ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Наташе исполнилось лет четырнадцать, когда это произошло. Мать повела в Музей Изобразительных искусств им. Пушкина. Наташа до сих пор удивляется, почему именно имени Пушкина. Тот вообще не имел никакого отношения к изобразительным искусствам. Ну, может, способен был восторгаться женскими фигурками, как произведениями искусства и все. И вот она стоит в Греческом Зале. Помните, у Райкина «В греческом зале, в греческом зале! Ах Аполлон, ах Аполлон!» Стоит и не знает, куда глаза девать от стыда, уж больно это самое Мужское Достоинство у Аполлона заметное. И листиком, как обычно, не прикрыто. И вот по сторонам лупится и видит молодого мужчину. А на лице у того шрамы. На каждой щеке по три. Наташа аж обмерла от удивления. Никогда такого не видала. Тот заметил ее взгляд и тоже на нее стал смотреть. Мужик явно иностранец, африканец или еще кто, непонятно. Но не негр. Цвет лица смуглый, как у загорелого европейца. Лицо тоже почти европейское, но более скуластое, а волосы короткие и курчавые. Высокий, стройный и сильный. И движения как у пантеры – пластичные и сдержанные. Лицо красивое и мужественное. И эти шрамы. Именно в тот момент Наташа поняла, как права поговорка, что шрамы украшают мужчину. Он лучился какой-то нездешней мужской красотой. Видимо, понял Наташин взгляд по-своему, что привлекает ее и теперь ходил за ней из зала в зал. Становился поодаль и наблюдал. Выжидал чего-то, как охотник. Наташа слегка испугалась и не знала, как себя вести. Больше на него не смотрела, но его настойчивый взгляд ощущала постоянно. Несмотря на четырнадцать лет, фигура у Наташи вполне сформировалась. И грудь и бедра вполне женские, и уже привыкла, что привлекает внимание парней и мужчин. Одни смотрели на нее робко, другие нагло, но смотрели все. Но у этого мужчины взгляд был иной. Совсем иной. Не вполне понимала, как на нее смотрит, но не так, как другие. В этом взгляде было уважение и почитание, сдержанная страсть и еще нечто, неописуемое вербально. Как будто хотел кинуть лассо, но ждал ее разрешения. Ждал напряженно и мучительно.
И шрамы. Сначала в первый момент Наташа решила, что тот поранился, но их симметрия говорила о другом. И Наташа вспомнила, что читала об этом. ИНИЦИАЦИЯ… В Древних племенах все мальчики проходили Инициацию. Но мы же живем не в древнее время, думала Наташа. И этот мужчина не был похож на дикаря. Совсем не был. В его глазах явно светился интеллект. Тогда почему шрамы? Почему? – думала она, - как разумный человек может позволить себя уродовать? Зачем? Наташа пришла домой. Поужинала, почитала книжку перед сном и забыла об этом эпизоде. На много лет.
Когда стала взрослой, совсем взрослой, вышла замуж и родила детей, то как-то прочла психологический тест. Точнее тест, что дают психиатры. И там был такой пункт – боитесь ли Вы острых предметов. Какой забавный вопрос, подумала Наташа. И в этот момент осознала, что боится. Боится взять в руки острый нож. Боится порезаться. Наташа ненавидела сдавать кровь из пальца и всегда с ужасом ждала этой процедуры. А из вены сдавала легко, без проблем. Из нее могли цедить хоть поллитра, и это ее забавляло - та красная жидкость, что стекала в пробирку, не казалась своей кровью. Но из пальца совсем другое. Эта кровь была алой и смотреть на нее Наташе было неприятно. Это была Ее кровь и она знала об этом. И боль при порезе всегда казалась такой сильной, что Наташа еле сдерживалась, чтобы не закричать. И никогда не смотрела, как ей режут палец. Не могла. Это было слишком тяжело. Слишком. И не выносила, когда видела резаные раны у детей. У нее сразу сжималось что-то сзади, в районе бедер, и это было так невыносимо, как будто подрезали там связки. Жуткое и неприятное ощущение. И твердо знала, что это связано только с алой кровью. Обычные ссадины и раны детям промывала и перевязывала абсолютно спокойно. Наташа вообще не была пугливой и никогда не теряла самообладания в опасных ситуациях. Жизнь не пугала ее и не казалась опасной. Так же, как и смерть. Наташа знала, что все люди смертны, и не видела в том ничего особенного. Ничего. Когда занялась психоанализом, то там надо было осознать свои страхи. И кошмары. Что страшное тебе снится. И чего ты боишься наяву. Наташа знала, чего боится - острых предметов и наркотиков. Ее аналитик сказал, что это
странное сочетание и первый раз слышит про такое. Что ему надо подумать. И ей тоже понять, как эти вещи могут быть связаны. Наташа вспоминала, когда же первый раз узнала про наркотики. И не могла вспомнить. Только помнила, как детям уже с третьего класса вдалбливала, как это опасно. Что нельзя брать у незнакомых конфетки или пилюли. Они могут оказаться наркотиками. И, когда в одной компании женщина вдруг сказала, что неплохо было бы попробовать, интересно ведь, и Наташин муж с ней согласился, то потом дома Наташа возмутилась:
-Как ты мог такое сказать!
