Худой как велосипед заряжающий носового орудия артиллерийского крейсера «Свирепый» матрос Иван Жуков, тезка и однофамилец чеховского героя, будучи дневальным по кормовому кубрику, то есть «охранником кают», дождавшись ухода дежурного по низам, достал из рундука тетрадь. Вырвал двойной листок и приготовился писать письмо. Не на деревню деду Константину Макарычу, а домой.
Ваня, еще не зная, что лучшее письмо - это конверт с деньгами, взяв в писательные пальцы карандаш, встал головой в угол и склонился на коленях над рундуком.
Почему на коленях и головой в угол? Да очень просто. Если за написанием письма его ненароком поймал бы дежурный и обвинил в том, что матрос отвлекся от службы, он мог бы четко и ясно доложить:
- Я не отвлекаюсь, а ловлю крыс! - что приветствовалось на крейсере.
Крейсер слегка покачивало на короткой волне. В большом кубрике тускло горела одна лампочка. В углах качались зловещие тени предшественников, населявших этот кубрик. За переборкой с придыханием сексуально стонала корабельная холодильная установка.
По рундуку опять встревожено пробежал хмельной таракан, цвета спелого чернослива. Он искал подругу чтобы сказать, что жизнь у молодого салаги на корабле была как у адмиральского погона - ни одного просвета.
Отсутствие обычной начальствующей колготни настраивало матроса на лирический лад. Как написать письмо и выразить все, что уже накопилось в душе?
Командир на месте Жукова начал бы письмо к матери матроса с простых слов: «Дорогая Зинаида Александровна! В первых строках письма спешу сообщить Вам, что Ваш сын-мерзавец, пока жив-здоров, готовится в тюрьму…»
Жуков с видом, будто только что пил из унитаза отрешенно посмотрел на подволок-потолок кубрика и задумался. Иван уже знал, что в первой фразе, как в корабельном Уставе затаена вся жизнь письма - дух, ритм, образ.
Ему вспомнился родной дядя Леша, капитан сейнера в Находке. Свои письма он начинал, как правило, с поздравлений типа: «С Днем Парижской Коммуны!» или «С Днем взятия Бастилии!».
Дядька был большой оригинал, и читать его письма было одно удовольствие. Чего только стоили такие перлы: «Я был в восторге, получив письмо с твоей фотографией. На фото ты шикарный, неземной как белый лебедь. Я бы не посмел к тебе подойти. Письмо твое повлекло за собой кучу различных для меня благоприятностей - встречу с друзьями, выпивку, выдачу премии».
Ване же захотелось начать письмо с матросского стишка: «Попа в мыле, яйца в попе - мама я служу в военном флоте!», но, зная, что флотский юмор дома могут не понять, решает писать письмо как обычно.
"Здравствуйте дорогие мама и папа! У меня все хорошо," - наклонив голову набок и закусив нижнюю губу, Ваня старательно выводил школярские каракули, похожие на наскальную живопись. Кривые буквы цеплялись друг за друга, подобно звеньям якорной цепи. Это был не почерк, а отчаяние. Матрос, вдохнув запах кубрика, ощутил в желудке шебуршание «бигуса» - термоядерной смеси тушеной капусты с картошкой, которыми ежедневно кормили на камбузе.
"Спешу сообщить, что я жив, здоров, чего и вам желаю. Пишу со службы, которой конца еще не видно. Вот я и на флоте! И не на каком-то там непонятном речном, а на самом настоящем военно-морском! На Тихоокеанском, то есть на самом Великом нашем Океанском флоте! Начинаю потихонечку привыкать и въезжать в службу. Впитываю многовековую флотскую мудрость и незыблемые морские традиции".
Парень, тяжело вздохнул и начал вспоминать, как на «гражданке» до службы пропадал с гражданкой на летних танцплощадках. Как было тогда хорошо, но сейчас в душе было ощущение, что это происходило не с ним, а в какой-то другой жизни. Он задумчиво посмотрел на свет мутного светильника, потом словно очнувшись от сна, встряхнул головой, будто сбрасывая наваждения, и продолжил писать.
