Она кричала, что будет счастлива ему назло. Кричала в лицо. Выплёскивая свои женские обиды и боль. Только легче вот не становилось. Как не становилось легче и ему. Ни от её выкриченных обид, не от его невыкриченного и потому такого горького извинения. Словно комом застрявшего в его горле и перекрывшего все его речевые рецепторы.
