— Трогай! — пронеслось над фургонами.
Кони рвались с поводьев, грызли удила и нетерпеливо ржали, недовольные такой долгой задержкой в пути. Им уже невмоготу было стоять на месте: под гладкими шкурами перекатывались литые мышцы, хвосты дергались и помахивали, даже короткие гривы, казалось, ощетинились еще больше.
Народ запрыгивал в повозки, охрана занимала свое место — обоз двинулся дальше. Жестокое представление окончено, возле лесной дороги остался невысокий холмик. Угрюмые работники, стараясь не смотреть друг на друга, стряхнули с одежды застрявшие комочки земли и направились к своим фургонам, никто не зубоскалил, не отпускал ненужных шуточек — все были предельно собраны — приказ есть приказ. Они люди подневольные: попробуй вставь свое слово — тут же вылетишь из отряда, начальник не церемонится, у него тоже приказы и тут уж не до сантиментов — у всех остались семьи, которые кормить надо, а где заплатят больше, чем на государственной службе? То-то и оно! Поэтому и приходится помалкивать: этих несчастных все равно ждала смерть. По закону их должны были отправить к барону, а что он сделает с ними уже никого не волновало: каторжники — отработанный материал. Их запросто могли кинуть свиньям на корм или выставить, как приманку на охоте, подманивая, допустим, медведя. Обездоленные и бесправные — они собственность барона, его имущество, прах под его ногами. А так, хоть не мучились…
В последней повозке обоза ехали случайные попутчики, пассажиры, которые заплатили за переезд и охрану звонкой монетой. Дорога на север не ближняя, любому человеку пригодится помощь — брать такие фургоны с пассажирами в большие обозы было заведено, но, чтобы обеспечить их безопасность, посторонних людей выпускали из фургончика только на длительных стоянках.
Ольсо с беспокойством прислушивался к крикам за шаткой парусиновой перегородкой. Что там стряслось? Здоровенный детина в легком пластинчатом доспехе настоятельно попросил господ пассажиров сохранять спокойствие и не высовываться наружу, и кривой кинжал, болтавшийся на поясе в ножнах, выглядел достаточно убедительно.
— Никто не поручится за вашу безопасность за пределами этой повозки, — заявил он, а его оружие подтвердило слова, грозно сверкнув в лунном свете.
Обыватели замерли возле своей поклажи, Ольсо вздохнул и сделал вид, что ему безразличны слова наглого охранника.
— Господ магов это тоже касается, — детина довольно осклабился: как же, может безнаказанно указывать магу.
Однако, похоже, все уже в курсе, кто едет в последнем фургоне обоза. Колдун что ли растрепал? Продажные твари — они собирают энергию везде, где могут достать, как ядовитые паразиты кормятся на здоровом теле.
Маг не сомневался, что колдун нашпигован множеством всяких амулетов, заполненных под завязку, тогда как ему самому требуется не один день, чтобы восстановиться. В магической иерархии они самое низшее звено, хотя могут быть и сильнее иных магов, похоже этот колдун такой и есть.
— Меня не волнуют ваши проблемы, — Ольсо облокотился на бортик повозки, демонстративно вытянул ноги и прикрыл глаза.
Демоны пожри наглого охранника! Чем же он себя выдал?
Его серый плащ точно такой, как у остальных обитателей этой повозки, но вот именно в нем хамоватый детина безошибочно признал мага и при каждом удобном случае не упускал возможности задеть двусмысленным замечанием, откровенной насмешкой, а то и, вовсе, плечом.
А что он сделает? Чем ответит? За его спиной никого нет, он — одиночка, и детина прекрасно понимает, что одинокий маг, одетый в плащ без отличительного орнамента своего клана, преступил неписаный свод жестких правил и бежит от длинных рук возмездия.
«Беги, беги, все равно не убежишь!» — так и читалось в нахальной ухмылке.
Из-под опущенных ресниц Ольсо оглядел попутчиков: какие-нибудь зажиточные крестьяне, сумевшие выкупить свой надел. Узнали, что с ними едет маг, отодвинулись к самому краю, отгородились своими мешками и тюками, косятся встревоженно. Ну да, попалась такая прекрасная оказия до Немисса, вот только попутчик опасный.
Скорей бы уж доехать.
Парень попытался понять, что происходит снаружи: кажется, он уловил знакомый визг, но выйти и посмотреть не дадут, а выпускать ману?.. Он все еще вне закона — по всплеску его найдут в два счета и тогда полягут все: и он, и весь караван заодно.
Повозка дернулась, словно лошадь рванула с места в галоп, и затряслась по дорогое. Ольсо погрузился в размышления: судя по внезапной остановке посреди ночи, на караван напали. Кто? Вполне возможно, это были люди из его клана — дураку ясно, что они уже прознали с каким обозом он ускользнул от них. Но судя по тому, что повозки быстро тронулись, конфликт разрешен, значит, это были не маги, просто разбойники: лихие лесные молодцы или беглые каторжники — на дорогах Империи таких отбросов полно, особенно в последнее время.
