Среди хрущовок городских я вырос.
На погоняло Леший отзывался,
И чтобы я не зазнавался-
Одежду покупали мне на вырост.
По ходу в школу был у нас базар
Что Крытым рынком назывался-
До дури люд крестьянский торговался,
Чтоб получить, там свой навар.
Ну, а шпана, такая вроде нас
Дыру в своих карманах прорывая-
В учёбе воровской преуспевая
Несла свою добычу в класс.
Стояли на учете мы тогда,.
Инспектор всё в родню, к нам набивался-
"Чтоб от корней своих-никто не отбивался"-
Рассказывал, он помнится всегда
Ему бы вместо папки лом,
Чтоб жизнь ему малиной не казалась,
Узлом ему, чтоб грыжа завязалась,
Чтоб в жизни полный был облом.
И был в той жизни, лёгкий романтизм,
Что криминальным миром назывался,
В него всяк, с головою окунался-
Кто строить честно -не хотел социализм.
В те времена у нас была война,
Америка с Вьетнамом воевала.
Страна свои все жилы напрягала
Победа очень нам была нужна.
Нам доставался серый хлебуш-ек
Который нам с Канады завозили-
И чтоб в Державе сильно не бузили
Народ водярой баловал генс-ек
На Вознесеновке всегда цвела малина,
Народ в "Пингвине" водку пил -
Там Саня Синий в королях ходил,
Пока его судьба не подломила.
Все мы росли, как в поле трын-трава,
Не меньше нам, чем взрослым доставалось-
Немного здесь, в живых из нас осталось -
По ком прошлись стальные жернова.
Мы выросли и в загнивающей доктрине,
Вслепую, свой выискивая путь,
Нельзя истолковав превратно суть
Менять, лишь только вывеску в витрине.
Меня здесь радует, что президент,
Своим по сути оказался,
Что в теме, нашей лихо разобрался-
Далёкой нашей юности привет.
Сейчас мне очень нравиться страна,
Мы ею никогда не торговали,
И корешей своих мы не сдавали
Всё в тему. Жизнь у всех одна.
1
Лешего звали в семье Алешей. Но где вы видели, чтобы на улице дворовая шпана кого-то звала по домашнему? Хорошо если подгонят погоняло производное от имени или фамилии, а то влепят что-нибудь по чертам характера, навеки за жизнь тогда тот человек не отшкребется и внуки с тем погонялом умрут. Так, что можно сказать Лешему повезло, что его имя совпало с именем сказочного персонажа, хотя… если посмотреть на того грязного, восьмилетнего оборванца с полным карманом окурков, то погоняло напрашивалось само по себе.
Страна еще не оправилась от военной разрухи, когда новоявленный совдеповский мессия-генсек, который пообещал всем скоро коммунизм, подписал соглашение, по которому вся пшеница высшего сорта на двадцать лет, отправилась на помощь братскому кубинскому, немецкой, монгольской и еще неизвестно какого народа. Поэтому, как мы добрые. Мало того, что тянули на своем горбу всю войну, так теперь еще и кормить надо было те братские народы.
В результате такой высшей политике, Леший не то, чтобы голодал, он недоедал и в следствие этого заболел рахитом. Он чуть не умер, но мама отпоила его рыбьим жиром, который смогла выменять на самогон у маляров на заводе, где они использовали его для разведения краски, вместо олифы. От болезни, у него увеличилась голова и впереди появился небольшой горбик. Большая голова его конечно не украшала, как и горб, но мозг в ней помогал ему одновременно делать несколько дел и запоминать огромные тексты. Пользуясь вновь открывшимися возможностями Леший брал шахматную доску и шел в парк Пушкина, где громил в пух и прах доморощенных шахматистов, что несколько пополняло карманные деньги. Некоторые доморощенные шахматисты, обыграные сопляком, входили в раж и проигрывали все больше и больше, пока из-за проигрыша не лезли с ним в драку, пытаясь отобрать свои проигранные деньги. И вот тогда появлялись его кенты, которые всегда находились поблизости и вваливали незадачливому игроку, по первое число. Выигранные деньги тут же проедались в магазине "Паляница", где в кафетерии всегда были в наличии вареные сосиски и чай, а напротив в кафе "Весна", кое-что и получше: молочные коктейли и заварные пирожные.
Когда денег не было, поздно вечером, в кафе выставлялась одна из подвальных решеток и все те деликатесы выносились на свет божий бесплатно.
От большого количества сладкого у пацанов слипалось в попе и тогда стая малолеток отправлялась в кинотеатр им."Довженко", где стояли автоматы с газированной водой. Там с помощью нехитрого приспособления - хитро согнутой проволоки, засунутой в щель монетоприемника, они пили газированную воду в ожидании окончания последнего вечернего киносеанса. А дождавшись, начинали обменивать в выходивших из кинотеатра любителей кино, трех копеечные монеты на газированную воду. Много можно было заработать таким нехитрым образом? Немного, но он был не единственным: зная место куда надо ударить таксофон, его можно было вытряхнуть за пару секунд, а посчитайте сколько было тех таксофонов по городу. Правда они все были поделены между местными бандами, и позарившись на чужой аппарат можно было вполне свободно заработать по голове. Но чувство голода и азарт брал свое и обчищались не только чужие аппараты, но и пункты приема стеклотары. В тех пунктах и сами приемщики не знали количество принятых ими бутылок, так-как исподтишка давным-давно научились обманывать государство, принимая оптом от проводников мешками бутылки по бросовым ценам, они сдавали государству ту тару по твёрдо установленной таксе. Влиться в их немногочисленные ряды было с родни совершения героического подвига.