-А чего такого? – удивился тот
-А если ты на них подсядешь, тогда что?
-Да, ладно, - ответил муж, - с одного раза то?
Но Наташа боялась и одного раза. Почему-то твердо знала, что может подсесть. Почему? Откуда могла это знать? Из телевизора? Так не очень-то верила всем подряд. У нее на все имелось свое мнение. А тут ее мнение совпадало с расхожим. Так Наташа ничего и не придумала. А потом, на очередных занятиях по дианетике вошла в некое состояние. Они тогда так развлекались, вспоминали прошлые жизни. И она вспоминала, как все.
И ВСПОМНИЛА… Она стояла в Храме. На ней красивое одеяние расшитое непонятными знаками. А потом к ней подошел высокий красивый мужчина в такой же одежде, как у нее. И в эту секунду поняла, что это Жрец. Тот протянул чашу с жидкостью. И она выпила. И сразу вспомнила кто она. Главная Жрица Великой Богини.
Жрец поклонился и подал ей нож. Ритуальный нож. И она взяла. Жрец хлопнул в ладоши. И ввели Жертву. Ее Первого Мужчину. На его щеках были шрамы. Во взгляде вызов, а на устах презрительная улыбка. Он не испытывал страха, прекрасно зная на что шел, когда стал любовником Жрицы. И она знала на что шла. Его принесут в Жертву а она останется Жрицей. Пока на то будет Воля Великой Богини. Если Богиня даст Знак, то убьют.
Но Богиня этого Знака не дала. И никто не знал почему. Три дня все ждали Знака. Но его не было. И никто не знал причины, кроме Главной Жрицы. Просто она договорилась с Богиней. Обе были женщины и поняли друг друга. Жрица захотела быть с любимым и Великая Богиня дала ей Волю. Три дня назад Жрица провела Обряд и спросила, как ей быть. И Великая Богиня ответила:
-Есть один способ. Но без гарантий. Ты очутишься в другом времени и в другом месте. И там встретишь своего Первого Мужчину. А дальше все в твоей власти. Как ты дальше поступишь. Там я не властна. Там действует Принцип Неопределенности.
Жрица почувствовала, как наркотическое вещество туманит голову. На ее лице появилась экстатическая улыбка. Жертву подвели к Жрице и поставили на колени. Его голову опустили, но он ее поднял и посмотрел в глаза своей Любимой Женщине и Своей Жрице. И она посмотрела тому в глаза. В их глазах бушевала Страсть, которую ни один из них не сдерживал. Не прикасаясь, мысленно отдавались друг другу прямо на глазах изумленного Жреца. Главная Жрица сладострастно улыбалась, как будто ощущала лобзания своего любовника. И вдруг резким движением руки подняла ритуальный нож вверх и с криком РА вонзила ему в сонную артерию. Кровь хлынула фонтаном, заливая ее одеяние, но она в экстазе снова подняла нож кверху и с тем же криком всадила себе в сонную артерию. Алая кровь хлынула струей, смешиваясь с кровью ее возлюбленного. Главная Жрица закрыла глаза и увидела Великую Богиню. Та стояла рядом с Богом Ра. И оба выкинули руки вверх в приветствии… Провожая Главную Жрицу в Новую Жизнь.
