В чёрно-белой,
абстрактно-кармической полосе,
именуемой
в простонародье
всего лишь
жизнью,
я
(бесстрашнее многих, но
в целом - трусливей всех),
не имея ни права на выезд,
ни даже - визы,
не боялась ни Бога,
ни чёрта,
ни пустоты....
Я любила его
на правах
неизменной примы,
разделяя пространство на строгое
“я“
и
“ты“.
Для того,
чтоб не встретить его никогда с другими,
я могла бы продать
преисподней свои глаза.
Моё сердце - незряче,
но видит не хуже трости.
Мне не страшно
однажды
быть прОклятой в образАх;
мне не страшно
однажды
быть признанной на погосте.
Но когда мне,
имеющей
сотню
ненужных чувств,
запретят повторять его имя,
пусть даже всуе;
навсегда запретят прикасаться
к его
плечу,
накрывать его губы отчаянным
поцелуем,
я пойму,
что такое - смертельный, животный
страх...
А пока,
наслаждаясь своим приоткрытым раем,
появляюсь растерянной
тенью
в его глазах
и пугаюсь
того, что я снова
его
теряю... |
