Однажды мне довелось услышать, как перевозили соль на ишаках. Завьючили мешки с солью на спины ишаков и пошли потихоньку, пока не добрались до речушки, каких немало в горах. Вот уже почти все перебрались на другой берег и только два ишака остановились почти посредине. Постояли они немного, поразмышляли и завалились в воду.
Погонщики кричат, бьют их палками, пытаясь поднять их, а они не встают. Кончилось это тем, что соль в мешках растворилась и вытекла с водой, после чего ишаки встали и пошли за караваном.
Я знал, что ишак упрямый, но, чтобы еще и такой хитрый, слышал впервые. И сейчас бы не поверил, если бы не случай.
Тогда я был в экспедиции. Нам предстояло забросить продукты и снаряжение на базовый лагерь в один из районов Памира. Пообещали нам вертолет, но потом, сославшись на низкую облачность, из которой периодически накрапывал дождь, вертолетчики отказались лететь. По метеосводкам такая погода ожидалась еще дней пять-шесть. В ближайшем кишлаке мы наняли ишаков. И вот 12 ишаков тихо топчутся среди рюкзаков, мешков и ящиков, как бы оценивая груз, который им придется нести на спинах. Немного в стороне стоят с вежливо-вопросительной улыбкой два таджика – хозяева этих ишаков.
На следующее утро с помощью таджиков завьючили на ишаков большую часть груза, а остальное разобрали по рюкзакам и пошли. День идем – хорошо! С неба не капает, горы кругом, почти весь груз на ишаках. Вечером костер, песни, воспоминания. А над нами тучи, сквозь разрывы в которых проглядывают громадные звезды. Здорово!
На другой день предстояло перейти снежный перевал. Наш начальник-командир, учитывая опыт прошлых переходов, решил поделить нас на два отряда. Один отряд идет в качестве погонщиков из расчета на каждого ишака по два человека. Погонщики идут налегке, так как часть своего груза они пристраивают на ишаках, а остальное отдают в другой отряд, который будучи более мобильным быстро уходит вперед. Желающих идти налегке оказалось более чем достаточно. В общем, молодежь оттеснила более «опытных и бывалых» и заняла все вакансии погонщиков. Итак, наш мобильный горно-пеший отряд, закинув потяжелевшие рюкзаки на спины быстро потопал вперед, а мы распределились на пары. Правда перед этим, выбрасывая пальцы на счет, определили, кто ведет ишака на коротком поводке, а кто подстраховывает его сзади. При этом один таджик с ишаком шел впереди нашего каравана, а другой замыкал наше шествие.
И вот с криками «Х-х! Це-Це!» наш караван потихоньку поднимался по тропе на перевал. Иногда из туч выглядывало солнце и тогда блестели ледники, сползающие вниз с ближайшего хребта. Где-то внизу шумела речка, а мы шли вверх к облакам и было так хорошо, так легко и свободно. И мы дышали этой свободой полной грудью! А где еще подышишь так, как не в горах? Кто-то затянул на восточный манер длинную песню. И так, легко перескакивая иногда с камня на камень, мы шли со своими ишаками и радовались чудесной панораме гор, которая менялась с каждым нашим шагом, с каждым поворотом тропы.
Вскоре петь перестали. Тропа сузилась и стала круче. Справа склон превращался местами в скальную стенку, а слева от тропы падала вниз крутая осыпь. Иногда наши ишаки стали задевать вьюками выступающие справа скалы. Тогда от удара вьюк вместе с ишаком отлетал в сторону и мы, кто за веревку, кто за хвост, старались удержать ишака на тропе. Тропа становится еще уже и почти через каждые 5-10 метров наши ишаки отскакивали от стенки влево. Поэтому теперь погонщики шли уже не выпуская хвоста ишака из рук. Причем, если ишака не тянуть вперед за повод, то он тут же останавливается. И вот кто кричит «Х-х! Це-Це!», кто дергает и пинает, кто просто кричит матом – шум такой, что водопадов не слышно. Никогда еще ишаки не выслушивали в свой адрес столько слов за такое короткое время. Но как бы там не было, ишаки идут, а мы прыгаем вокруг них спереди и сзади. И допрыгались!
Чей-то ишак зацепился за скалу, вьюк сорвался и ящики с тушенкой запрыгали вниз метров на тридцать. В течение одной секунды выплеснулся весь словарный запас. Все остановились. Потерпевшие полезли вниз собирать тушенку, которая высыпалась из полураздетых ящиков. Кто-то от ближайших ишаков полез помогать вытаскивать банки наверх, а кто просто зубоскалил и давал нужные советы.
И вот тут-то ишаки и проявили свой характер. Так как впереди идущие остановились не сразу, а прошли метров пятьдесят и потом только стали, то ишаки, оставшиеся без присмотра, резво кинулись вперед пока не уткнулись мордами в группу «авангардистов». А когда потерпевшие вместе с помощниками собрали, что смогли и вылезли на тропу, там их ишаков не было. Стали звать виновника, а он не идет. Пошли к нему.
Тянули, орали, пинали, били палками, а тот, который сбросил ящики, стоит как вкопанный. Ни с места и все тут! Вот уж, действительно, упрямый осел! Ну, не нести же сюда банки! А над нами все ржут, все советуют, в общем, шоу. Для них шоу, а время-то идет. И пришлось нам тащить полуразбитые ящики и банки с тушенкой к ишаку и уже там его навьючивать.
И теперь, если меня спрашивают: «Осел – это ишак?» – я отвечаю, что, если он груз несет, то осел, а без груза – ишак. Это уже, бесспорно.
