Только Настя успела засунуть чемодан под сидение, как в купе вошли три молодые девушки.
Парочка из них как две капли воды были похожи друг на дружку. Зачем? Ведь так
хорошо начинался отпуск! Билет на фирменный поезд буквально последний достался
– спасибо дяде Косте! Неужели не могло найтись других соседей? Почему именно
они?
Если бы Настю спросили, какие ассоциации вызывает у неё слово «школа», слова были бы
следующие: унижения, издевательства, пинки, дразнилки, травля, мучения, слёзы,
бессилие, безысходность, равнодушие взрослых, мечты о самоубийстве. Даже
сейчас, спустя десять лет девушка помнила порванные тетради, следы ботинок на
юбках, жвачки и пластилин в волосах, злобные едкие насмешки и собственные слёзы
под дикий хохот одноклассников. Особенно жестокими были Маша Полозова и
двойняшки Гурины Катя и Кира. За что они её так невзлюбили, Настя не знала, но
от родной матери частенько слышала совет подумать хорошенько, в чём она перед
ними провинилась. Дыма без огня не бывает. Настя честно об этом думала, но
единственное, что приходило в голову – это тупой садизм и желание
одноклассников на ком-то отыграться.
Когда терпеть издевательства становилось совсем невмоготу, она молила Боженьку, чтобы
её мучители куда-то исчезли. Пусть уедут навсегда за границу, что ли, только бы
избавили её от этого каждодневного ада!
Спасение пришло в последним звонком. На выпускной Настя не пошла – не хотела омрачать
столь счастливый день встречей с садистами. Вдвойне радовалась девушка переезду
на другой конец города. Теперь, думала, точно не увидит бывших одноклассников.
И вот они здесь – перед носом. За что?
- Ба, кого я вижу! – Кира тут же узнала бывшую жертву. – Привет, Настюх!
- Привет! – ответила Настя без особого энтузиазма.
Раздевшись и рассовав чемоданы, девчонки стали спрашивать её о жизни. Та отвечала
односложно: мол, всё в порядке, как у всех. При этом, задавая Насте очередной
вопрос, бывшие одноклассницы внимательно следили за её глазами: не блеснёт ли в
них непрошенная слеза, показывая, как болезненна для неё эта тема? Тогда можно
будет именно её, родимую, и развить, настойчиво добиваясь подробностей. А когда
«допрашиваемая» уже не сможет сдерживать эмоций, поржать вволю, как в старые
«добрые» времена. Это сказка, что с годами люди становятся лучше и мудрее.
Некоторые действительно набираются ума, переоценивают ценности. Но большая
часть по сути остаётся как были. Меняется лишь форма, в которой проявляются их
отвратительные качества, а ещё – приобретается умение маскироваться под
добропорядочных людей. Дети в этом плане более непосредственные, оттого и
кажется, что они более жестокие, чем взрослые.
Разговаривать с девушками, которые, судя по глазам, не только не раскаиваются, но непрочь ещё
поиздеваться, Насте совсем не хотелось. Поэтому она торопливо расстелила
постель на своей полке и пошла умываться.
Когда она вернулась, дверь купе была заперта. Девушка постучалась, но никто не открыл. Не
слышат, что ли? Легли спать?
Нет, не спят – смеются.
- Может, откроем? – послышался голос Кати.
- Обойдётся! – хмыкнула Маша. – Пусть на коврике спит! Как собачонка!
- А если она к проводнику побежит?
- Да забей! Не побежит! Она ж тихушница!
- Если что, - предложила Кира, - скажем, что мы не слышали стука. Спали.
При этом все три девицы заржали ещё громче. Значит, они нарочно!
Наверное, самым разумным в этом случае было бы пойти к проводнику и объяснить ситуацию.
Но в памяти ещё жив был тот позор, который она испытала, когда, не выдержав,
пожаловалась на издевательства учительнице. Та сурово отчитала Настю: мол, жаловаться
нехорошо. Если обижают – значит, заслужила! И что самое ужасное – выставила её
потом перед классом как ябеду-корябеду. Проводница, конечно, вряд ли скажет то
же самое, но может косо посмотреть. А нарываться на косые взгляды девушке не
хотелось. Ещё больше не хотелось доставлять насмешницам удовольствие, сидя под
дверью собственного купе. Поэтому Настя предпочла уйти в соседний вагон.
За окном в свете фонарей проплывали леса, поля, мосты через реки, платформы станций. Время
перевалило за полночь. Свет уже давно притушили, а Настя всё смотрела в окно.
- Тоже не спится? – услышала она рядом с собой мужской голос.
Голос принадлежал молодому парню весьма симпатичной наружности. Назвать его
красавцем, пожалуй, было трудно, но чувствовалось в его облике какое-то
неведомое обаяние. Из глаз его лился лучистый свет. Полная противоположность
тому, что она видела в глазах одноклассников.
- Ну да, - ответила девушка. – Решила постоять, полюбоваться видами.
- Я тоже, признаться, в поездах плохо сплю. Всё время шумит, грохочет. А Вы в гости или
на отдых?
- У меня в Самаре бабушка живёт. Еду к ней.
