В славном городе Бремене жили площадные музыканты. Там же в Бремене они и музицировали. Даже труппа их называлась совсем уж безыскусно и без фантазии - «Бременские музыканты». Кроме того, что они музицировали, были музыканты ужасными домоседами. Настолько ужасными, что не только никуда из Бремена не ездили в туры на гастроли, играли сугубо посреди площади, расположенной на равнобедренном расстоянии от их жилищ. Жили же они в общежитии-богадельне. Потому что их дальняя родственница, работающая на полставки в пищеблоке, по большому блату их туда нелегально устроила. Но это для соли сказки неважно. Пусть живут. Нам не жалко.
Музыкантам при их домоседостости ничто не мешало мечтать о кругосветных гастролях в экзотические страны и толпах иностранных поклонников и фанатов различных возрастов, сословий и религиозных сегрегаций. С такими настроениями и необоснованными фантазиями неудивительно, что в один не очень прекрасный день к труппе приткнул заезжий престарелый гастролёр-жиголо.
Хотя играть ни на каких инструментах он не умел, сумел жиголо втереться в доверие и втереть в уши доверчивых музыкантов, что им кровь из носу нужен антрепренер. На роль которого естественно лучше всех имевшихся кандидатур и кандидатов подходил именно он. Как нож в масло.
И пошло поехало. Музыканты на инструментах наяривают, а жиголо деньжищи лопатой гребёт. При этом всех остальных музыкантов такая двусмысленная ситуация почему-то вполне устраивала. Кроме Петуха. Которому жиголо с самого первого взгляда не понравился. Вот не понравился, и всё! Как говорится, на вкус и цвет, и сердцу не прикажешь полюбить козла. В переносном смысле.
Стал Петух под жиголо копать, раскапывать компроматы в грязном белье. При этом, даром что Петух, мудро сор из избы не выносил. Там же в грязном белье снова и закапывал. Петух порядком нарыл компромата, чтобы разоблачить жиголо и по ветру его пустить. Жиголо почувствовал пятой точкой и вовремя открывшимся третим глазом, что дело пахнет керосином. Напоследок присовокупил нехитрое имущество движимого содержимого богадельни, включая керосин. Все проснулись поутру, ан нет, ни имущества, ни антрепренера с деньжищами.
Пригорюнилась музыкальная труппа, стала играть грустные мелодии с потухшими глазами. Кроме Петуха. Который орлом-ясным соколом-касатиком по богадельне ходит, высоко задравши голову, не спотыкаясь. Да недолго ему ходить так пришлось.
Сначала сами, а потом и окружающие стали замечать, когда совсем уж заметно стало, что у музыкантов стали округляться животики. Петух мудро, чтобы не выносить сор из избы, сразу приписал себе множественное отцовство и многожёнство заодно для маскировки. Окружающие также мудро версию как бы проглотили. Типа ну и пусть, не жалко. Только стали с тех пор труппу величать «Беременские музыканты».
Когда любовь бывает зла, зовите в гости жигола.
