уязвимым на несколько секунд, прежде чем тот успеет прийти в себя.
Из-за раны с тела Люция пропали разряды молнии. Кира, вложив в свою атаку больше маны, чем обычно, ударила по открывшемуся противнику, заставив того рухнуть на землю и начать бесконтрольно трястись и плеваться кровью. Девушка стала инстинктивно искать взглядом Доминика, чтобы помочь. Её возлюбленный сражался с Иладаром и продолжал отступать, получая всё новые раны.
— Доминик! — крикнула Кира и бросилась на помощь.
Однако, полагаясь на тактику помощи друг другу, девушка не учла один момент. Среди людей Иладара тоже находились люди, которые были достаточно искусны, чтобы поддерживать союзников атаками, параллельно сражаясь со своим противником. Доминик видел, как на его девушку с неба падала огромная глыба льда, призванная Виолеттой. Он вытянул в сторону Киры руку, чтобы защитить её огненным столпом, но Иладар не упустил такой момент, вонзив противнику в живот несколько каменных шипов. Внезапное ранение не позволило Доминику до конца использовать заклинание, и глыба упала на девушку, раздавив хрупкое тело своей чудовищной массой. Иладар не видел, что случилось, но ему и не нужно было. Всё было понятно по взгляду Доминика. С него быстро спало самовоспламенение. Иладар видел глаза, в которых пропал смысл жизни. Он уже видел такой взгляд. Когда-то человек по ту сторону зеркала смотрел на него так же.
Решив закончить мучения Доминика как можно скорее, Иладар, вложив побольше маны, ударил по нему огненной волной и вскоре от юноши, который при этом не издал и звука, ничего не осталось. Увидев смерть своего лидера, оставшиеся в живых Пожиратели воспоминаний сдались (пускай их почти и не осталось, спасибо Оливии). Умбра до последнего не хотела верить в своё поражение и продолжала бесцельно использовать свои заклинания куда попало, пока Иладар не сказал, что убьёт её, если та не прекратит.
Всё было кончено. Всюду лежали обугленные или раздавленные трупы, вокруг была выжженная земля, местами запачканная кровью. Люций смог самостоятельно сесть на землю и пытался прийти в себя. Оливия лежала без сознания на руках у Ириды. Судя по тому, что на Дите полей не было следов ранений, девушка использовала всю свою ману. У Эммы на ноге был большой след от ожога, пальцы на руке Норы свидетельствовали об обморожении. Среди студентов, которых Иладар освободил от влияния Умбры, в живых остался только один четверокурсник, который специализировался на защитной магии земли. Покрытые льдом сократили свою численность с шести до четырёх человек и мрачно осматривали трупы своих товарищей, держась руками за полученные раны.
Иладар вдруг заметил, что все его приближённые, кто мог ходить, столпились вокруг чего-то. Подойдя поближе, он увидел Рольда, который лежал на земле, тихо хрипя и держась рукой за рёбра. Рядом с ним сидела Виолетта и что-то тихо говорила. Как выяснилось потом, Рольд попался на отражение крови Умбры и ударил себя в живот мощным заклинанием камня. Иладар хотел подойти ближе, но Виолетта встала у него на пути и тихо сказала:
— Не приближайся к нему…
— Я хочу осмотреть его рану.
— Я сказала, не приближайся к нему! Это всё твоя вина! Это ты ввязал нас во всё это дерьмо! Это ты сделал нас гиенами! Это ты завёл такие знакомства, которые теперь отправляют тебя на смерть! И даже не смей мне сейчас говорить о том, что мы могли отказаться! Ты сам знаешь, что не могли! Мы не можем тебя бросить, но это не отменяет того, что ты грёбаный идиот, который чуть не убил нас всех своей безрассудностью! Почему Рольд чуть не отдал свою жизнь за твои ошибки?! Разве он заслуживает такой смерти?!
