3-й поединок четвертьфинала конкурса «Современный роман»

Сегодня второй поединок четвертьфинала конкурса «Современный роман».
Объём от 10000 до 20000 знаков.

Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся отрывок. И его мнение будет учтено.

Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны

Оценивать отрывки следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – отрывок не очень;
1 балл – нормальный отрывок;
2 балла – отрывок хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2,  2:1,  1:2, 2:0,  0:2  1:1,  1:0,  0:1,  0:0.
Не забудьте указать в пользу какого отрывка.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.

ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!

Итак, в этом поединке встречаются отрывки «Возвращение бумеранга» и «Свободное падение».



Возвращение бумеранга

Всему хорошему в жизни приходит конец. Выражение, кажущееся банальным на первый взгляд, на взгляд второй и все последующие за ним, выглядит все более глубокомысленным...
Несмотря на долгий и продуктивный опыт и усилия, прилагаемые нашим героем, чтобы не работать принципиально и, тем не менее, жить сыто и счастливо, и в его жизни наступила черная полоса. Тем более пугающая, что в ней уже не было заметно ни одного явного и ощутимого просвета.
Птица небесная, расслабленная десятилетиями сытой и ленивой жизни, с окончательно обрезанными крыльями за последние три года сомнительной семейной жизни, еще больше увязла в привычных для себя слабостях. И даже то, что раньше Билли делать не хотелось из принципа, теперь уже делать не получалось даже при напряжении всех еще имеющихся душевных сил и остатков воли…
Внешне, казалось, мало что изменилось: Билли все так же «до первых петухов» просматривал сайты с антиквариатом в интернете, после чего спокойно спал до обеда, когда не дежурил в «гаражике», лишь изредка поднимаемый около восьми утра дамой желудка, что для Билли было равносильно подъему ни свет ни заря, для того, чтобы отвезти детей любимой женщины в школу. После чего он возвращался полусонный домой, чтобы еще раз вкусно и впрок позавтракать и подремать, пока дама желудка готовилась к работе, расчищая кухонный стол, чтобы расположить на нем мобильный офис… Хотя, с кухонным столом – он же мобильный офис группы компаний любимой дамы желудка – у Билли дома, мы, пожалуй, чуть забежали вперед...
Билли все так же клинически улыбался с фотографий «Большого Брата» в ее анкетах в социальных сетях, но уже с какой-то обреченной и подавленной то ли умиротворенностью, то ли покорностью судьбе. Дама желудка либо неизменно была рядом с Билли, либо «а-ля пляжный вариант» все больше выставляла идентичные фотографии с огромным бюстом на переднем плане, благоразумно обрезав нижнюю часть тела, распугивая, очевидно, своим немалым достоинством последних призрачных поклонниц рокового мужчины.
Он все чаще стал повторять одну и ту же фразу, ставшую, уже девизом его новейшей личной истории, наслаждаясь больше ее философским звучанием, нежели глубинным смыслом: «Раньше я был молодой и красивый, а теперь я стал старым и мудрым»…

Тем не менее, сложнее всего было расставаться с нарисованным образом, который уже стал второй натурой: Билли также гордо, как во времена своей «до-семейной» жизни, подходил к киоскам с фастфудом и, расправив плечи, характерным жестом поправлял бейсболку на голове. Весь его внешний вид стереотипно отражал крепкого парня из не менее стереотипных американских сериалов о крепких парнях. И даже продавщицы, судя по их взглядам, изначально ожидали от него таких же мужественных интонаций, какие бывают при заказе порции двойного скотча или как минимум хорошо прожаренного стейка...
Но Билли, в свои сорок с небольшим хвостиком, дождавшись очереди, вдруг начинал клинически улыбаться и с интонациями, в которых смешивались похохатывающий отрок лет тринадцати и счастливо скулящий щенок при виде хозяина, просил два горшка и две булочки с мясом. Именно так дословно и просил: «два горшка и два фаготтини с курицей».
Как и у многих при общении с Билли, у продавщиц в киосках с фастфудом также наступало секундное оцепенение, замешанное все на том же злосчастном когнитивном диссонансе: героический образ никак не вязался с глуповатыми интонациями и радостно-фальшивыми придыханиями при этом.
Видя смущение и непонимание продавщиц и принимая это за собственную неотразимость, Билли начинал довольно хохотать, театрально откидывая назад голову и корпус. После чего по слогам расшифровывал загадочную фразу прямо в застывшие в кататоническом ступоре физиономии продавщиц: «ну... гор-шок... горячий шоколад... два стаканчика». И опять начинал довольно похохатывать своим лингвистическим изыскам в предвкушении порции уличных деликатесов...

