АТАМАН часть 6
Нет! Моего богатства, никто не забирает. Но зачем богатство, когда душа ушла из моего тела. Здесь телу хорошо лежать, а душе свобода нужна. И ничего уже не исправить.
Это была необычайная ночь, для экстрасенса международной категории, Александра Пахоменко. Такой практики: её грандиозный размах, любого может свести с ума. Столько здесь душ побывало: перед ним, и они тоже жили. И что-то их связывало с нашим миром. И вот, эта ночь стала мостом, двух разных миров. Невероятно!
На любой вопрос можно было получить ответ. В этом ему никто не отказывал. Предлагали и ему богатство. И просто, предлагали остаться. Ведь жизнь человечья очень хлопотная, а если променять все эти каждодневные заботы на одну: о своей душе. То всё не место станет – вечный покой.
Но это же смерть? – воскликнул Пахоменко.
Для вас смерть, а для нас покой. Главное чтобы душа была чистой! И не мучалась, как многие здесь терзаются. Нет им покоя!
Значит, и смерти им нет?
Выходит, что так.
Задвинулись скалы за спиной путешественника. И словно проснулся Александр Васильевич. Больше он сюда ни ногой. Вряд ли, всё это можно пережить, во второй раз.
Зато тема для размышления, очень большая: на долгую жизнь. Но многое, потом само стёрлось из памяти. Как бы, не захотело нас тяготить раздумьями.
Выходит, что и у экстрасенсов, масса проблем. И самая, наверно тяжёлая из проблем – знать, что другим не дано. Затем, сохранить в памяти информацию. И уже потом молчать. Хотя, и поневоле, всего не расскажешь: не поймут люди. Тут уже позавидуешь дуракам – никаких проблем.
Высоко в небе парили два белых орла. Словно завораживая, они плавно опускались над Пахоменко. Их гармония с природой, невольно очаровала путешественника. Вывело его из восхищения, золотое колечко в когтях у прекрасной орлицы. Та плавно коснулась земли, и в доли секунды показалась ему уже виденной невестой злого хана. Но она, уже взмыла в небо, к своему, богатырю. И две прекрасные птицы, воспарили, в небесной синеве, удаляясь в сторону ущелья.
Понял Саша для кого предназначался, этот дар. Для его любимой Татьяны, которая вместе с ним, выдержала ещё одно испытание. И он поклонился вслед птицам.
Живите и любите друг друга, вечно. Будьте примером для нас! А я передам Татьяне колечко: от вас поклонюсь.
Конечно, вся жизнь Александра Васильевича не была отдана служения казачеству, но про это не могло быть и речи. Бесспорно лишь то, что своей Родине, он ничего не пожалел: ни здоровья, ни сил. Никаких денег, он за это не получал. И всё что делалось им, то всё это в своё личное время и как бы в ущерб семье. А времена были крутые, приходилось и скотником работать, чтобы домой хоть изредка, но принести кусочек мяса. Для себя, оно и стоило там дешевле, и в покупке не было проблем. И никакой работы он не гнушался, с энергией брался за любое дело.
Не раз над ним смеялись, новые русские. Дельцы, поднятые временем, из глубин общественной клоаки, наверх. С огромным багажом криминала, и прочей грязи на себе.
Не можешь ты жить Васильевич. Тебе с твоей силой, в золоте надо купаться, а ты крошками с помойки у государства довольствуешься.
Чем ты хуже других. Плюнь ты, на это государство. Что оно дало тебе, и твоей семье?
Ничего сейчас! И потом ничего! Так и будите все вы, дохнуть по помойкам, пока мы будем жариться на пляжах за рубежом. И брать от жизни всё, что нам положено. То, что нам государство не отдало. Кончились идейные времена: кто взял, тот и жить будет!
Приходи к нам, сначала начальником охраны будешь, а там и своё дело поднимешь.
Очень обидно казаку такую речь слушать. Но приходится выслушивать, и там своя правда есть. Ведь, и вор хочет чистым быть. И под себя старается законы подвести так, что прав он, а не весь сермяжный народ России.
