И огород, и домик свой у синих гор, да и сами синие горы – всё оставили Амбросовы, спасаясь от войны.
- Мы - беженцы! – сказала Раиса, когда поезд тронулся из Таджикистана на Запад, в неизвестность.
- Дожили! – поддержал жену Анатолий.
Трое притихших детей не отозвались никак.
В России Амбросовым выделили деньги на покупку недорогого дома в Поволжье. Приветливая старушка Агафьевна, спешившая от одиночества к дочери в город, уступила им с домом за те же деньги и картошку в погребе.
С картошки той и началась новая жизнь беженцев. В новоселье Амбросовы наварили её в мундире большую кастрюлю. Они поставили на стол трёхлитровую банку виноградного домашнего вина, выложили урюк, изюм, сушеную дыню – остаток былого изобилия, что привезли в железнодорожном контейнере, и позвали соседей. К картошке, разумеется, и капуста соленная, и огурчики маринованные, и грибочки явились. За столом соседи поведали, что завтра с птицефабрики опять кур недорогих привезут в обмен на картошку. Картошка в здешних засушливых местах, как твёрдая валюта, На неё можно всё выменять – и арбузы, и помидоры, и рыбу…
Кур на этот раз привезли живых: пусть покупатели сами откармливают и используют птицу.
Амбросовы выменяли десять куриц и петуха для подворья.
Мы той весной гостили у сестры рядом с Амбросовыми.
Смотреть было печально на необжитый двор переселенцев. Белые облинялые куры с «общипанным» петухом тоскливо бродили у неогороженного дома. Трое малых детей самостоятельно обретались здесь же. И куры, и дети наверняка были полуголодные – на одной картошке.
А Раиса и Анатолий не чувствовали от работы ни спин своих, ни времени… Старались и в кооперативе и дома. «Терпение и труд - всё перетрут» - помогала им пословица. Если подробно описывать обустройств переселенцев на новом месте, то получится не рассказ, а самоучитель выживания.
Через год мы не узнали двора Амбросовых. У фасада дома Анатолий с Раисой поставили забор из штакетника, разбили клумбу и посадили кустарники. А все хозяйские постройки Анатолий обвёл сеткой рабицей. По зелёной мураве двора бродили сытые куры с петухом, на качелях резвились дети, а в глубине двора пахучей струйкой из трубы дымила баня.
- Ну, молодцы, ребята! – восхищались и хвалили мы соседей. - Как вы всё осилили?!
- «Терпение и труд – всё перетрут».
А ещё через три года запустелого Агафьиного подворья и вовсе ничего не напоминало. С южной стороны дома набирали силу каштаны, с западной - буйствовали кусты сирени и жасмина. На ближней половине огорода Амбросовы заложили плодовый сад. Посадили яблони, груши, сливы, вишни, грецкий орех и абрикос. За садом под жарким солнцем Поволжья нежилась бахча. И чего только здесь не произрастало! А на одной грядке обильно цвела незнакомая культура. Листья отдалённо похожие на кленовые, цветки довольно крупные – жёлтые и розовые.
- Что за растение? - поинтересовались мы.
- Это хлопок, - объяснила Раиса, показывающая нам свои «владения». - Анатолий заскучал по Средней Азии. Пусть, говорит, вокруг нас будет всё то, что было раньше.
«Да, уж! – понимающе переглянулись мы с женой. - Синие горы в Поволжских степях не посадишь…».
Но больше всего нас удивляет и умиротворяет всегда живность подворья Амбросовых. Куры, собака, кошка, корова и поросёнок – все уживаются дружно вместе. Тут можно увидеть собаку, спящую на тёплой мягкой спине барана или кошку в «обнимку» с той же собакой. Цирк, да и только! А, может, идиллические картинки Райской жизни?!
- Животным нечего делить?! – говорит Анатолий. – Животные – не люди, войны за власть друг над другом не устраивают. Мир – самое главное, что есть на Белом Свете.
Беженцы Амбросовы даже свою любимую пословицу переозвучили. Не говорят теперь: « Терпение и труд – всё перетрут», а «Мир и труд – всё перетрут».