Рецензия на рассказ "Отверженная Рита и добрый человек"

Николай, добрый день!

Меня текст эмоционально задел.
Однако давайте вместе посмотрим, как сделан рассказ, что лежит в основе, какую глубину он открывает, или остается на уровне выбранной темы «дети-война» и играет на простых эмоциях.

Первое, что бросается в глаза, что сделано сильно – это образ Риты – почти прозрачной девочки с бездонно-угольными глазами («Худенькое тельце, бог ты мой, из-под ситцевой коротенько-кургузой ночнушки торчали лишь тонкие косточки», «Приподнявшийся короткий подол ночнушки оголил эту страсть: кости да чуток кожицы. Мама моя родная!»). Боль, обездоленность ребенка, которого отвергли (как ясно и из самого текста, так и из названия) выходит на первый план, но еще сильнее и ближе предъявлен голос или вопль девочки, который и причина отторжения («Из-за перегородки раздался нечеловеческий вой, перемешанный с хрипом и взвизгиванием. Слышать это было жутко и неприятно»), и странность. Ее голос – это и вопль, и крик, и бесконечный сыплющийся на главного героя поток речи (она постоянно перебивает героя, который не стремится что-либо сказать: «Нет, нет! Вы молчите», «Не надо, не надо! Молчите. Я сама буду говорить», «Зачем Вы подумали о Нём плохо? Молчите!»). При первом поверхностном прочтении девочка, которая натерпелась ужасов войны\семьи («Меня и дома стали бояться, даже соседи. Он пытался устроить меня в больницу. Не взяли... В другие семьи пристраивал. Но и там не получилось. Мне нет там нигде покоя, добрых людей нет. А они боятся моего голоса. Вот Он и поселил меня здесь, закрыл одну... Я понимаю: у Него служба...») выглядит только персонажем рассказа – неправдоподобно. Откуда у ребенка, который столько испытал такое доверие к незнакомому человеку? Как в издерганном войной мире ребенок с легкостью может довериться незнакомому мужчине? Как и откуда станет понятно только после так называемого медленного чтения, пристального рассмотрения композиции произведения.  Именно тогда образ Риты выйдет из рассказа, углубится и станет символом трепетного, родного, того, что нужно защищать и того, что нуждается в защитнике, которым является главный герой.

Итак, композиция рассказа организована с нарушением хронологического порядка (ср. романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»).
Зачем?! Затем, чтобы лучше раскрыть внутренний мир главного героя. Рита, действительно говорлива, открыта в своих проблемах, потому что она плод воображения главного героя (девочка видится ему во сне). И создан он в противоположность Карине – бессловесной (разные языки), молчаливой (из нее на родном немецком только «Nein» можно вытащить), страдающей немецкой девочке. Голос – вот, что отличает героинь. То, что главный герой не смог услышать (но хотел) от Карины, он вкладывает в уста воображаемой Риты. В остальном образы сходны: обе темноволосые, обе обездолены, обе живут во время войны («Огромные чёрные глаза. Глазищи! Они не чёрные в обычном понимании, а бездонно-угольные, глаза, которые ещё и могут многое рассказать[Рита]», «Смуглая, черноглазая брюнеточка Карина»). И здесь же намечается другая параллель главный герой – Воскресенский: первый отвергает Карину, второй (альтерэго главного героя) – Риту.  Мы видим страхи за Карину, которую, главный герой так и не взял с собой. Он подсознательно воссоздает образ реальной девочки во сне и искупает (вспоминает) то, что проживал во время службы.

Так злой или добрый? Спас или погубил герой девочек!?
На сюжетном уровне, безусловно, героини погибают, или пропадают в никуда. Но на символическом уровне - девочки (символ незащищенности, тонкости, хрупкости, того, что нужно принимать, а не отвергать) ищут приятия, защиты. Поэтому для Риты герой именно добрый, такой который не обидит и не отвергнет, поэтому Карина бросается на руки. В этом символическом виде он защищает своих «Риточку и Кариночку», то есть всех детей.
Главный герой защищает через них Отечество (доброе, искреннее, настоящее): не страну с границами, идеологией, а своих меленьких девочек и в них лучшее в себе.