, теперь должны идти под свинцовый дождь?  Я не отсиживался в штабе, я шел со своими солдатами вперед, я узнал цену дружбе, цену  жизни и цену смерти…
Весенним утром 1915 года я очнулся от острого жала физической боли, меня окружали выбеленные стены   госпиталя.  Я вспомнил, что в прошлом бою совсем рядом со  меной разорвалась мина,  все случилось в долю секунды, я не успел лечь на землю, и меня отшвырнуло взрывной волной.
Дикий крик страдания уже был готов сорваться с моих потрескавшихся губ, но передо мной появился ангел во плоти.  Это и была Софи, на меня нежно смотрели ее огромные серые глаза, мне улыбались розовенькие пухлые губки. Она приложила к моему пылающему лбу влажный компресс. У меня было осколочное ранение в живот, к тому же  многочисленные мелкие осколки  прочно засели в моих ногах. Я был не жилец. Начались перитонит и гангрена, но я умолял хирургов не ампутировать ноги, они согласились, это лишь бы отсрочило смерть, но не отвратило ее.  Угасал я долго, три недели, которые казались тремя десятилетиями. Но со мной был мой ангел, моя Софи. Я впервые узнал, что такое любовь. Я умирал, но как безумный хватался за жизнь, а она точно вода испарялась из моего покореженного тела.  Софи тоже признавалась мне в любви, целовала в запекшиеся губы, брила  лицо, мыла и расчесывала волосы. Я чувствовал себя более чем жалким и беспомощным, но вместе с этим  свет чистого, сильного чувства затмевал физические страдания.   День моей смерти   был пропитан солнцем и теплом.  Моя голова покоилась на ее коленях, глаза смотрели в глаза, но  другой мир  уже начинал приоткрывать предо мной  двери. Как  тогда я хотел жить!!!!!!!!!!  Стоя на пороге иного бытия,  я пообещал ей, что буду ее ждать и после смерти. Я говорил, что нам было не суждено изведать счастья  при жизни, и что Бог не может быть так жесток, что бы не дать нам возможности быть вместе в вечной жизни.
Голос Этьена дрожал,   да это был вовсе и не голос, а шорох опавших листьев, шум ветра в кроне деревьев.  Этьен убрал  монокль, прикрыл глаза рукой и продолжил рассказ.
- Спустя положенный срок я поспешил на поиски ее души, где бы она не была. Сам не знаю почему, но я был уверен, что Вы её земное воплощение, я ошибся… А потом узнал, что Софи никогда меня не любила. Она просто жалела милого умирающего мальчика. После нежных разговоров со мной в палате, она спешила к крепкому хирургу, за которого потом вышла замуж, родила детей и была счастлива, забыв навсегда обо мне.
Лене показалось, что в этот момент из – под ладоней Этьена блеснула слеза, а может быть это был всего лишь отблеск уличного фонаря.
Этьен вернул на место монокль и постучал тростью по полу.
- Я не могу ее винить, не я был первым, не я последним, и она такая не одна. Но я все равно ей благодарен, пусть даже за мираж истинного чувства.
Спасибо, что выслушали меня.  На землю я вернусь не скоро. . . мне пора…
Лена в один миг очутилась у кресла.
- Этьен, не уходите! Расскажите еще о себе, о…. я не знаю о чем, но не уходите!
- Мне жаль Элен, но я должен.
Лена закусила губу:
- Обещайте вернуться, - почти прошептала она, но призрак уже растворился.
Женщина заняла его хорошо освещенное, но холодное место. Съежившись, она подтянула колени к подбородку, обняв их тонкими руками.  В памяти вновь всплыл облик ночного гостя.
                                                    ****
Дни складывались в недели, недели в месяцы,  месяцы сложились в год.
Надежда увидеть Этьена вновь, угасла, но в душе расцвела поздняя любовь, последняя и бессмысленная.
Лена изменила интерьер своей квартирки, превратив ее в будуар светской дамы начала прошлого века. Каждый вечер она подолгу стояла у окна, мысленно разговаривая с милой тенью, ставшей ее частью.
В тот день она медленно брела домой, глядя на небо, которое куском