Иным же гопникам, не таким отважным, как те барыги, приходилось просто воровать и грабить ближнего своего. Поэтому-то в порядке самозащиты в одном кармане Леший носил самопал сделанный из спицы, а во втором, нагрудном: сигаретные окурки собраны в районе Сталеваров, у ювелирного магазина "Жемчуг". Почему именно там? Все очень просто, в тот магазин изредка ходили состоятельные запорожцы, которые курили, ну, как минимум "Беломор", хотя иногда даже попадались окурки и от гаванских сигар. Один такой горящий окурок, опущенный в карман по недосмотру, прожег его насквозь, спалив по дороге остальные чинарики собранные им за полдня. В штабе красных кавалеристов, который с успехом заменяла вырытая в парке возле строительства нового цирка землянка, голоногие командиры были этим очень недовольны. Леший получил по шее и был снова отправлен на спецзадание, но уже в район Крытого рынка, где молдаване торговали из дубовых бочек, на разлив своим вином, а ветераны четырех войн, под стаканчик кисляка, вспоминали, как они рубили возле Полог красную или махновскую сволочь, или расстреливали возле Перекопа белую, а потом все чудом выжившие в гулаговских лагерях и огненных котлах, штурмовали Кенингсберг, или Берлин...
Особое внимание жителей промышленного города Запорожье, города сталеваров, привлекали убежавшие из домов-интернатов безрукие и безногие инвалиды - "самовары." Им подавали щедро, не жалея трудовой меди. У них всегда в большом избытке, тырловались все нищие и калеки, до которых еще не добрались всевидящие органы МВД, в лице ряженых сексотов. От нормальных калек и инвалидов, с несмываемой фронтовым или калымским загаром на обгоревших чахоточных лиц, сексоты отличались откормленными и загорелыми, на крымском солнышке, харями. Выпивая за счет тех же "самоваров", они внимательно слушая пьяные разговоры, мотали себе на ус и нередко на другой день, в теплой компашке недосчитывались вчерашнего болтуна. Но там была и другая сторона медали: нередко этих работников невидимого фронта, находили в балках Вознесенки с перерезанной глоткой. Бывшие фронтовики крови не боялись, чем и пользовался криминальный мир, вовлекая их в свои "деликатные" операции.
В то время, у всех на слуху и на памяти, был афоризм усатого отца Сталина:"Нет человека, нет и проблем!" А стукачей резать сам зэковский Бог велел. Повелевать, то велел, но видимо не до всех сексотов досталась уркаганская заточка - многие из них, выйдя на пенсию, осели в Севастополе, как почетные ветераны доблестных вооруженных сил, которыми сейчас гордятся внуки: "Деды воевали!"
У Лешего был любимый однорукий инвалид, художник дядя Витя, который учил его рисунку и понимание творчества. Художник отзывался на погоняло Коробок, которое было производным от его фамилии Коробов. Жил со своей женой и дочерью, возле базара по улице Победы и поэтому вездесущие органы не могли его просто так взять и изъяв с улицы, вывезти в Казахстанские степи, где для таких же как он инвалидов, был оборудован интернат, в котором они доживали свой век, забытые лживой Родиной и неверными женами. Некоторым ходячим инвалидам, взвалив на плечи "самоваров" удавалось бежать из тех совдеповских дурдомов и они с огромным трудом проехав почти весь Советский Союз, снова появлялись на Крытом рынке, пугая страшными рассказами о своих приключениях, многочисленных друзей. Через некоторое время их опять удаляли с базара, и они уже навсегда исчезали в лабиринтах советской карательной медицины.
Но Коробок, благодаря своему таланту живописца держался: не спивался. Он дружил с отцом Лєшего и частенько, отдыхая в распивочной "под грибами" они дискутировали о жизни, значение искусства в мировой социалистической революции и о роли пролетариата во всей той лабуде. Дело в том, что отец Лешего, хоть и работал печевым на титаномагниевом заводе, был очень образованным и культурным человеком и как представитель древнего дворянского рода князей Дурново, органически не воспринимал коммунистическую утопию и маразматическое заявление генсека Хрущева, о том, что:"Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме." Через свою несовместимость с советской действительностью он регулярно уходил в запой, доказывая невидимым слушателям, что он флотский парень. Пять лет службы на Балтийском флоте видно оставили свой след в душе потомка князей Дурново. Однажды участковому это надоело и он по заявлению соседей, которые метили на его комнату по улице Сталеваров, отправил его на два года, подлечить здоровье в ЛТП. Леший раз в месяц возил в тот профилакторий,( обычная зона, обнесенная высоким забором с колючкой и вышками вертухаев по периметру ) грев с сигаретами и сливочным маслом купленными на деньги из собранных по свалкам бутылок. На одной из таких свалок младший брат Лешего оступился, напоролся на битую бутылку и чуть не остался без кисти. Леший перетянул ему руку и на себе отнес брата в пятую горбольницу, где ему её неправильно пришили, оставив на всю жизнь калекой. У Лешего на одну проблему стало больше.
2
А ту еще после "лечения" отца в ЛТП, его родители развелись и Леший в десять лет пришлось стат взрослым мужчиной в семье. Кроме своего выживания в уличной среде, он еще был вынужден защищать от уличных хулиганов и своего младшего на пять лет брата. Пришлось записаться в спортивную секцию, благо она распологалась рядом с их домом, в бараке возле Крытого рынка. В том бараке тренировался кумир всей запорожской шпаны - тяжелоатлет Леонид Жаботинский. Он и взял к себе в секцию задиристого шкета, потому, что хорошо знал отца, Лешего, с кем не один раз ездил на рыбалку. Посмотреть, как Жаботинский, что обладал не
