6. РАЗЯЩИЙ МЕЧ СВЯТОСЛАВА
6.6. НАСЛЕДИЕ ВОЙНЫ
I
Балканская война закончилась, и теперь её участникам предстояло решать каждому свои проблемы. Святославу надо было наводить порядок в причерноморских землях, а Цимисхий торопился срочно подсушить подмоченную репутацию. Чем возвращаться в Константинополь побитым, лучше вообще не возвращаться. Позора василевс не переживёт в самом прямом смысле. Оставалось поспешно лепить выдуманный образ мудрого политика и полководца, прославлять несуществующие достижения, ставить себе при жизни нерукотворный памятник. Работа для придворных борзописцев привычная. И разбитое воинство следовало ублажить, пока обманутые в своих надеждах подданные не сорвали злость и досаду на своём предводителе. Искусство требует жертв.
Чтобы обеспечить триумф, пришлось пожертвовать Болгарией. А на что ещё болгары надеялись, когда ложились ковриком перед Византией, когда запускали в свою страну орды профессиональных грабителей? Что покорность и уступчивость удовлетворят аппетит изголодавшейся империи? Напротив, её волчий аппетит при отсутствии сопротивления только разгорался. Уступчивых нигде в мире не уважают, обычно об них вытирают ноги. Это русские дружины могли пройти Болгарию из конца в конец и ничего не тронуть, так ведь они сражались по заветам Перуна. Христово стадо воевало исключительно ради грабежа.
Пресмыкаясь перед Цимисхием, Лев Диакон без зазрения совести уверял, что император будто бы “возвратил ромеям Мисию” (Лев Диакон “История”, кн. IX.12, с. 82, М., 1988). Это уже подхалимаж, переходящий в наглость: возвратить можно лишь то, что имел, но Болгария (Миссия) никогда Византии не принадлежала, она всегда была суверенной страной. Правильнее было бы сказать “бессовестно заграбастал”, но такая оценка определённо не вязалась с ангельскими крылышками и нимбом свежеиспечённого триумфатора. Если слово “украл” заменить на нейтральное “вывез”, то мерзкий поступок выглядит вроде бы не так мерзко и даже немножечко благородно:
“Устлав золотое сиденье колесницы пурпурными мисийскими одеждами и венками, он водрузил на нем вывезенное из Мисии изображение богородицы, заключающей в свои объятия богочеловеческий Логос. Сам он следовал на резвом коне сзади, увенчав голову диадемой, с венками и скипетрами в руках”
(Там же)
Триумфатор-то, похоже, совсем больной на голову. Воевал Цимисхий с русами, а добычу вывез почему-то из Болгарии, забыв, что сам же недавно клялся её защищать. Сам слово дал, сам и обратно взял. Тогда победу над кем праздновал наш забывчивый? Над союзниками, доверчиво пустившими в свой дом единоверцев, которые этот дом быстренько прибрали к рукам? А ручки-то загребущие. Защитнички липовые! Доверчивость государственных мужей дорого обходится народу. Унижение Болгарии после триумфального шествия не прекратилось, на безответных всегда срывают злобу. Цимисхий должен был предоставить согражданам доказательства своих военных успехов. Русы увезли с собой всю военную добычу, делиться которой с императором не пожелали – русские летописи дружно отмечают великое богатство, доставшееся ратникам Святослава по итогам войны. Значит, триумф Цимисхия оплатит Болгария:
“Он вступил в великий храм божественной Премудрости и, воздав благодарственные молитвы, посвятил Богу первую долю добычи – роскошный мисийский венец”
(Там же, с. 82-83)
Ну вот и приехали. Обломав зубы на русах, находчивый император тут же отыгрался на болгарах, очень вовремя подвернувшихся под руку. Болгарского царя бесцеремонно низложили и его бесхозную страну самовольно присоединили к империи. А других кандидатов и не было. Примерять на себя роль козла отпущения желающих не нашлось. Прозвище Цимисхия, по объяснению Льва Диакона, означает – “туфелька” (там же, кн. V.9, с. 50). Так что, болгары неожиданно для себя получили сокрушительный пинок от этой туфельки. Без сомнения, Болгарию крупно накололи. А как всё завлекательно начиналось!
Ещё император Никифор Фока, когда был жив:
“… предпочел отправить посольство к единоверцам мисянам, назначив послами патрикия Никифора, прозванного Эротиком, и проедра Евхаитского Филофея. [Никифор] напомнил мисянам об их вере (ведь мисяне без всяких отклонений исповедуют христианскую религию) и попросил у них девиц царского рода, чтобы выдать их замуж за сыновей василевса Романа, укрепив посредством родства неразрывный мир и дружбу между ромеями и мисянами”
(Там же, кн. V.3, с. 45)
Забудьте про дружбу – дойная корова нужна не для этого.
“Мисяне с радостью приняли посольство, посадили девиц царской крови на повозки (женщины у мисян обычно разъезжают на повозках) и отправили их к василевсу Никифору, умоляя его как можно скорее прийти к ним на помощь”
(Там же)
Непонятно – Лев Диакон совсем не помнил, о чём сам же писал в предыдущих главах? Он даже не догадался вымарать из своего сочинения явный компромат, уличающий византийское руководство в мошенничестве и вероломстве. Как припекло, ромеи униженно молили, упрашивали болгар заключить союз с империей, а когда те поверили пустым обещаниям, союзников поматросили и откровенно кинули. А не надо верить волчарам в овечьих шкурах. Слова – это пустой звук и в политике они ничего не значат. Ну, так и нечего было болгарам губу раскатывать. Ромеи даром получили от них, что хотели, и тогда болгары из единоверцев превратились в диких варваров. Зачем платить, если можно не платить?