Пока можно расслабиться и поспать, только разве уснешь? Через него прошло слишком много важных секретов, такая судьба у диверсанта — рисковать своей шкурой для выполнения задания Магистра, а при неудаче он первый откажется от тебя и постарается убрать незаметно. В этот раз попытка Магистра представить его гибель, как несчастный случай провалилась, но вряд ли на этом он успокоится.
Бегство на север страны с большим караваном — это и есть бегство: сможет ли он затеряться там на широких неосвоенных просторах Империи? Слабенькая надежда. Придется забыть про Силу, а сколько месяцев или лет он сможет не пользоваться маной, притворяться обычным человеком? Год, два? Все равно наступит момент, когда она вырвется на свободу и тогда на него накинутся все Драконы, которые окажутся поблизости и, которые будут лояльны к его бывшему клану.
Ольсо посмотрел на своих попутчиков и усмехнулся про себя: думают, они в опасности — знали бы, что такое настоящая опасность, когда ждешь удара в спину каждый момент, когда знаешь, что приговорен.
* * *
— Не смотри на меня так, Валентсия, — уговаривал девушку Маварий. — Я не хотел, чтобы ты все это видела. Зрелище не для женских глазок.
— Вы жестокий, кровавый убийца! — на глаза наплывали лужицы непрошенных слез и Валент отворачивалась от пожилого архитектора, нечего ему их видеть. — Мясник, без капли жалости и сострадания!
— Да будет тебе известно: я проявил милость! — возразил Маварий. — Они умерли без мучений, а знаешь ли ты, дорогая моя, что ждало их, попади они в руки другого государственного служащего? (Валент дернулась на своем тюфячке) Их отправили бы обратно на рудник и там… (девушка отвернулась) Нет, ты послушай! Там их запороли бы до смерти за побег! Или опустили бы в самые глубокие шахты без права выхода на поверхность, где они грызли бы камни от голода и гнили бы заживо! Или отправили бы к барону и тогда!.. Не отворачивайся! — рявкнул рассерженный архитектор. — Они сто раз пожалели бы, что родились на этот свет! Пытки, мучения и, все равно, смерть — вот, что ожидало бы их при любом раскладе!
Валент молчала, обдумывая его слова. Может, по-своему он и прав. Боже-Защитник, ну почему мир так несправедливо жесток к обездоленным людям?! Почему рабам повсюду уготованы страдания и муки? Почему этих несчастных угораздило наткнуться на Имперский караван, вооруженный до зубов?
— Можно было просто отпустить их! — вздернула она подбородок.
— Госпожа моя, ты забываешь о важной миссии уважаемого мастера-архитектора, — длинные жгутики волос почтительно качнулись в ее сторону. — С нами едут писцы из Азранна, ты же видела клетку с голубями. Императору докладывают обо всем, что происходит на пути следования каравана и за манкирование своими обязанностями Дорожного Судьи мастера-архитектора и самого не пощадит Император.
— О! Какой миленький караван! — насмешливо усмехнулась девушка. Слезы высохли на щеках, и она повернулась к Маварию лицом. — Да здесь каждый следит друг за другом! А сам Император наблюдает за каждым Вашим шагом! Вы у него, как муха под ладонью — захочет и прихлопнет!
— Девочка моя, я же выполняю государственные заказы, — старался объяснить Маварий. Старался спокойно объяснить, без нервов. — Естественно, на объектах присутствуют специальные наблюдатели, ведут летописи для Императора — это же граница! — не выдержал он и повысил голос.
Кумар загадочно блестел глазами и помалкивал.
— Я-то думала, Вы начальник, — презрительно хмыкнула Валент. — А Вы и пикнуть не можете самостоятельно. Шаг влево, шаг вправо — и Император погрозит Вам пальчиком!
Маварий поднялся, бесполезный разговор окончен, осталось еще кое-что сказать, самое главное и самое неприятное для Валентсии.
— Уже уходите? — едко осведомилась противная девчонка. — Рассказали бы еще о ценности Вашей шкуры!
Ее тон архитектору нравился все меньше и меньше. Женись на такой! Она сведет с ума в первый же день после свадьбы! И все же он хотел ее, именно ее и никакую другую.
— Я начальник, не сомневайся, — кивнул Маварий. — Здесь все подчиняются непосредственно мне, даже наблюдатели, но всей моей власти не хватит, чтобы уберечь тебя, если на каждом шагу станешь кричать, что была рабыней.
— Вот как? — приняла независимый вид Валент. — А мне нужна Ваша защита? Может, я просила о ней? Может, я не могу держать в руках копье или нож? А?! Вы видите на мне платье с кружавчиками?!
— Зачем ты сказала Берку, что девушка?! — отчитывал ее Маварий, не отвечая на обидные колкости. — Ты в курсе, что наемники месяцами не видят женщин?! Что от них даже шлюхи стараются держаться подальше?!
Это был удар ниже пояса: мысль о том, что может сделать с ней мужчина пробуждала в Валент скрытый ужас, она съежилась, моментально осознав, что натворила.
счастливые концовки мне плохо удаются
Да и Валент очень нужен колдун, что бы разобраться в себе и понять наконец чего хочет Клесс.