О несчастных поэтах, переводящих с русского на русский

Опыт перевода

И почему в нашей психушке все санитарки на Круге помешаны? Опа, даже каламбурчик получился! Не, ну слушали бы Витаса или, на худой конец (однако!)... Трубача? Я уже и на память повыучивал. А спрашиваю - о чем песня?  - не отвечают, улыбаются. Петровна так грозилась ноутбук отобрать. Ха, испугала. Новый привезут! Короче говоря, попробовал я его переводить. Ну, как получилось, так получилось. Шлифовать не буду. Если что заметите - пишите. Я критику не люблю (Лев!), но принимаю!
И еще... А чтоб я делал здесь без компа? Их библиотеку (звучит-то как!) я за первый год прочитал. Особенно рад был двенадцатитомнику Дюма-отца.И как только не стырили? Ну и Купер огоньковский.

Михаил Круг

Леха Чиф ,фармазон, подогнал футеля,
Скрасить вечер за стирами в очко.
Она круто вошла, ножки, грудь оголя, -
Я б всю жизнь с ней сидел в одиночке.

Веня лепень одел и расплавился весь.
Пальцы веером: «Здрасьте, гражданка!
Вам наверно еще не сказали, что здесь
Сейф лохматый ваш вскроют как в банке».

Он довольный собой подкатил на контакт,
Он по сейфам ученая степень.
А она, плюнув на пол, ему просто так,
Вынув ствол, продырявила лепень.

Всем сказала: «Сидеть!», мы уважили ствол,
А она, как ни в чем не бывало,
Свою шляпку-каре положила на стол,
Из декольте маляву достала.

Веню жалко, хорошим он кольщиком был,
Не по воле красючке простили.
Пулю в ствол ей действительный вор зарядил,
И писал, чтоб ее полюбили.

«Слышь, с такого начала не делают дел, -
Ты же с виду не катишь по масти! -
Леха Чиф прохоря через край насадил,-
А тебет - дырку сделать, как здрасьте».

Завтра авторитет просит в гости в Москву,
Есть дела, да малина подсела.
С ихней квалификацией только в тюрьму,
А тверским, мол, не в кипеже дело.

Надо людям помочь, собрались на гастроль,
Взяли вместе с мешками карету.
А делить стали филки, заныла мозоль,
Я за Веню был с авторитетом.

«Я всю долю свою оставляю в общак,
Мне не надо не много, не мало.
Дай красючку свою, попахать с ней ништяк,
Ту, что Веню в Твери рассчитала!»

Вор достал портсигар, папироски скомкал,
Он слегка приподнялся с трамвая
И сквозь зубы с такою тоскою сказал:
«Забирай, я тверских уважаю!»

"Как зовут-то тебя?" - я спросил у нее.
«Милка…» «Нежное девичье тело -
Разряжайся, сегодня ты будешь моё,
Чтобы не было здесь беспредела».

Вор, как видно, ее больше жизни любил,
Только чувства не выдал, поднялся
И, не глядя, в нее барабан разрядил…
Начал что-то толкать, но сдержался.

А в тверском ГПУ молодой оперок
Шил дела с пролетарским размахом.
На столе у него я прочел некролог
И кольнуло в груди под рубахой.

«Была зверски застрелена бандой в Москве
На задании Савина Мила…»
На ментов ведь работала, - дым в голове! -
А вора не спалила, любила!

ПЕРЕВОД!