“Итак, мисяне простирали с мольбою руки, заклиная императора прийти к ним на помощь”
(Там же, кн. V.4, с. 46)
Ромеи пришли и всё разграбили. И кому жаловаться? Сами пустили козла в огород. Когда во время боёв за Преславу ромеям удалось захватить в плен болгарского царя Бориса II, Цимисхий “воздал ему почести”, но едва перестал в нём нуждаться, так разом вытряхнул венценосца из его царского облачения. Вопрос – можно ли верить словам ромеев? Они же все прочие народы ставили ниже себя, а стало быть соблюдать порядочность по отношению к варварам для ромеев не обязательно.
Вспоминая, как в одном из боёв русы зарубили магистра Иоанна Куркуаса, Лев Диакон принялся витийствовать:
“Магистр Иоанн стал добычей варварского неистовства и понес, таким образом, кару за [преступления], совершенные им против святых храмов, – ведь говорят, что он разграбил в Мисии много [церквей] и обратил в свое частное имущество их утварь и священные сосуды”
(Там же, кн. IX.5, с. 78)
Цимисхий многократно переплюнул своего злосчастного родича (по отцу) и ограбил всю Болгарию до нитки, но божья кара почему-то его не коснулась. Что за избирательная мораль у христианского бога? Любимчикам он позволяет вволю порезвиться за счёт прочих людей. Впрочем, и Цимисхий недолго резвился – в мир иной он отправился 10 января 976 года, отравленный стараниями евнуха Василия (там же, кн. X.11, с. 91-92). Правда, болгарский историк-византинист Г.А. Острогорский подозревал заболевание тифом (Острогорский Г.А. “История Византийского государства”, с. 374, М., 2011).
Загрести всю Болгарию византийцам всё же не удалось. Западная Болгария смогла сохранить независимость, и Лев Диакон в конце своего сочинения упоминает неудачный поход на неё императора Василия II:
“Это дикое, жестокое племя помышляло только об убийствах; оно наносило вред ромейскому государству, немилосердно опустошая Македонию и уничтожая всех людей цветущего возраста”
(Лев Диакон “История”, кн. X.8, с. 89, М., 1988)
А в “Хронике” Титмара Мерзебургского упомянуты болгарские послы на приёме у германского императора в немецком Кведлинбурге 26 июля 1016 года:
“Здесь по приказу императора собрались князья Мешко и Болеслав, послы от греков, болгар, датчан и славян, а также вся знать королевства”
(Титмар Мерзебургский “Хроника”, кн. II.31, с. 29, М., 2009)
Так что западная часть Болгарии не только сохранила самостоятельность, но и налаживала дипломатические отношения с сильнейшими государствами Европы.
II
Святославу было не до триумфа. Он только что в жестокой борьбе отстоял свои новые владения от притязаний конкурентов, но для воплощения в жизнь всех его замыслов требовалась сложная и кропотливая работа. Святослав и не догадывался, что наступил последний год его короткой жизни. Мы не знаем, чего мог добиться молодой князь, если бы только прожил подольше. Он ставил перед собой великие задачи, да ведь и преграды на пути к ним тоже великие. Русь получила возможность совершить прорыв в укреплении национального могущества. Сколько других таких возможностей появлялось перед ней, но было отброшено недалёкими, а то и нечистоплотными правителями. И тут появился вождь, способный повести за собой русский народ. Представить последствия преобразований Святослава попытался А Д. Чертков. Пусть мнение его субъективно, но, полемизируя с ним, можно оценить перспективы, открывавшиеся в X веке перед Русью:
“1) Россия из державы почти Азиатской X века, превратилась бы при Святославе и его наследниках в Европейское государство. Все елементы Эллинской образованности, таившиеся в разных углах Восточной империи, особенно в Греции, были бы переданы очень рано Руссам и Словенам, и что всего важнее, народу новому, восприимчивому и не разстленному нравственно, подобно Византийцам. Эти начала просвещения, посредством Чехов и Моравов перешли бы, вероятно, весьма скоро к Полабам и Поморянам, и тогда миллионы прибалтийских Словен не были бы навсегда онемечены и исключены из числа великого Словенского народа.
2) К Руссам, утвердившимся в задунайских областях присоединились бы, конечно, все прочие южные Словене, как случилось несколько лет спустя, при Болгарском царе Самуиле, владения которого простирались от Драча (Дураццо) на Адриатическом море до Понта, и от пределов Северной Греции до подкарпатских стран. Можно предположить также, что впоследствии, Германские Словене, Моравы, Чехи, Поляки и другие все говорившие одним языком и имевшие в X и XI веках и одну восточно-русскую веру, устремились бы к возсоединению в громадную целую массу 90 миллионов одного говора, одинакой веры и тех же обычаев и нравов. Сосредоточие и огромная сила всего Словенского народа была бы тогда в середине Европы, а не на крайнем востоко-севере.
3) Такая монархия занимала бы две трети Европы, и тогда не Словене были бы онемечены, а напротив Немцы ословенены. Многие и многие миллионы людей сохранились бы в Европе, и многие потоки крови не были бы пролиты; ибо паны не могли бы влагать меч в руки фанатиков <…> Из племен чисто Словенских состояли задунайские области: Болгария, Фракия, Македония, Северная Греция, Иллирия, Далмация, Истрия, Херцеговина, Крайна, Хорватия, Хорутания и Штирия.
4) В отношении же самих Словен, последствия основания
