I
«Сокровенная мистерия»
Благослови перо, Создатель,
Раскрыть мелодию души,
Какою буду наблюдатель
Фрагментов таинства судьбы.
Из лоскутков иллюзий шьет
Мечта блаженство побуждений,
Но бремя жизненных невзгод
Лишает счастья заблуждений.
Дорога жизни траектория ума,
Доска для шахмат – разберись:
Квадратов черных череда
На белом поле улеглись;
Быть может черная она –
А светлых клеток дополнения?
Движение к истине всегда
Найдет в пути предлог сомнения.
Зимой холодной или весной,
(однако в том ли вовсе дело),
Смятением в нем явилась боль
И речь внезапно онемела.
Как гром средь солнечного дня
Восстало чувство милым словом,
Так распаляет имя кровь,
Беснуясь бурным перегоном.
Когда пробуждена любовь,
Влечет душа ее соцветия,
Терзает разум сердце вновь
Надежды жребий лихолетья;
Нагрянет призрак приворотный –
Полет фантазии свободный,
Иной стези мечта не знает,
Блаженно в облаках витает.
Судьбой, не раненной волнением,
Любовный не терпел капкан,
Лишь знал безбрежие обольщения,
Каприз соблазна как изъян…
Но мнимой блажью жили «шутки»
Тревог условность и затей –
Не могут взволновать минутки
Превратной волей жар страстей.
Фантом из бездны поселился –
Гнетущей силы черный снег,
Мечтой заветной укрепился,
В раздумьях хмурых мысли бег:
«Где ключ к душе ее таится,
Чтоб в неудаче не пропасть,
Как сделать лучше, чтоб свершиться
Могла в любимой явью страсть?»
Есть монополия на правду?
Кто знает, следует нам быть…?
Живое слово сносит травлю,
Прямой обман способно вскрыть.
Я возвращаюсь к вам, при этом,
Осилить фальшь стремлюсь поэтом:
Чтоб безграничным духом влиться,
Признать невредно никому,
Ироний ханжеских лишиться,
Снять сердцем искренне узду.
Натурой так предрешено –
Свет преломляет сквозь стекло.
Но, я отвлекся, в самом деле,
Едва ли сможет на пределе
Сказать вам верно о душе,
Кто знает правды мир в клише.
Я видел много «кукол» разных:
Изящных, дерзких, в меру страстных;
С ухарством прыти что превратно
Судить о них позволит вдруг,
Внушают страх тому трехкратно,
Кто распознает грань подруг.
В разгул смазливые особы
Бесстыдством рьяно влюблены,
Томимый грех им множит пробы
Блаженством льстивой глубины.
И пусть повадки их волнений,
Стремимый жар стараний – блуд,
Они как ангелы влечений
Злосчастьем сердце жертвам жгут.
В «сетях» их просто оказаться,
Случись капризам покоряться.
В ней ликовала юность девы,
Задор неспешный «мед и кровь»,
Глубокой воли сила веры –
Невинна (как не в глаз, но в бровь).
И чистой думы праздность нормы,
Прямой серьезный образ гордый,
Который знает смысл души
В исканиях света и любви.
За что возьмется все ей лад,
К чему терять бесплодно время,
Уж ей не смочь, как шоколад
Она горька на самом деле:
Хотя и сладкий он на вкус,
И мощью разум заряжает,
В нем есть изысканный конфуз –
Он на амуры возбуждает…
Беспечно милое притворство,
Встреч бесшабашных озорство,
Убранства модного коварство,
Что будоражит естество…
Мужчиной сложно жить на свете,
Стать сильным всюду каждым днем,
Привычный статус быть в ответе,
Особенно когда влюблен.
Искал он длительное время
Маневр к фатальным берегам,
Храня в глуши сердечной бремя;
Взрослеем мы не по годам.
В своей планиде мирно зрея,
Дерзнуть неистово не смея,
Рожден был рьяным чудаком –
Нет, не пошел он прямиком…
Он отрешенно сдержан был
Красивых жестов, чтоб не лгать
Елей влечения таил –
Надежды близость не пугать.
И каждый день, живя любовью,
В ее присутствии молчал,
Смятенный дух не выдал бровью,
Никак тревог не изъявлял,
Но горячо ее желал…
Смирено тихо он безмолвный
Самозабвенно погружался
В блаженный трепет неуклонный,
Но ей ни в чем не признавался;
Терпел навязчивость тревог,
И ощутил неукротимый
Такой пронзительный пролог.
|
Понравилось