МОЁ ЗНАКОМСТВО С ТОПТЫГИНЫМ
Альбом листаю старый, старый. Гуляет с папой паренёк. Тот год далёк. Знакомьтесь - я! Что ж, не похож? Метаморфозы бытия: лил дождь времен, чей след запечатлён огнём.
Мальцу - шесть лет. Мой день рожденья в январе. Тогда сентябрь был на дворе. Шагаю за рУку с отцом, и Солнце светит нам в лицо. Пересекаем ближний сквер. Надела осень пуловер. Такой, немножко золотой. Синеет небо красотой. Сердились тучи, но вчера. Асфальт сверкает - там вода. С утра тепло, а я в пальто. Блестят сапожки, ищут лужи, сапожки с ними, видно, дружат. Одежду распахнуть нельзя. Скажу вам честно: “Очень зря!”
“Но даже думать так нельзя!” - я наставляю сам себя, любуясь прошлым из «теперь», проникнув ловко через дверь, которую открыло фото. “Тебя гнетёт родных забота? Продует быстро мудреца порывом ветра-удальца”.
Нам хорошо вдвоём. Идём неспешно в местный клуб, где набирают пару групп в известный музкружок. До школы мне не вышел срок. Закон был строг: путь в первый класс открыт лишь тем, кому исполнилось все семь. А здесь учиться можно, сказали, правда: “Сложно”. А где легко, в яслях–саду? Тащиться рано поутру…
Прыжок, прыжок!
- Сынок! – бельчонок скачет по траве, ему неловко на земле.
- Но почему?
- Он приспособлен жить вверху.
Но вот зверёк нашел ольху, взлетел, как молния по ней и затерялся средь ветвей. Лесок проснулся как-то сразу.
Природа, знать, имеет разум. Не в тишину погружена, не шорох слышен - мудрый голос. Сейчас-то знаю: шепчет Хронос. О добром и серьёзном, простом и грандиозном.
Мы продолжаем разговор:
- А для чего в кружок отбор?
- Проверят слух.
Киваю:
- Как у ЛОРА (я знаю это слово, бывал у мамы на работе).
Раздался некий дробный скрип.
И оборвался в той же ноте. Не стук, не треск. Вот всплеск. Антракт. Опять… Так выбить такт!
То дятел лечит ствол сосны.
Я отстаю, смотрю туда, где сказка, стали явью сны…
Но миг настал. Пришли. Вот вход: здесь тайна ждёт.
Родители скромно с одеждой стояли. Ребят повели в кабинетные дали.
Мы сели за парты. “Вы дети – таланты?” – смотрят с надеждой с картин музыканты. Прямо – доска, половина пуста, слева начерчен на ней нотный стан (видел подобный в книгах Марины – старшей сестры моего друга Димы). Перед доской – возвышение, на нём – наше стремленье: стоит пианино. Столик. В креслице - дядя, занят делами: пишет в тетради.
Не вдруг явилось ощущенье: оно давно в душе дремало. Всплывало, пряталось в забвенье. Как объяснить то настроенье? Неужто кто-нибудь из Вас не помнит час, когда входили первый раз в забытый летом школьный класс? Вот так и был тогда богат пьянящий душу аромат, царящий в окруженье нас.
Красиво, мило тожество! Сейчас случится волшебство… Невыносимо было ждать: нельзя же долго непоседам молчать и не играть с соседом!
И тут я голос свой услышал:
- Тише мыши, кот на крыше…
Но прерван был всеобщим смехом. Пришёл успех! Приятно шутником прослыть! Непостижима жизни нить.
Сказал мужчина наконец:
- Кто будет первым, кто храбрец? – иди сюда.
Ну и дела! - народец застеснялся: учитель предпочел меня. Я оказался самым смелым? Горели щёки вишней спелой… Приблизился к нему. Залез на стул-вертушку (с трудом достиг его верхушки), потупил взгляд. Какой же предстоит обряд? Мне будут уши прочищать? – помыла бабушка вчера, готовя внука к приключенью. Разрушил взрослый дум теченье: узнал, как малыша зовут, поговорили о смешном. Потом указочкой в руке он ритм отстукал по доске. Сказал нестрого: “Повтори”. Заворожило, что внутри у палочки творилось. Не слушал, хоть мотив знаком: залюбовался стерженьком. Не мог никак тогда взять в толк: менялись местом заяц, волк… Схватил чудесный инструмент (тот, где герои “Погоди!”), Чуть ни кричал: “Стоп, стоп! Не так, а вот!” И выдал ритм, что пел в груди:
Идём: топ-топ.
Листья шуршат: шур-шур.
Деревья задумчиво: кап-кап.
Дятел как даст: тррах-тррах!
Ветер воскликнул: ах!
Преподаватель помолчал, встряхнул седою головой: “Прелестно… спой!” Не тих мой голос, как известно. Прокашлялся. Горланил честно. Но педагог искал ключи: “На проводах сидят грачи, то до и ре в заветном хоре”. Тут спор случился мне на горе: учитель клавишу нажал. Два раза. Я считал! И говорит, что звук один…
Когда закончился экзамен он застеснялся и сказал: “Придите лучше через год… Мальчик окрепнет и подрастёт!”
Что дальше? - просто жизнь. Дела. Зима.
Весна наступит, расцветёт, продлится долго. Вдруг уйдёт.
Потом уж лето. Той порой задышит снова парк жарой…
Нам не престало отдыхать: летим за временем вперёд, за поворотом осень ждёт: она надела ордена.
Чего в них больше: зла, добра? |