- А я живу в Самаре. Обещали Саньку, если закончит год без троек, свозить в Москву на
каникулы.
- А Санёк – это…
- Мой братец. По такому случаю он тут же взялся за учёбу, а то лоботрясничал. А Вы с
кем-то или одна?
- Одна.
А ведь в детстве к бабушке Нине ездили всей семьёй. Мама старательно скрывала свою
неприязнь к свекрови, а после развода называет её не иначе как «эта стерва».
Папе сейчас не до матери. Мало того, что на работе у него не пойми что, так ещё
и пасынок с кем-то подрался. Тяжкие телесные повреждения. Теперь парню грозит
колония для малолеток.
Однако всего этого Настя предпочла не рассказывать малознакомому человеку. Не стала она
рассказывать и о том, как легкомысленно проворонила билеты. Когда хватилась,
уже все распродали. А тут случайно дядю Костю встретила. Собрался в отпуск
вместе с семьёй – покататься на теплоходе от Самары до Астрахани, да у Ваньки,
младшего, как раз накануне поездки – аппендицит. Накрылся отпуск медным тазом!
Один билет Настя у него выкупила, остальные три дяде Косте пришлось сдать.
Тем временем поезд остановился на какой-то станции. Платформа быстро наполнилась людьми в
формах МЧС.
- Идут в соседний вагон, - заметил попутчик. – Что ж там такое?
- Пойду гляну.
Перейдя через тамбур, Настя увидела скопление пассажиров. Выглянув наружу, они о чём-то
испуганно шептались. Кого-то несли на носилках люди в белых халатах. У её
собственного купе перед развороченной дверью стояли сотрудники МЧС.
- Ну, здесь уже всё - полный здец! – сказал один, заглядывая вовнутрь. – Жахнуло будь
здоров! Сколько там человек?
- По билетам – четверо, - ответила проводница. – Полозова М.Г., Гурина Е.А., Гурина К.А.,
Ковалёва А.В…
- Ковалёва – это я, - подала голос Настя.
Другие пассажиры тут же недоумённо уставились на неё, как на ожившего призрака.
- Считай, повезло, - небрежно бросил сотрудник МЧС. – Значит, погибших трое.
- Так они погибли?
- С разбросанными внутренностями, девушка, как правило, не живут… Ну что, -
обратился он уже к своему сослуживцу, - взрывали явно кого-то из купе. А то бы
взрывчатку взяли помощнее…
Впервые в жизни Настя думала о бывших одноклассницах с благодарностью. Как ни крути, а
они её всё-таки от смерти спасли. Интересно, зачтётся ли им это на том свете?
Или Боженька смотрит только на намерения? Ведь если бы девчонки знали, что
случится в итоге, они бы, скорей всего, о ней вообще не подумали – только и
мысль была бы, как бы самим спастись. Ну да ладно – там с ними разберутся по
справедливости. Куда больше Настю волновал вопрос: кого именно хотели убить?
Сама она девушка простая, ничем особо не примечательная. Кому она нужна, чтобы её
убивать, да ещё таким странным способом? Кого-то из её попутчиц? Конечно,
стервы были ещё те, прости, Боженька, что так о погибших, но могли ли они насолить
кому-то настолько, чтобы за это взрывали?...
Так ведь билеты купили после дяди Кости. Это он должен был ехать в этом поезде. Вместе с
женой и детьми. Он занимается журналистскими расследованиями насилия на
Северном Кавказе. А там замешаны люди серьёзные, для них убить – плёвое дело.
По всей видимости, именно его и собирались. Да, повезло!
Мадина отложила краски в сторону и ещё раз полюбовалась на рисунок. Высокое здание
вокзала с зеркальными плитами и шпилем. Оттуда, взявшись за руки, выходят парень
и девушка. Мадина даже имена им придумала – Серёжа и Настя. Почему, она и сама
не знала. Просто очень они подходят этой парочке.
Пусть картина пока полежит на столе, пока краски подсохнут. Потом она положит её в
прозрачную папку с файлами – к другим картинам.
Сверху лежала недавняя: развилка двух дорог. По правой идут мужчина, женщина и двое
мальчишек. По левой – закутанная в плащ Смерть с острой косой. Мадина
нарисовала её после странного сновидения. На днях приснилось ей, будто
известный оппозиционный журналист Константин Климов погиб вместе с семьёй при
взрыве в поезде.
Другая бы, проснувшись, вскоре об этом забыла, но Мадина таких снов боялась. Накануне
похищения Рамзана ей снилось, будто люди в милицейской форме заталкивают его в
машину. Хорошо, правозащитники подняли шум. Климов нашёл несчастного парня в
одном из грозненских ОВД сильно избитого. Правоохранители очень старались
добиться от Рамзана чистосердечного признания в участии в вооружённом подполье.
Виновный или нет – им без разницы. Главное – план выполнить. Климов немедленно
предал этот факт огласке. Если бы не он, Мадина могла бы и не увидеть брата
живым. А может, помог рисунок, на котором девушка изобразила свою семью. Все
снова вместе, и Рамзан живой.
