Играют дети
Лето знойное на излом пошло. Конь Перунов нес всадника по лесам, скочил через речку – обронил в воду подкову. Леденеет река.
Рюень шутник, что месяц – двулик. Обернется ночью сварливым своим лицом – морозно станет, аж со рта курево пойдет. А взойдет солнце – уж другой лик на тебя смотрит, до зноя веселый. Знай, подгадай, когда тулуп надеть, а когда и рубаху скинуть.
Малышня за околицей игры затеяла, в ярмарку играет. Катятся по ярмарке повозки берестяные, ходят мужички резные, бычки глиняные с петушками соломенными о цене спор ведут.
Найден да Хватыш на корягах резных, как на кониках скачут, рубят друг дружку рябиновыми мечами. Не на жизнь, а на смерть бой у витязей: умыкнул Хватыш из Найденовой схронки цветные стекляшки – в клад сыграть, а где зарыл – сам позабыл. Не стерпело сердце богатырское. Заревел Найден белугою, дружка верного на побоище вызвал. Трещат деревяшки, пыхтят бойцы. Давно бы замирились, да каждый друг от друга слабины ждет.
Милка, у окна сидючи, на яблоньки во дворе глядит, куклу на руках баюкает. Из осинки горькой куклу резали – крикливая да пугливая вышла, не дает мамке роздыху. А резали б ее с березового полешка – смирной да послушной была бы.
Постарше ребятишки сбиваются в ватажки. Каждая на свой лад куролесит.
Красияровы салки затеяли. Убегают от одного – сального, а тот за ними гоняется, ухватить-осалить норовит. Догонит да поймает кого – тому вместо него быть.
Мешик с дружками на земле бабки-костяшки расставили рядком, сами за кон отошли. Мечут по костяшкам их сестричек: какую бабку бабкой же выбьешь – ту себе возьмешь, какую мимо бросишь – ту в другой ряд на розыгрыш поставишь. Щелк! Щелк! Звенят сухие кости. Растет мальчишечье богатство.
Зоричская братва без палок и в баню не ходит! У этих и игры все на рюхах да битах поставлены. Ох, что будет, когда в возраст войдут! А покуда мелкие – играми потешаются. Для затравки всегда со «сбей попа» начинают. Те попы, что в Болгарии далекой живут, напоказ молятся, а пузом стог сена укроют. Богу своему бормочут чего-то, а послушаешь их – и спать охота. О таких попах ребятишки только и слышали. Назвали попом вожацку биту. Зорич плечист, размахнется – почитай, саженей за дюжину упадет от него бита. Воткнет он ее в то место, где пала, а ребята от его кона свои биты в «попа» швыряют. Кто наземь сбил – тот и молодец. Тот у Зорича наиближний друг.
Натешатся с «попом» – «городки» затеют. По самому слабому своему метальщику место углядят, круг на нем очертят, из чурок оструганных «город» кладут: иные череночки сложены колодцами да башенками, эти легко сбить, а другие по земле звездой да листом уложены – поди, выбей их за круг! Первым Зорич-вожак биту метает – «города зажигает». А за ним и вся его братия. Тут и самому хилому себя показать можно. А наскучит палки метать – станут «град защищать». Ставят в круг три рюхи шалашиком, да около них – сторожа жребьевого, сами за чертой вкруг становятся. Мечут тряпичный мяч, что льном-травой да конским волосом набит, норовят шалаш развалить. А сторож не зевает – мяч со всех сторон отбивает.
Посмотрел на ту игру Кудяк – касожий сынок, чей отец на Русь бежал, на крови законам ее присягал; посмотрел, да не стерпел. Побежал, лихой, к самим Зоричам! А ну – намылят тебе шею касожью, чтоб в их ватагу не лез! А он бежит, кричит:
- У нас такая игра интереснее!
Ощерились Зоричи:
- А ну, покажь, печеная голова!
А тот не тушуется, одного наземь садит, говорит:
- Ты «раненый» будешь! Пока рукой не тронут – бежать не смей! А вы – вкруг становитесь, поочеред к раненому скачите да рукой хватайте! Уведете его – я «раненый» стану!
А сам на сидячего руку кладет:
- А мне его от вас защищать! А руку от него отнимать мне нельзя – как брошу я раненого?
Налетели лихие Зоричи, всяк норовит ухватить «раненого». А касожонок кругом вертится, руку не отнимает, плечами да ногами их отбивает. Всех отбил. Запыхались дети. А заводила им:
- Вот так у нас раненых защищать положено. Дайте срок – Русь, за то, что отцу моему поверила, так же защищать стану!
- Будет тебе дело, касожий сын, проверим твое слово! А пока – стругай себе рюху: завтра вместе «попа сбивать» станем. Да смотри: опозоришь ватагу – сами с тебя песком шкуру спустим! На Руси лишь честью дозволено жить!
Кралка-красавица дома сидит. Прихворнула – не выйти на улицу. Набегали к ней дорогие подруженьки, жмурками потешали болящую. Выберут девчушку – она теперь жмур-покойник. На свету жмуры слепые, да до людей охочие. Вяжут девке глаза платком накрепко, вкруг себя раскрутят да разбегутся – лови их теперь! Ходит жмура, руками впереди себя шарит, а подружки из углов ее дразнят. А ухватит она кого – тот теперь и жмур.
Играют дети. Ко взрослой жизни готовятся. Будут по ярмаркам торговать, ватагами на промысел ходить, со врагами на границах ратиться, беречься лютой нежити, да растить себе смену – своих детей. Настругают-налепят-накупят отцы да деды малышне новых игрушек, а кому-то и старые перепадут. Обнимет щербленный рябиновый меч ладонь Хватышева внучонка. Кукла осиновая будет капризничать на руках Милкиной дочки. Кудяк-касожий сын пригрозит своему дитяте латанной битой: «Смотри у меня! Не позорь Руси!» А торговатый купец Мешик будет со вздохом перебирать свои бабки, кои стали ему дороже злата, ибо с тех костяшек улыбаются ему детские лица товарищей.
Через века проскачет глиняный коник, что обронил на Любше повзрослевший паренек. Вытянет он из земли хитрющую свою мордочку, прыгнет сам в руки малыша и унесет нового хозяина в сказочные страны.