Только одно ясно, что сила казачья не нужна государству. Но не один Саша такой, патриот своей Родины. Их целое Кубанское Казачье войско: из таких казаков. И всех их не купить, ни за какие деньги.
Казак всегда служил своей Родине, и в самые тяжёлые для неё временна, не продавал её. Это грех большой, самый тяжкий, свою маму продать, Россию свою!
Придёт время, и при вашем имени, русские люди плеваться будут. Уедите вы за рубеж, или не уедите, а от вас следа не останется. И от могил ваших тоже. Везде одинаково люди предателей ненавидят. Он умирает ещё при жизни.
После таких речей, Пахоменко и боялись, и уважали ещё больше.
Этот Родиной и совестью не торгует. Может он и прав, но назад и река не бежит.
До свидания!
Много у Пахоменко наград, и различных грамот, за патриотическое воспитание казаков. И как везде, ставка делалась на молодёжь. Немало сил и времени Александр Васильевич, потратил на формирование Кадетского Казачьего Корпуса. А затем на физическую подготовку молодых курсантов. Туда поступил, и учился его сын Стасик, а затем успешно завершил учение.
По стопам отца пошёл – скажет казачий атаман.
Этот отца не опозорит, на сто процентов уверен!
Конечно, трудно давать такую гарантию, молодому человеку. Но в сознании атамана, есть огромный запас доверия одному человеку: его отцу. Который, всю свою молодую жизнь отдал возрождению, и укреплению казачества. И это награда обоим: отцу и сыну. И другим наука – любуйтесь казаки. Долг, честь и Родина – превыше всего!
Мог поднять свою сотню, в течение получаса Александр Васильевич. Свою сотню обученных казаков. И вместе с ними решать любую поставленную перед ними задачу. И не раз эта сила, была решающей в борьбе со злом, и всегда побеждала. Не это ли, настоящее счастье.
Я атаман, и Господь Бог меня хранит, потому что я России служу, и тебе Отец наш.
Так меня, дед мой, и отец мой учили: и я своего сына учу, - запомни это Стасик, и станешь добрым казаком!
Были в жизни Васильевича, и не ординарные поступки. Можно человека сломать и уничтожить. Это очень просто, обладая хорошей физической подготовкой. А можно человека спасти, и вернуть его к нормальной жизни. Хотя это дело намного труднее, и рискованнее. Но спасти человека, не это ли дело Мира.
Видит Пахоменко, что странно выглядит его станичник. И в такое позднее время в управление пришёл. И ещё пьян он изрядно, этот бывший афганец.
Ты, наверное, убивать, кого-то пришёл. И под полой куртки, обрез у тебя?
Я правильно говорю?
Молчит казак, только насупился посильнее. Тяжело ему, но решения своего он не меняет.
А сколько патронов у тебя?
И, наверное, последний патрон, себе оставил.
Ведь так, у вас в Афганистане было.
Вздрогнул пришелец.
А ты откуда знаешь?
Но всё равно, я эту гниду, и без обреза – задушу!
Три месяца семья без денег сидит. Мало, что уволили с работы, не разобравшись. Так ещё и без денег семью оставили.
Как жить при таком раскладе?
В криминал, друзья звали. Так там и гарантии дают и счета открывают. И семью, в случае отсидки в тюрьме, поддерживают. Прямо отеческая забота.
А тут, ты сдохнешь, как скотина, и не заметит никто.
Государство, называется: воры, да предатели!
И обидно получается, что у воров настоящее государство, с заботой о человеке. А мы быдло! В любую мясорубку нас отправляют.
Кто меня звал в Афганистан?
Нет таких ответчиков!
А у меня вся нога осколками посечённая.
А сейчас, и того хуже: без войны, вся семья сдохнет, как скотина.
И скупая мужская слеза, показалась из глаз Василия Непряды. Он весь ссутулился, и было ясно видно. Что замер человек на грани: жизни и смерти. Но, пока ещё, его судьбоносный Рубикон не перейдён. Есть ещё один миг перед пропастью.
