...нестерпимо хотелось пёрнуть. Прижало так, что ноги задеревенели.
Да ситуация не из заурядных - под ним ритмично сопит распалённая желанием
Алла, подзадоривающая его - "давай, давай, милый, не останавливайся"...
И вдруг нате! Ну, какого хрена, спрашивается, заедал пиво макрелью сомнительного
вида? Иностранной рыбки захотелось? А то не знал, дурень, что копчёные дары
морей всегда вызывают у него приступы "метеоризма в особо крупных размерах"!..
Вот потому-то и подпёрло изнутри. Не пукнуть. Не "пустить шептуна".
А мощно, космически, пердануть. Басом!!! Да с переливистым арпеджио. Но...
приходится из последних сил сдерживать ноту "пу", щекочущую преддверие
ануса, и налегать по полной на вульву подруги.
Вот же ненасытная! Кончала б побыстрее. Будь на её месте кто другая, серанул
без зазрения. И не покраснел бы.
Но с Аллой Вениаминовной такие штуки "не проханжЕ". Потомственная эстетка с
полутора высшими... Через месяц второй диплом получит - по искусствоведению.
При ней даже чихать нужно, предварительно запасшись носовым платочком.
И после чиха, расшаркиваясь, произносить: "Извини, пжалста. Где-то меня протя-
нуло"... Ярая противница ненормативной лексики и не к месту случавшихся физио-
логических отправлений...
...меж тем нота "пу" всё требовательнее рвётся испортить гармонию соития.
Заодно и воздух Алкиной спальни. Всё туже нужно стискивать "волчье горло",
пресекая позорный зачин плотской песни. Грёбаная макрель! Чем сильнее он сжимает
ягодицы, тем твёрже становится член. Что ещё больше распаляет срамную полость Аллы.
- Да ты... ого... жеребец! - прерывисто дыша, нахваливает она его время от времени.
- С тобой так хорошо. Давай-давай. Ааааа...
- Бээээ, - мысленно передразнивает он её. "Жеребец!"? Как же. Этот жеребец, если не
прекратятся скачки, сейчас либо усрётся, не доскакав до финиша, либо... А что либо?
Альтернативы никакой не просматривается.
И тут, ни к селу, ни к городу, Алла, будто чего-то испугавшись, меняется в лице и
спрашивает:
- А ты меня любишь? Ну, хоть капельку. Признавайся! Ни разу ведь не говорил.
Темп, конечно же, сбит. Он чует каждой своей клеточкой, каждым волоском, что
вот-вот наступит сей ужасный и плачевный момент.
Или сейчас, или никогда! - проносится в голове.
Одной рукой зажав ей ухо, вторую складывает лодочкой возле второго и... истошно
кричит в образовавшееся отверстие -
"Да, да, да! Я люблю тебя, люблю. Как никто никого никогда не любил"!!! -
ощущая, как на его выкрики отзывается анус, и нечто тёплое, липкое предательски
покидает нутро с чёрного хода...
...кто-то тряс его, что-то кричал, настойчиво вырывая из цепких лап сна-воспоминания.
- Аля? - наконец-то открыв глаза, узнаёт он жену.
- Я самая. А ты кого ожидал увидеть? - наигранно ревниво парирует супруга.
- Всю ночь стонал, кричал временами. Потом затихал, напрягшись, как "железный
Феликс" перед демонтажем. Ужастики смотрел? Или в порнушке участвовал?
Признавайся.
- Слава богу, это всего лишь сон, - отводя взгляд, облегчённо выдыхает он. -
Двадцать лет прошло. И на тебе, вспомнилось. Сынок наш, мать, вчера у меня спрашивает:
- Как ты, батя, мамке в любви объяснялся? Ну, когда жениться надумал...
Взрослеет парень. Девчушка, видать, появилась по душе. А что я рассказать могу?
Как до того - мачо, а после - уделался смачно? Порой ведь не так слова "ай лав ю" важны,
как обстоятельства, антураж, психологическое состояние...
- Вон оно что? - веселеет Алла. - Помню я тот день, как "отче наш". Конфуз твой...
Постель пришлось на мусор вынести. Чтоб родители не... Да ладно, не парься.
Если меня сын спросит о том же, я тебя не выдам.
И прыскает в кулак слюной от смеха.
- Ладно, вставай, на работу пора. Но... знаешь... спасибо тебе. За то, что вернул в те годы.
За поднятие настроения. Засранец ты мой ненаглядный...