«Пишу, будучи дневальным по кубрику. Здесь мы живем, как можем, и можем, как живем. Передайте моим друзьям Вовке и Сашке, что служить на флоте интереснее, чем работать в нашем колхозе. Подъем здесь в шесть часов, а не как у нас в деревне - в четыре для работы в коровнике. Сначала было тяжело вставать так поздно, но сейчас я к этому привык. На днях был посвящен в моряки. Пришлось выпить командирской водки - плафон соленой забортной воды и получить деревянным пластырем по голове. Ощущение - был на седьмом небе! Потом не слезал два дня с дучки гальюна. Несло «детской неожиданностью» изо всех дыр и щелей».
Ваня покачал головой и шкодно заулыбался. Нет, не над собой, а над земелей Васькой. Василий вчера полчаса не мог попасть в ритм качки и сходить «по большому» в гальюне. Когда же все-таки «облегчился», его неожиданно подмыла вырвавшаяся из очка «прицела» корабельного унитаза струя забортной холодной волны, да так, что он чуть не отморозил мужское естество.
«Похвастаюсь - я в море не укачиваюсь! - молодой матрос вспомнил другого дружка Саню, который на днях так блевал, так блевал, что залил весь командирский трап. - А сколько новых названий я узнал за последнее время! До службы на флоте, был глубоко убежден, что астролябия - это название падшей женщины. На самом же деле оказывается это прибор для определения местонахождения корабля в море-океане по звездам. Настоящие моряки не плавают, а ходят. Запомните! На флоте плавает только дерьмо! Когда скажут, что у вашего сына в морях его дороги, то не верьте! Врут все про это! В морях дорог нет! Там нет ни одного указателя, дорожного столба и отсутствуют светофоры, не говоря уже о кюветах и всяких там ограждениях. Все ходят, как кому и куда заблагорассудится. Знайте, ваш сын служит на корабле, а не на судне. Судно - это то, что стоит в больницах под койками».
Написание письма прервала команда дежурного прооравшего по радиотрансляции:
- Новому суточному наряду приготовиться к построению!
Жуков мысленно послал эту команду туда, куда вчера его послал командир бе-че-Два. Матрос грустно задумался. Парень вспомнил как до призыва на флот ходил в боксерскую секцию на тренировки. Хорошо, что ходил. Пригодилось. Теперь на корабле не каждый мог дать по голове, опасались, что и он мог дать сдачи. В жизни много значит, не то что ты умеешь, а что можешь сделать!
Матрос уже увидел море приколов: помощнику, который остался за командира, друзья-офицеры приделали милицейскую кокарду к фуражке, и он с ней сходил к комдиву. Экипаж угорал два дня. А старпому в борщ патрон от калаша подложили. Это надо было посмотреть. Другой бы сразу же понял, что попал в сумасшедший дом, но до Ванюшки это дошло только после того, как он добросовестно выпил весь лагун матросских приколов. С мешком сбегал за паром в котельную, за горячей трансмиссией - в боевую рубку, а за чаем - на клотик. Пару раз заострил лапы якоря трехгранным напильником. Был бы поопытне, то газорезкой вообще лапы у якоря отпилил. На камбузе в очередном наряде добросовестно продул макароны, чтобы у товарищей на зубах не скрипела мучная пыль.
"Мама! Кормят у нас хорошо, как говорит старпом - сытно и вкусно, всегда почти хватает. Служба идет нормально, никто не обижает, командиры любят и заботятся. Мой командир башни, улыбаясь матом, так мне и сказал: "Я тебе буду отцом родным, а матерью твоей будет камбуз, откуда из нарядов ты не будешь вылезать!" Теперь я знаю, что пар надо носить не в кастрюле, а в мешке. Туда его больше помещается. Стал хорошим киномехаником - «кручу кино» на камбузе. Почему на камбузе? Да очень просто. В переводе с флотского это означает молоть на мясорубке мясо на котлеты". - Ваня прислушался и продолжил.
"Признаться, службой доволен - нравится ходить строями, глядя на грудь четвертого человека в шеренге и чувствуя локоть товарища в своей печени. Каждый день узнаешь что-нибудь неизведанное и интересное. Увлекательно мыть горячей водой причальную стенку во время дождя перед приездом очередной проверяющей комиссии. Еще интереснее красить траву зеленой краской. Служу я не богато, поэтому те десять рублей, которые ты выслала, еще не дошли, но уже кончились и, кстати, десять рублей пишется с двумя нулями".