Иладар не нашёлся, что ответить. Он и сам это прекрасно понимал. Он выбирал между сражением с Пожирателями воспоминаний и Аланом с Ширли. Выбор был очевиден, но это всё ещё был тот самый случай, когда хочется вообще ничего не выбирать, потому что правильного варианта не было. Он сохранил жизнь многим своим подчинённым (хоть большинство и получили ранения), но взамен ему пришлось убить незнакомых ему людей, двое из которых сильно любили друг друга. Настолько сильно, что напомнили Иладару о его родителях. Он развернулся и пошёл в сторону Люция, чтобы помочь ему подняться и решить вопрос с пленными. Юноша сидел на земле и смотрел на прозрачную ледяную глыбу.
— Ты как? — спросил Иладар и протянул Люцию руку.
— Порядок, — не отводя глаз от глыбы, ответил Люц и остался сидеть на земле. — Ты думаешь, что это всё правильно?
— Не забывай, они были гиенами. Мы не знаем, что они делали до этого. Вполне возможно, что они были далеко не хорошими людьми, раз такие, как Умбра, ходили у них в подчинении.
— Да, я это понимаю, но… Мне почему-то жутко. Я никогда не убивал людей до этого. Я не про Киру. До того, как пришёл помогать к тебе, я дрался с одним парнем. Он ошибся, я атаковал. Всё, как на тренировке. Но он ведь больше не встанет. Не переродится. А я даже не знаю, как его звали. Не знаю, есть ли у него родители, девушка. Да и в целом, тут всё было по-другому. Когда видишь, что твои враги такие же люди, которые боятся смерти, которые могут быть сильно привязаны друг к другу, а потом видишь, как один из них умирает… Разве реакция Доминика не заставила тебя дрожать от ужаса? Ужаса, что ты можешь оказаться на его месте и беспомощно наблюдать, как дорогой тебе человек умирает, причём даже не понятно, за что, — Люций посмотрел Иладару в глаза. — Я не жалею, что пошёл за тобой, но хочу знать, что ты об этом думаешь.
— Мне тоже было не по себе, когда Кира умерла, — сказал Иладар. — И я не считаю, что это правильно. Когда я говорил, что мы не будем вести себя как обычные гиены, это были не пустые слова. Произошедшее — моя ошибка, а не заранее продуманный план. И я сделаю всё возможное, чтобы искупить этот грех.
Люций снова уставился на глыбу и ничего не ответил.
— И спасибо тебе, что помог. Если бы не ты, я не знаю, что было бы.
Люций вновь ничего не ответил. Тогда Иладар направился к пленным, среди которых была Умбра и ещё один юноша.
— Вы посмотрите, кто к нам пришёл, — улыбнулась ведьма. — Это же великий Иладар Миллиган. Ну что, доволен результатом? А то я смотрю, среди твоих друзей не наблюдается настроение победителей.
Иладар обратился к юноше:
— Откуда вы узнали, что мы придём за Домиником?
— Я ни черта тебе не скажу, урод ты грёбаный. Я не встречал на свете людей добрее, чем эти двое. А теперь они мертвы. Скажу лишь одно — я бы предпочёл, чтобы на их месте был ты.
— Ну а ты что скажешь? — спросил Иладар ведьму.
— Что весь твой жизненный путь будет как сегодняшнее сражение. Вроде во благо чего-то там, а на деле гибнут невинные люди.
— Мы оба знаем, что они не были невинными, — отрезал Иладар и положил пленникам на головы свои ладони. — А теперь отвечайте на вопрос — откуда вы знали, что мы придём?
Умбра и юноша молчали. Тогда Иладар начал выращивать из центра своей ладони ледяной шип, который медленно начинал входить им в головы, давя на черепа. Пленные стали дёргаться и кричать, но были связаны и понимали, что стоит им применить заклинание, их тут же убьют.
— Всё, хватит, хватит! — закричал Умбра. — Пожалуйста, не убивай меня!
— Тогда говори.