Леха Чиф, известный мошенник , предложил нам совершенно банальную идею, - скоротать вечер за карточной игрой в очко.
Не успели мы раздать карты, как  в комнату решительно вошла девушка с открытыми ногами и, практически, оголенной грудью. Я бы с такой, как она, мог всю оставшуюся жизнь провести в одиночной тюремной камере.
Вениамин надел пиджак и сильно вспотел, глядя на эту красавицу. При этом он изобразил правой рукой популярный кистевой жест, выставив вперёд указательный палец и мизинец, в то время как остальные его пальцы были прижаты к ладони. После чего весело сказал: «Здравствуйте, гражданка! Скорее всего, вас забыли предупредить о том, что здесь в отношении вас могут случиться немыслимые вещи. То есть, все что угодно, вплоть до изнасилования».  
Он был вполне доволен произведенным на девушку впечатлением и, скорее всего, намеревался таким необычным способом добиться ее расположения. Однако незнакомка, недолго думая, сплюнула на пол и, достав из сумочки револьвер, выстрелила в Вениамина, испортив при этом некоторые детали его туалета.
Нас же она попросила не беспокоиться по пустякам и оставаться на своих местах. Мы уважительно отнеслись к данной просьбе, тем более что незнакомка была вооружена. Она же, как ни в чем не бывало, положила на стол миленькую шляпку-каре и достала из-под лифа платья запечатанный конверт
Нам было по-человечески жаль невинно убиенного Вениамина, который при жизни мастерски владел искусством татуирования. Но мысли о мести были излишними ибо, распечатав конверт, мы убедились, что эту девицу направил к нам человек, который занимал очень высокое положение в иерархии преступного мира. И он же собственноручно и зарядил ее револьвер пулями для защиты от таких как мы не вполне воспитанных мужчин. Впрочем, род ее занятий был нам понятен и, что естественно, не вызывал у нас особого восторга. Хотя в своем письме упомянутый выше человек и просил нас любить ее и жаловать.
«Послушай, так, как сделала это ты, в приличном обществе не начинают вести дела. Да и, к слову сказать, твой сегодняшний имидж совершенно не соответствует тому положению, которое ты занимаешь в преступном мире. – так сказал Леха Чиф, после чего с усилием обулся в сапоги и продолжил.- А тебе убить человека, как сказать «Здравствуйте».
Из письма уважаемого вора в закон мы также узнали, что нас приглашают посетить Москву, в связи с тем, что там намечается ответственная работа, но местное преступное сообщество пристрастилось к наркотикам, поэтому их уровень подготовки очень низок, что может закончиться для них разве что тюремным заключением. А мы, мол, тверские, выполним задание без всякой паники.
Хорошо понимая, что оказать помощь соседям наша прямая обязанность, мы оперативно выехали к месту роботы, где без всяких осложнений завладели содержимым банковского автомобиля, перевозившего мешки с иностранной валютой. Когда же пришло время дележа изъятых нами денежных знаков, мне стало как-то нехорошо, и я предъявил претензии касательно убийства Вениамина руководителю московского  криминального сообщества.
«Всю причитающуюся мне долю я оставляю в общей воровской кассе и ни на что не претендую, кроме как на то, чтобы ваша девица легкого поведении, которая бездумно пристрелила в Твери Вениамина, вступила со мной в сексуальные отношения» – сказал я.
Влиятельный господин достал портсигар и нервно скомкал находившиеся в нем папиросы. При этом он слегка приподнялся с табурета и сквозь зубы, но с тоской, процедил: «Забирай, она твоя, потому как уважаю я вас, тверских!»
Я спросил у девушки о том, как мне ее называть. Она ответила, что зовут ее Людмилой. Тогда я предложил ей раздеться, потому что ее нежное девичье тело должно быть сегодня в полном моем распоряжении. И это единственная возможность избежать незаконных акций со стороны моих товарищей.
Тогда большой человек, который, должно быть. больше жизни любил эту красотку, хотя и скрывал от окружающих свои чувства, поднялся с табурета  и разрядил в девушку барабан своего револьвера. После чего он хотел нам что-то сказать, но в последнюю минуту сдержался.
В тверском ГПУ, в кабинете у молодого оперуполномоченного, который лихо и, как говорится, с пролетарским размахом вел следственные дела, я случайно прочел в лежавшей на столе газете некролог от которого кольнуло у меня в груди под рубахой:
«В Москве, находясь на задании, была зверски застрелена бандитами сотрудница тверского ГПУ Людмила Савина…».
«Вот ведь как бывает, - подумал я, - хоть и работала в органах по дурости своей девичьей, а главного преступника не выдавала, потому что любила!»