Город Леор давно не переживал такого жаркого и засушливого лета, какое выдалось в 19-- году. В середине июля дни тянулись смертельно однообразно: ясное и жаркое утро, безветренное и безоблачное, плавно превращалось в уничтожающе-знойный день, когда природа словно замирала под палящим солнцем, а жаркий день лениво перетекал в душный вечер без малейшего намёка на возможное изменение погоды к утру. Так же однообразно проходили и дни Георга в огромных залах библиотеки Леорского университета.
Как было упомянуто ранее, лето 19-- года, наполненное судьбоносными для страны событиями, впоследствии было названо в Леоре чёрным. На юге вот уже несколько месяцев шла гражданская война между сторонниками свергнутой власти и войсками, подчинявшимися новому правительству, пришедшему к власти на волне вооружённого переворота. Война затягивалась и шла вяло, то затухая, то вспыхивая на непродолжительное время с новой силой. Правительственные войска за последние дни несколько раз переходили в наступление, и всякий раз наступление довольно быстро захлёбывалось. Впрочем, и у вооружённого ополчения дела шли не лучше, что превращало противостояние, пока ещё далёкое от Леора, в бесконечное сидение в болоте.
В условиях продолжающейся гражданской войны и расстроенной экономики Листэр погружался в хаос и был на грани распада. Казалось, что чрезмерно жаркое лето, окутанное дымом лесных пожаров, предвещало какие-то ещё более ужасные события. Страшные предчувствия подтверждались знамениями, которые люди видели повсюду. Среди них были и совсем потрясающие, невероятные и фантастические. Например, из одной области сообщали о духах умерших, появляющихся в домах, где они когда-то жили. Из других мест доходили сведения о говорящих животных - собаках, кошках и даже лошадях. Сообщали и о странном провале, глубокой подземной пещере, будто бы возникшей за одну ночь среди поля в далёкой сельской местности. Говорили, что по ночам оттуда раздавались голоса, будто кто-то кричал и звал на помощь, а потом смеялся. Однажды несколько местных жителей решили обследовать пещеру, спустившись вниз, но из этой экспедиции ни один из них не вернулся. От подобных историй можно было бы отмахнуться, но они с некоторых пор наводнили выходившие в Леоре газеты, о них говорили везде.
Поднимавшееся в июльские дни над раскалённым городом солнце казалось зловещим окном в какой-то иной мир, из которого вырывались, опаляя своим дыханием планеты и несущиеся в межпланетных пространствах обломки, языки какого-то потустороннего пламени. Свет солнца был не приветливым и ласковым, а каким-то гнетущим, давящим. Всё живое давно просило воды, но дождя всё не было. В полях сохли, чахли и умирали травы. Домашние животные маялись от жары. Люди старались проводить как можно больше времени у воды, но и это не приносило облегчения. Дышалось и жилось в эти дни в Леоре тяжело.
Но когда-нибудь всему приходит конец, и после трёх недель страшной духоты, над городом наконец начали собираться тяжёлые тучи, предвещавшие ливень. Когда Георг в шесть часов вечера наконец вышел из огромного здания с массивными белыми колоннами, небо было уже больше чем наполовину затянуто тучами. На горизонте появились страшные своей чернотой облака, вдалеке раздавался гром, и было ясно, что спасение уже близко. Знаки надвигающейся грозы он воспринял с облегчением, но всё же был раздосадован тем, что забыл взять с собой зонт, хотя и слышал о грядущем дожде по радио. Дождь, а точнее мощный ливень, застал его, когда он шёл по улице домой. Всего через несколько минут дождь шёл уже стеной, и по улицам текли ручьи. Люди бежали по тротуарам - скорее под крышу, скорее укрыться от ливня, обрушивавшегося на Леор и затапливавшего город, словно какое-то новое проклятие. «Вот он, конец света, о котором столько говорили!» промелькнуло в головах у некоторых. Иные, должно быть, думали, что грядёт новый всемирный потоп. Правда, было непонятно, спасётся ли кто-нибудь в этот раз, но каждый, конечно, в тайне надеялся на спасение, пусть даже на водосточной трубе. Картина на улице была поистине зловещей - вода в мутных каналах казалась бурлящей, а дома и прочие здания скрывались из виду за водяной стеной, обрушившейся на город всей силой неудержимой стихии, неистового и страшного ненастья.
Начавшийся ливень, сопровождавшийся грохотом и вспышками молний, застал Георга врасплох. Не желая промокнуть до нитки, молодой человек решил переждать ненастье в подъезде одного из старых домов на улице Затмения, находившегося в глубине двора за деревянным забором, который окрестные жители тайком друг от друга и от мира растаскивали в тёмное время суток на дрова. Двери подъезда этого деревянного дома, мимо которых Георг проходил каждый день, всегда были открыты. Это был старинный тёмно-зелёного цвета двухэтажный дом прошлого века постройки, выглядевший совершенно заброшенным. Деревянные двери дома были когда-то давным-давно выкрашены в сиреневый цвет. Теперь краска отваливалась от них кусками.