— Это был Алан! Он сказал нам, что ты придёшь убивать Доминика с Кирой. Алан приказал устроить вам засаду, а если мы попытаемся отчислиться и сбежать из Академии, он выследит каждого из нас и убьёт.
— Вот как, — задумчиво сказал Иладар и отпустил пленников, со лбов которых начали течь струйки крови. — Вы сегодня же покинете столицу и начнёте новую жизнь где-нибудь в глубине королевства.
— Ты рехнулся?! — крикнула Умбра. — Меня убьёт Алан! И вообще, не хочу я уходить!
— Тогда отныне ты работаешь на меня, — холодно сказал Иладар. — Судя по всему, ты не сильно горюешь о смерти своих прежних лидеров, поэтому без проблем сменишь цвета флага. Готов поспорить, ты была с ними, потому что кроме них мало кто готов был возиться с тобой.
— Ладно, ладно, я теперь с тобой, только не прогоняй, — взмолилась ведьма.
— А ты что думаешь? — спросил Иладар у юноши.
— Я скорее сдохну, чем буду служить такому чудовищу, как ты. Я уйду из Академии, и ты больше меня не увидишь.
— Дело твоё.
К месту сражения стянулись некоторые местные жители, которые непонимающе смотрели по сторонам. Иладар приказал всем своим подчинённым уходить. Благо, о свидетелях беспокоиться было не нужно, спасибо силе гиен.
* * *
До того самого рокового момента, на протяжении всей истории считалось, что власть короля Эденвера незыблема и ничто в стране не может произойти без его одобрения. Однако, время показало обратное. В королевстве не было единой религии. Ход вполне разумный, учитывая, представители насколько разных культур проживали на его территории. По сути, каждый верил во что хотел. Хочешь — вера северян с духами предков и силами природы, хочешь — распространённая среди жителей столицы и прилегающих земель вера в пантеон богов, среди которых главным считался повелитель удачи и богатства. Вера южан с одним единственным богом, где всё происходящее на земле — проявление его воли, тоже была в почёте.
Единственный закон, принятый касательно вероисповедания, гласил, что на территории королевства нельзя строить новые храмы, относящиеся к любой религии, только ремонтировать старые. Небольшое примечание гласило о запрете государственной религии. Это позволило группе фанатиков начать осуществление своего плана. Их веру они называли просто — Истина. У неё было два главных принципа. Первый — бог всего один, но его воля проявляется через пророка, которого он выбирал среди смертных. На момент появления религии таковым себя считал Пауль Просвещённый. Вторым принципом были страдания, на которых вера и была построена. Мол, только пройдя через испытания, человек познаёт себя. Только потеряв близкого, люди начинают осознавать, как любили ушедшего.
В один день Пауль со своей свитой начал выходить на улицы и проповедовать. Поначалу их никто слушать не хотел, потому что жители столицы люди крайне занятые. Но знаете, как это бывает — один просто остановился рядом, чтобы перевести дух, второй это увидел и встал рядом, чтобы посмотреть, к ним почти сразу подбежал третий. Число последователей Истины начало расти, вести о ней разлетелись подобно чуме. Вскоре разговоры о новой вере были слышны на каждом углу, как и проповеди, так как число свиты Пауля стало настолько велико, что он мог покрыть их выступлениями чуть ли не весь город.
Как часто и бывает, если есть согласные, значит будут и недовольные. Истина пришлась по вкусу более бедным жителям столицы. Кучерам, подёнщикам, попрошайкам, мелким торговцам и учителям. Они требовали сделать веру официальной, начать печатать по ней книги и строить храмы. Те же, кто был побогаче, называли новую религию грязной ересью и отчаянно требовали от короля, чтобы он, наконец, отдал Королевским рыцарям приказ разобраться с насущной проблемой.
Игнорировать сложившуюся ситуацию дальше было попросту невозможно. Вскоре всю столицу поразила новость о том, что король хочет выступить на главной площади у своего дворца с заявлением. Количество людей, пришедших послушать, поражало воображение.
