Эта... волосатая

Ох, тяжек труд переводчика… Ох, тяжек… Особенно, когда ты в чужой стране в большом коллективе работаешь.  А в коллективе человек пятьсот и жен почти столько же. А переводчиков – три-четыре и обчелся. У нас ведь как языку учат тех, кто потом в загранке работает? Текст общего назначения прочесть можешь? Половину понял? Отлично. Езжай, работай. А если чего серьезное будет, так тебе переведут. Ну и едут. И работают. А я переводчиком работал. Нервная, я вам скажу, работа. Ни днем ни ночью тебе покоя нет. Вечно кому-нибудь что-нибудь от тебя нужно. В полночь могут в дверь постучать и попросить инструкцию по стирке свежекупленных трусов перевести.

А еще веселее, когда думают, что раз ты переводчик, так чего угодно с любого языка перевести можешь. Я-то с английским работал, но в Тегеране.
Когда в командировку ехал, думал, что дело только с инженерами и коммерсантами иметь буду. Не тут-то было. А пропитание как себе добывать? Английский и русский в Иране не учат принципиально. После исламской революции и Афганистана – Америка враг номер один, а Россия… Ну не так чтобы враг, но и не так, чтобы очень уж друг. Поэтому на эстакаде у нашего посольства, где мы и жили и работали, демонстрации шли по очереди: один день кричат «марк бар америка»*, а на другой день, - «марк бар шурави»**. Американское посольство во время революции дотла сожгли, но наше, слава Аллаху, не тронули.

Однако, пропитание в магазинах и на рынках можно было только с фарси добыть. Нету в стране торговцев, русскому или английскому обученных. Ну, те кто надолго приехал, вместе с первым авансом русско-персидский разговорник получали и самые важные фразы зазубривали. А иначе – голодная смерть. А вот с теми, кто на неделю-другую приезжал, разные казусы случались.

Приехал, например, однажды важный дядька. Директор московского проектного института, который нам электростанции проектировал. А с ним, - собственный переводчик. По должности положено. Переводчик замечательный, профи – высший класс. Но, «англичанин». На фарси ни бум-бум. А директор тоже человек. И есть ему, как всем человекам, три раза в день хочется. Ну и отправился он с переводчиком на рынок, провизии запасти. И вот идут они по рядам от фруктов и овощей ломящимся и слюну глотают. Директор возле прилавка с персиками остановился и продавца по-русски спрашивает:

- Сколько твои персики стоят?

Тот на него смотрит и молчит. Ни слова не понял. Директор к переводчику поворачивается и приказывает:

- Лев, переведи!
- Сергей Сергеич, так я ж фарси тоже не знаю!
- Ты переводчик? Вот и переводи.

Лев аж присел от изумления, но перечить не стал. Повернулся к продавцу, пальцем в персики ткнул и спрашивает (по-русски):

- Сколько?

Такой русский продавец понял. Руку с двумя пальцами из кулака выдвинутыми вперед протянул и отвечает:

- До туман!

Лев с умным видом к директору поворачивается и говорит:

- Два тумана, Сергей Сергеич!

Немая сцена…

Они бы так и стояли, как два монумента человеческой глупости, если бы рядом, случайно, кто-то из наших не оказался. Это ж знать нужно было, что персы свою валюту, риалы, десятками считают. А десять риалов – это один туман.


В общем, работа у нас такая, что вечно кто-нибудь с глупостями пристает. Вот, купил, например, человек телевизор. И два года его смотрит, кнопками с пульта щелкает, удовольствие от японской техники получает. А как контракт у него заканчивается, начинает он домой собираться и к тебе прибегает:

- Юр, переведи мне инструкцию на телик.
- А нафига она тебе нужна? Ты ж его уже два года без инструкции смотришь!
- Да понимаешь, я ж его домой привезу, а там теща. С нами живет. Если я ей на словах объяснять буду, так у меня на это еще два года жизни уйдет.

Ну что тут скажешь? Хорошему человеку и отказать язык не повернется. Вот и сидишь вечером, после работы, и выстукиваешь ему то, что он и так отлично знает. Хорошо еще, что компьютеры тогда уже появились, хотя для большинства они еще были просто черным ящиком с экраном как у телевизора. Поэтому, начиная со второго страдальца, я только марку телевизора в инструкции менял, ну и смотрел, чтобы кнопки одинаково назывались.

А вот со швейными машинками было сложнее. Тут все от намерений владельца зависело. У кого-то жена только для мелкого ремонта технику хотела, а у кого-то чуть ли не ателье на дому собиралась открыть. И машинки, соответственно, с разными возможностями покупались.