Уединённый старый дом казался Георгу необитаемым или почти необитаемым. Сначала молодой человек долго стоял в дверях и смотрел на улицу, ожидая, что ненастье вот-вот утихнет и прекратится. Но не тут-то было - дождь продолжал идти стеной как тропический ливень из книг о далёких южных странах. От нечего делать Георг решил заглянуть внутрь подъезда. Старая лестница с лакированными деревянными перилами, две двери – справа и слева от лестницы, металлические почтовые ящики, стойкий табачный запах. Вонючий и запущенный подъезд дома с множеством разбросанных по полу окурков производил самое мрачное впечатление. Но едва Георг отвернулся, он услышал за спиной звук поворачиваемого в замке ключа. Резко обернувшись, молодой человек увидел слева от лестницы какого-то человека - в длинном сером пальто поверх чёрного костюма, с усами и испанской бородкой, коротко стриженого, с бронзового цвета кожей, в круглых маленьких очках.
Незнакомец приоткрыл дверь взглянул на Георга – их взгляды на мгновение встретились. Во взгляде незнакомого человека прочиталось удивление, но он не произнёс ни слова. Однако больше всего поразил Георга даже не сам человек, а странный красно-сиреневый свет, исходивший откуда-то из-за приоткрытой двери и падавший на дверь и пол подъезда. Поражённый увиденным, Георг стоял на пороге, чувствуя учащающиеся удары сердца в груди. Но тут незнакомец вошёл внутрь и закрыл за собой дверь. Откуда мог взяться этот человек? Пройти мимо Георга он не мог, потому что Георг стоял в дверях. Одежда на незнакомце была сухая, а зонта у него в руках не было. Но не мог же он вдруг появиться из воздуха - разве только спуститься со второго этажа дома, но Георг не слышал шагов у себя за спиной. Всё было странно, очень странно.
Наконец Георг решился переступить порог подъезда. Оказалось, что свет исходил из квартиры под номером два. Подойдя на цыпочках к двери, молодой человек приложил к ней ухо. Но за дверью царило безмолвие. Лишь дождь шумел на улице. Потом из-за двери неожиданно стали доноситься низкие звуки фортепиано. Внутри кто-то медленно играл. Георг не имел понятия, что это была за мелодия. Но какое-то время он, как заворожённый, слушал эту музыку, затаив дыхание. Вдруг музыка прекратилась, оборвавшись резким диссонирующим аккордом. Георг даже вздрогнул от неожиданности и, словно опомнившись, отступил от двери, за которой раздались приближающиеся шаги. Казалось, что тот, кто играл за дверью на фортепиано, каким-то образом догадался о том, что его подслушивают. Георг быстро направился к выходу.
Когда он вышел из подъезда, на улице уже светило солнце, и лишь редкие капли дождя ещё падали с крыши, хотя ещё какую-то минуту назад ливень казался бесконечным. Теперь же в лужах отражалось движение снежно-белых облаков, плывущих по голубому небу и озаряемых по краям ласковыми солнечными лучами. Солнце из зловещего и губительного раскалённого шара, порождающего смертоносный небесный огонь, вновь превратилось в дарителя жизни, посылающего земле нежные лучи утешения. На улице теперь было прохладно и тихо. Георг был поражён такой внезапной переменой. Молодой человек даже ущипнул себя за руку, но вокруг совершенно ничего не изменилось - вокруг стояли всё те же мрачные дома. По небу проплывали всё те же облака. Он не проснулся, а значит всё вокруг было явью.
Дойдя до перекрёстка улиц Затмения и Восстания, молодой человек оглянулся, но не увидел позади себя ни людей, ни автомобилей, хотя раньше в это время дня центр города всегда был оживлён. Но воздух был свеж, и дышать им было приятно. Избавившись от жаркого бреда тропического зноя и омывшись дождём, город наконец вздохнул свободно, как человек, сбросивший с плеч непосильную ношу. Через несколько минут, когда Георг стал уже приближаться к своему дому, навстречу ему начали попадаться прохожие. Странно, что ни у одного из них в руках не было видно зонтов, будто всего несколько минут назад на Леор не обрушивался ливень.
Всю дорогу до дома Георг думал о незнакомце и загадочном доме с плотно завешанными окнами. Множество раз проходил Георг по улице Затмения мимо этих окон, которые всегда были закрыты шторами, но никогда раньше не интересовался, что же скрывалось за ними. Что за необыкновенный свет струился из этих дверей? Действительно ли незнакомец понял, что его игру на фортепиано подслушивают? Всё это было странно и необыкновенно, словно во сне.
Думая о появившемся неизвестно откуда незнакомце, Георг решил, что одет этот человек был, пожалуй, несколько старомодно. Круглые же очки теперь вообще были редкостью. Их носили ещё люди позапрошлого поколения. Наверное, их обладателем был какой-нибудь чудак и большой оригинал. Впрочем, мало ли таких людей было в Леоре? Однако Георгу вдруг стало жутко, когда он вспомнил пристальный застывший взгляд. И пусть этот взгляд длился лишь мгновения, он хорошо запомнил глубоко посаженные и какие-то ледяные глаза незнакомца, по сравнению с которыми всё остальное в его лице казалось несущественным.