И все же в последние месяцы при разговорах по телефону в голосе Билли, за всей сомнительной жизнерадостностью, стали просматриваться нотки недовольства и отчаяния. Привычный мир субсидированного безделья не только начал давать трещины, но и стал разваливаться прямо на глазах непривычного к тяготам жизни сибарита. Отсутствие денег было для Билли состоянием привычным, но то, что он провел лето, так и не добравшись до «юга», внесло в его жизнь, как и его душу, безутешность и смятение. В одной лишь фразе, что он «не смог посетить море этим летом», чувствовалась вся бездна его отчаяния.
Причины жизненных неудач в силу благоприобретенной инфантильности характера, Билли начал искать в том, что мелькало у него перед глазами десятки раз ежедневно – в пухлых очертаниях дамы желудка и ее несостоятельности достойно обеспечить Билли привычными для него комфортом и «насущными ценностями». А значит, и виноватой во всех моральных и финансовых неурядицах последних месяцев так или иначе становилась дама желудка...
И тем не менее, неумение проводить причинно-следственные связи и здесь в определенной степени сыграло ему на руку. Глубинный анализ был Билли чужд, а нежелание и боязнь думать о проблемах, и тем паче вариантах их решения, несколько утихомирили его душевный разлад: все же жизнь пока продолжалась, и пока еще он каждый день был сыт, а все свободное время тратил на мечты о возможностях пополнить новыми эксклюзивными артефактами «антикварную коллекцию». Какое уж тут решение стратегических задач?
Как ни странно, но стало сбываться и одно из предсказаний кузена Ави, которое заключалось в том, что дама желудка не остановится на достигнутом и решит занять не только все душевное пространство Билли, но и его скромную жилплощадь. Жилплощадь с отрывающимися от стен обоями, которые до сих пор были приклеены к стенам и потолку прозрачным скотчем, и розетками, давно коротящими и постоянно выходящими из строя или, точнее, так никогда в строй и не возвращавшимися...
И, тем не менее, изменилось многое. Ожидания успешного бизнеса, начатого с нуля, так и остались ожиданиями. Подсознательная вера или уже привычка Билли к тому, что у «Большого Брата» всегда есть деньги, как и стабильные сбережения, отложенные с проданной квартиры, в одночасье рухнули. Деньги закончились...
Бизнес, к сожалению, существовал больше на бумаге и почти не приносил дохода или, как минимум, недостаточно, чтобы прокормить даже одного человека, не говоря о целом семействе из троих иждивенцев и троих породистых котов, которых приходилось содержать даме желудка. Наивная вера в то, что достаточно только начать бизнес, и деньги потекут рекой, натолкнулись на жестокую реальность. Бизнес существовал формально, не принося дохода, сбережения за проданную когда-то квартиру таяли или уже совсем растаяли, и отчаяние и сомнения, как в том, стоило ли начинать собственный бизнес, так и в спутнике жизни последних трех лет, начали одолевать даже железобетонную и слепую веру «Большого Брата».
Впрочем, что касается числа кормящихся с барского стола, и это количество было уже не совсем точным. Иждивенцев было все так же трое, включая двух дочерей дамы желудка, а также Билли, но популяция котов сократилась ровно на одну особь: мейн-кун, живущий в квартире дамы желудка или, точнее, живший в ее съемной квартире, оказался нрава не менее азартного, чем его собрат, прописавшийся у Билли. Судя по всему, душа мейн-куна, как и его размеры, требовали большего жизненного пространства, чем двухкомнатная квартира, она же – офис группы компаний «Большого Брата».
Разыгравшись не на шутку, кот не заметил или не подумал, что этаж, на котором он обитал, требовал от живущих на нем быть более внимательными к высоте. Веселясь хаотично, кот не удержался на тонких ограждениях и свалился с балкона одиннадцатого этажа. Исход свободного падения оказался летальным. Гравитация не простила небрежного обращения с собой даже породистому коту.
Билли, хотя и пытался выдвинуть версию самоубийства, быстро отозвал ее, самостоятельно поняв, насколько нелепой она выглядит.
И Билли, и «Большой Брат» были безутешны. Фактически, это была их первая совместная потеря, которая их сблизила и заставила отложить обоюдное недовольство друг другом и забыть о вечной нехватке денег. Пусть и на недолгое время.
Дама желудка, будучи натурой сентиментальной, но в то же время более практичной, оплакивала не только смерть близкого живого существа, но и потраченные в свое время десятки тысяч рублей, по сути, на те же прихоти Билли. Все же кот для нее был не только плотью и кровью и, возможно, бессмертной душой, пусть и из мира животного, но и инвестициями в Билли, а также солидной дырой и отрицательным балансом в семейном бюджете. Но, поскольку Билли в бухгалтерии понимал мало, в его присутствии дама желудка оплакивала только одну сторону потери.

Помимо проблем морального плана, начались и проблемы исключительно технические. Сначала у Билли начал барахлить автомобиль: заводилась «хондочка» с двадцатичетырехлетним стажем через раз, но, даже заводясь, гудела обиженно и натужно. Билли изыскивал последние ресурсы на перманентные ремонты – либо занимая деньги у отца, как у «руки, дающей с самого детства», либо выпрашивая уже совсем незначительные суммы у «Большого Брата», аргументируя тем, что ему не на чем будет возить детей дамы желудка в школу, либо... впрочем, этим списком кредиторов круг заемщиков и ограничивался. Больше денег при хроническом нежелании работать брать было неоткуда.
Билли возился с «хондочкой» в своем «гаражике» сутки напролет, протирая или переустанавливая детали, либо возил ее в автомастерские, отдавая за ремонты и тестирования все, что сумел собрать под давно уже иллюзорные гарантии отдачи. Но после исправления одного в давно не новом автомобиле неизменно начинало барахлить что-то еще. И так до бесконечности.
Кузен