Пройдём, ко мне в кабинет Василий, и там поговорим обо всём – согласен?
Ничего, не ответив Пахоменко, мужчина, ссутулившись, зашагал за ним, по коридору. Знал из своего опыта, Александр Васильевич, что нужно серьёзно поработать психологу, с Непрядой. Так просто тот своё оружие не отдаст, а опыта у афганца, не занимать. В один миг, дырок в тебе, понаделает, ведь стволы не солью заряжены. Так, кажется, в детстве деды пацанов пугали, когда те по садам лазили. А здесь, дело серьёзное, и палец на спусковом крючке лежит.
Много Александр Васильевич по госпиталям поработал. И лечебный массаж делал раненым, и души их лечил. Даже организовал там реабилитационный центр. И всё это бесплатно, от чистого сердца делалось. Лишь бы не чувствовали себя изгоями, в этой жизни.
Садись Василий, поговорим с тобой, как друзья. И обрез рядом с собой положи, если, что то меня выстрелом достанешь. Ты ведь, умеешь это делать.
Я ведь, тоже в Афгане был, правда, немного. И в других горячих точках планеты. Но за оружие зря не хватаюсь.
Ты в Афганистане был? Братишка! – вскинулся Василий.
Через секунду обрез лежал на столе с взведёнными курками, между двумя героями той страшной войны. Любой может выстрелить друг в друга, если сочтёт это нужным.
Два матёрых зверя, обожжённых войной, и каждый со своей правдой. Хотя так не бывает: правда у всех одна. Но надо убедить в этом хищника, ставшего на тропу убийства. Если ты ему скажешь просто: стань человеком, то это вряд ли поможет. И, скорее всего ответом будет: ты сам такой.
Святые в пустыне и львов усмиряли, и других зверей, своей силой духа. Словом и терпением, душу лечили. Надо, и Василия побороть, убедить его. Это Сашин долг!
Человек страшнее зверя, и коварней его. Потому что он считает, что он в праве лишить жизни другого человека, или животное. Но кто ему давал такое право? Ведь война уже закончилась, и она унесла жизни тысяч людей.
Зачем ей ещё одна, чья-то загубленная жизнь?
Я тебя Василий спрашиваю – зачем?
И словно не выдержав накала человеческих страстей. Под потолком, начали лопаться лампочки: одна за другой.
Не верит Василий в происходящее. Такого не может быть!
Неужели в тебе сила такая, что уму непостижимо, как такое может быть?
С равными промежутками разрывались лампочки: осыпая спорящих людей осколками стекла. Но те не замечали разрывов, будто снова были на войне. И не брали их осколки, словно жалели их, раз не пожалела война.
Забирай обрез, братишка. Ты победил меня!
Не хочу я никого убивать.
Я жить хочу, как все люди. Я имею на это право.
Пусть Бог их осудит, врагов моих. Он им судья!
Пожали они, друг другу руки, и расстались до завтрашнего утра, чтобы к утру найти выход из этой страшной жизненной ситуации. Но главное было достигнуто, и на этот раз Рубикон не был перейдён: за грань жизни.
Жизнь не давала скучать Пахоменко. Люди тянулись к нему со своими бедами и днём и ночью. И всех выслушивал Александр Васильевич: зря человек не придёт к нему, да ещё ночью. Что-то случилось!
Ты ведь, служишь Иван, и как ты здесь оказался?
Удивляется казачий сотник, дезертирство непростительный грех, не только у казаков. В военное время, таких побегушников, с поля боя, на месте расстреливали, без всякого суда и следствия. Хотя сейчас и не война, но всё же, позор для семьи казака: такого героя вырастить.
Не прошло и трёх месяцев, как Сидоренко Ивана, в армию проводили. С охотой, собирался служить Иван, и ничего плохого не предвиделось.
Сам рослый, и красивый: и без всяких комплексов, как сейчас говорят. И вдруг сбежал! Странная штука! Что-то здесь не так.
Не один я дядя Саша, а трое нас – добил своей новостью Пахоменко, странный