Матрос, морща лоб, перечитал письмо. Оставшись довольным собой, он удовлетворенно поставил жирную точку. Почесав в задумчивости затылок, добавил, как писали все его товарищи. «Жду ответа, как соловей лета! Ваш сын, а ныне матрос советского военно-морского флота Иван Жуков».
Достал из рундука копеечный конверт без марки с треугольным штампом «Письмо военнослужащего бесплатно». Свернул вчетверо исписанный лист и аккуратно вложил его в конверт. Лизнув край, аккуратно запечатал послание и стал рисовать индекс, сличая цифры со шпаргалкой на обороте. Довольный, что ему дежурный по низам не помешал, и никто в кубрик не ломился, спрятал конверт под подушку своего рундука, в надежде после вахты отправить письмо с дежурным баркасом на берег.
Читать – одно удовольствие, когда автор в материале и умело обращается с текстом. Живой язык, свежие метафоры. Кривые буквы цеплялись друг за друга, подобно звеньям якорной цепи. Мой командир башни, улыбаясь матом
Клёвые находки! Не заимствованы? Тогда выше всяких похвал!
Удачи!
Интересно. На флоте был в служебной командировке. Когда выползал на бровях от очередного командира корабля, матросы становились по струнке и дружно орали: "Внимание на проходе!" Подробности изнутри не изучал. Спасибо за сведения.
Ксения, в моем понимании, любое произведение должно быть логичным в поступках ЛГ.
Если Ваня Жуков пишет письмо на рундуке, то он его логично может ОТОДВИНУТЬ от себя или придвинуть ближе.
Если это письмо в руках (он как бы его читает) то логично было бы ему его ОТЛОЖИТЬ (к примеру на край рундука или стола).
Хотя - это не принципиально. Если бы редактор сказал, что для публикации в книге надо написать "отложил", я бы согласился без объяснений.
Как то так.
В нашем диалоге принципиально то, что Вы не равнодушный Читатель, за что я Вам благодарен.
Пройдя некоторую журналистскую "школу" я благодарен своим коллегам за то, что перед публикацией материала многие в открытую обсуждали мой материал, где не "замыленным" глазом видели ляпы.
Поэтому рад Вашему взгляду, тем более Вас поддерживает Александр Джуга.
Хотя - это не принципиально. Если бы редактор сказал, что для публикации в книге надо написать "отложил", я бы согласился без объяснений. ===================================================
Леонид, а на мой взгляд это как раз принципиально! Эти слова имеют совершенно разную коннотацию и разный эмоциональный вектор. Отложить в сторону - это забыть на какое-то время в силу разных причин, вывести из перечня приоритетов на неопределенное время, до оказии. А отодвинуть можно для того, чтобы, например, освободить место на столе для чего-то или чтобы в срочных насущных делах не забыть о нем, то есть, чтобы оно было все время на глазах.
Как-то так.
Хороший рассказ, как говорят - атмосферный! С удовольствием читаю ваши морские байки, Леонид.
И перечитайте его на досуге - я разглядел несколько совершенно необязательных блошек. Зачем они ему? ))
"Ходить строями" - сленг, как и "нарушать безобразия".
Флотский юмор спецефичен.
Некоторые не понимают выражение "пять часов и море на замок" или "вспотел - покажись начальнику".
У меня в отделе, когда работал в НИИ, ко мне приходили женщины и на полном серьезе спрашивали: Как это мы потные будем приходить к вам?
Насчет встречи - нет проблем. От Москвы (МКАД) 2 часа езды на машине или на жд Ласточке, тоже 2 часа с Курского вокзала.
Приглашаю в гости в Тулу, благо сейчас ее не стыдно показать. Кремль, Набережная, улочки Старой Тулы, Музей оружия, Ясная поляна в полчаса езды на маршрутке.
Если на машине, то можно и на Куликово поле. Там новый, хороший музей. Конечно же лучше летом.
Насчет ЧЮ. Оно то есть, то нет.
Пока оно только нащупывается в наших отношениях.
Я бывал в Туле. И в Ясной Поляне, и в Музее оружия. Он произвел на меня очень сильное впечатление! Начиная с внешней формы в виде шлема, и заканчивая "интерактивностью" внутри.
Кривые буквы цеплялись друг за друга, подобно звеньям якорной цепи.
Мой командир башни, улыбаясь матом
Клёвые находки! Не заимствованы? Тогда выше всяких похвал!
Удачи!