Самую крутую моя присмотрела. Я еще в магазине, когда она её выбирала, нервную дрожь почувствовал. Мало того, что этот “Brother” стоил как хороший видак, который в те годы в Москве на «жигули» обменять можно было, так к нему еще инструкция – как на межпланетный корабль. Сто страниц шрифтом, мелким как кредитный договор с банком, набрано.
Попытался я её внимание на кое-что попроще переключить, но не тут-то было. Так и уехали мы с этим космическим агрегатом.

А потом я месяц сидел ночами и инструкцию на него переводил. И всем богам молился, чтобы больше никто ни в посольстве, ни в торгпредстве индпошивом заняться не решил.

Тут ведь дело такое. Стадный инстинкт у женщин как-то странно работает. Если телевизоры и магнитолы все примерно одинаковые покупают, то машинки швейные это статья особая. Важно, чтобы она была, если у другой бабы есть. А вот какая, это уже предмет для размышлений и фантазии. А они все разные. И инструкции все разные.

Месяца два мне удавалось эту машинку от гостей прятать. Но кто же женщине может хвастаться запретить? В конце концов, началась у нас швейная эпидемия. А мне, – хоть вешайся. Все же уже знали, что я своей жене инструкцию по высшему разряду перевел. А остальные что, хуже?

В общем, так меня эти просители-посетители достали, что я, от отчаяния, взял лист бумаги формата А4, нарисовал на нем от руки жопу и у себя за спиной на рабочем месте на стенку повесил. И если кто в рабочее время с такой просьбой приходил, я ему молча большим пальцем на  картинку у себя за спиной показывал.

- И что? – непонимающе спрашивал проситель – Это чего значит-то?
- Это направление движения – туманно отвечал я.

Некоторые понимали сразу. Но кому-то приходилось объяснять более подробно.

А самое поганое было, что мне еще и отпуск не давали. За год в загранке, по тем временам, было положено два месяца отпуска. У меня уже полгода накопилось, а начальник даже и не думал ценного кадра на родину хоть на месяц отправить. Кончилось тем, что я к нему пришел и вопрос ребром поставил:

- Или вы мне немедленно отпуск предоставляете, или я бегу в соседний квартал и прошу политического убежища у англичан. Прямо у них в посольстве!

Надо сказать, что Советский Союз, КГБ и КПСС к тому времени благополучно почили в бозе, но пережитки в сознании еще сильны были. И шеф мой струхнул не на шутку. Такой позор ему был явно не нужен. Ну и благословил, по-отечески, в выражениях не стесняясь.

И через неделю сидели мы с женой в самолете, решительно приближаясь к своему яблоневому саду в ближнем подмосковье. Правда, намеренья из отпуска возвращаться у меня не было. И летели мы со всем скарбом, накопленным за годы командировки.  Работа эта мне надоела, да и в Москве тогда вовсю совместные предприятия открывались, где во всех отношениях интереснее работать было.

Через месяц приехал я из сада в Москву и позвонил своему шефу в Тегеран.

- Андрей Андреич, я к вам не вернусь. Ищите замену.
- А ты вообще где???

Мне бы чего попроще ему ответить, так ведь не удержался, пошутил:

- Я попросил политического убежища.
- Что????? Где попросил, сука??!!
- В Москве – скромно ответил я.

Следующие четверть часа я держал трубку на расстоянии сантиметров двадцати от уха, чтобы мастерство разговорного жанра моего бывшего шефа не пронзило мой мозг насквозь.  Уловив на том конце провода техническую паузу, я вежливо попрощался и повесил трубку.


А через неделю звонит мне Леня Смирнов, мой коллега из Тегерана:

- Юр, а какой пароль у тебя на компьютере остался?
- 1857, а что?
- Ты себе не представляешь, что тут уже неделю творится. У тебя же дофига ценной информации в компе, и Андреичу что-то там понадобилось. А войти не может. И звонить тебе не хочет, иначе как предателем тебя не называет. Он твою жопу нарисованную со стены сорвал, на клочки разорвал и топтал ногами, как будто врага народа уничтожал. А еще ему в голову втемяшилось, что ты и компьютер этим словом запаролил. Так он неделю уже сидит и варианты словосочетаний перебирает: «жопа», «жопа поганая», «жопа вам всем», «иди в жопу», ну и так далее. В общем, до того озверел, что у него теперь самое ласковое слово – «жопа волосатая». Жена его говорит, он по ночам просыпается и вскрикивает: «вот же жопа!».

- Ты ему скажи Лень, что жопа не в компьютере. Жопа на плечах у тех, кто людям по три года отпуска не дает. А еще у тех, кто всех по себе меряет.



*"марк бар америка" - смерть американцам (фарси)
**"марк бар шурави" - смерть русским (фарси)